Вдовы носят траур
Шрифт:
– Откуда?
– Из Мексики.
– Откуда именно?
– Из Энсенады.
– С какой целью вы туда ездили?
– Опрашивал свидетеля по уголовному делу.
– Какому делу?
– Делу, расследованием которого я в настоящее время занимаюсь.
– Вам следовало бы более откровенно отвечать на вопросы полиции, – строго сказал офицер. – Это избавило бы вас от лишних неприятностей.
– Это принесло бы мне лишние неприятности, – не согласился я с ним. – Я плачу свидетелям за информацию вовсе не для того, чтобы разглашать ее.
– Вы – частный детектив?
– Вы видели мои документы.
– Когда вы пересекли границу Мексики?
– Сегодня рано утром.
– В какое время?
– На рассвете.
– Мы искали вас по всем дорогам. Вы собирались сбежать?
– Если бы я хотел сбежать, я бы не стал возвращаться. Вы можете упомянуть о моем ответе на ваш вопрос в своем рапорте.
Он о чем-то задумался. Потом принял решение:
– Ол-райт, Лэм. Вы можете ехать. Против вас нет конкретных обвинений. Мы просто проверяем личность. Вот и все.
Я поехал дальше. Однако примерно через час появился полицейский на мотоцикле, который просигналил мне приказ остановить машину у обочины. Я снова показал мои водительские права. Этот офицер принадлежал к дорожной полиции штата Калифорния. Он был лучше осведомлен о том, как надо поступать со мной.
– Мы задержали вас по приказу окружного суда, Лэм, – сразу объяснил он. – Вас необходимо допросить в связи с расследованием дела об убийстве.
– Я арестован? – спросил я. – И мне придется бросить свою машину здесь, на дороге?
– Нет, я вас не собираюсь арестовывать, – вежливо ответил офицер. – Я мог бы отвезти вас в коляске мотоцикла в город. Но не думаю, что это необходимо. Поезжайте на своей машине. Я буду следовать за вами. При этом я по рации буду сообщать в Лос-Анджелес, что эскортирую вас в город.
– И то хлеб, – засмеялся я. – Я не могу запретить вам патрулировать дорогу, даже если вы почему-то захотели делать это, двигаясь за моей машиной.
Он широко ухмыльнулся:
– Именно так – мне захотелось патрулировать дорогу.
Так мы и двигались по дороге в Лос-Анджелес: впереди я, а сзади, на мотоцикле, он.
У самого въезда в город нас ждала большая полицейская машина с рацией. Из нее вылез сержант Фрэнк Селлерс.
– Отлично, Лэм, – сказал он. – Считай себя задержанным для допроса в связи с расследованием убийства Калверта.
– Не возражаю, – сказал я. – Насколько мне известно, теперь у тебя есть для этого надлежащие полномочия. Если ты намерен воспользоваться ими – валяй. Я хочу только предупредить тебя, Фрэнк, что ты делаешь ошибку.
– Подотрись своим предупреждением, – огрызнулся он. – Ты не захотел сотрудничать с нами. Теперь посмотрим, как тебе понравится другое обращение. Держись молодцом. Не падай духом.
Меня отвезли в полицейское управление. В дежурке Селлерс сказал полицейскому:
– Обыщите его.
Меня заставили вывернуть все карманы. Забрали конверт с фотографией. Когда полицейский увидел цветную фотографию Бэйби, снятой в тот момент, когда из ее рук падал поднос с едой, он спросил меня:
– Что это?
Тут же, не дожидаясь ответа, он крикнул:
– Сержант! По-моему, мы кое-что нашли. Думаю, эта фотография связана с делом, которое вы расследуете.
Селлерс с ухмылкой от уха до уха направился к нам.
– Это дошлый рецидивист, – сказал он полицейскому. – Он пытался утаить от нас кое-что важное. Ну, что ты там прятал от нас, Шустрик?
– Комментариев не будет, – твердо ответил я.
Все так же ухмыляясь, Селлерс взял в руки конверт. Вытащил фото. Взглянул на него. И у него сразу отвалилась челюсть.
– Сукин сын! – пробормотал он, с трудом переводя дыхание.
– Это, кажется, та самая официантка, которая обнаружила мертвое тело? – спросил у него офицер, который обыскивал меня.
Селлерс на минуту даже закрыл глаза от напряжения. Он что-то обдумывал. Наконец он ответил:
– Откуда я могу знать? Меня же в это время уже не было в ресторане.
– Это можно выяснить, – сказал офицер. – Если кто-то в тот вечер занимался в ресторане фотографированием – мы найдем его и получим всю пленку. Там может оказаться очень много важных подробностей.
Я увидел, как у Селлерса растерянно забегали глаза. Теперь ухмыльнулся я. Но Селлерс уже взял себя в руки. Он спокойно сказал офицеру, кивнув на меня:
– Этот парень – везучий, ловкий и дотошный детектив. Если у кого-то в тот вечер и был фотоаппарат, этот шустрый сукин сын уже установил фотографа и, несомненно, забрал у него все фотографии.
Он медленно повернулся ко мне:
– Откуда у тебя эти фотографии, Лэм?
– Комментариев не будет, – повторил я. – Я должен оберегать мои источники информации.
Селлерс нанес мне резкий короткий удар в живот.
– Мы не позволим частным сыщикам оберегать свои источники информации, когда идет расследование дела об убийстве! Откуда взялись эти фотографии?
После удара в живот меня слегка затошнило. Я решил устроить небольшой спектакль. Я зашатался. Издал короткий стон. Упал на колени. Опустился на четвереньки. Селлерс злобно пнул меня ногой в зад. Я дернулся, потом во весь рост растянулся на полу. И затих. Офицер кинулся к Селлерсу и начал что-то тихо говорить ему. По-видимому, уговаривал проявлять сдержанность. В дежурке в этот момент появилось несколько новых полицейских, которые с интересом наблюдали за этой сценой. Селлерс, с посиневшим от ярости лицом, прорычал: