Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

— “Павел!” — “Что, Варнава?” — “Мне трудно понять слова Иисуса”. — “Варнава, не переживай, со временем я тебе объясню, и ты поймешь”.

К Корнилию подошел Иосиф. “Корнилий, я вижу, что ты тоже плачешь”. — “Иосиф, я же тоже человек, который любил, очень любил нашего Бога. И для меня расставание есть тяжесть духовная. И чувствую, что эту тяжесть я буду нести всю свою жизнь. Но когда люди поймут, что на земле был действительно един­ственный Сын Всевышнего, то тогда все изменится. И, как говорил Иисус, преобразится не только в духов­ную сторону, но и в материальную. Я рад, что повстре­чался с Иисусом, ибо самому Богу было велено сделать так. Я не только рад, я доволен своей жизненной уча­стью, ибо во всем этом я нашел себя и познал весь мир. И пред глазами Он изменил во мне все и вся”. — “Корнилий, я тоже рад, и я плачу и сожалею лишь об одном — почему я раньше не встретил этого пре­красного человека”. — “Учти, Иосиф, Бога”. — “Да-да, я это имел в виду — Бога. Как мне дальше жить, я не знаю”. — “А ты, Иосиф, прислушивайся к своей душе, и Иисус через нее подскажет, как жить и что творить. А сейчас, вот посмотри на Него и еще раз убедись в том, что Он Бог, мы лишь Его овечки, и не мы Его, а Он нас спасет в Своей Обители духовной. И накормит своей лаской и любовью, а это богатство

у Него неисчерпаемо, как и Он сам”.

— “Корнилий, о чем?” — “Даврий, мы тоскуем как можем”. — “Но ведь Он же еще здесь”. — “Нет, Дав­рий, считай, что Он уже там, ибо немного времени оста­лось до оного момента. Пусть Он пока дает напутствия своим Ученикам, мы же тревожить Его не будем”.

Небесная дымка опускалась на землю. Казалось, что она поглощает всех и уносит с собой в тот бескрай­ний, далекий, неведомый простор.

ОТ ФОМЫ. Я был и являлся Учеником Иису­са. Мой характер не позволял мне много говорить, но я старался запомнить, дабы после донести до людей че­рез таких же, как и я. Охарактеризовать Иисуса, на мой взгляд, очень трудно, ибо Он был личностью бо­жественной. А о Боге трудно говорить, дабы не оск­вернить имя Его. Но от души говорю, что если пред глазами вы видите что-то прекрасное, то оно таковым и останется пред вашим взором на всю жизнь. Точно так и остался предо мной взор моего Учителя. Хотя я много раз в своей жизни сомневался в Нем и все время думал, что Иисус навязывает нам свои духовные идеи.

Может, я был таким человеком, я в этом не грешен. Да, я видел Его чудеса. По тем временам это действи­тельно были чудеса. Я всегда думал: вот пройдет не­сколько тысячелетий и чудеса будут выглядеть смеш­ными пред теми людьми, кто будет жить впереди нас. Тогда я оставлял своих братьев и подолгу не появлялся пред ними. Интерес мой пропадал, ибо я видел своими глазами то, что мы проповедовали, уносилось или про­носилось между людьми стороной. Над нами смеялись, издевались как могли, и я не выдерживал и для себя считал, что нужно оставить на какое-то время эти Бо­жьи затеи, считая все это издевательством над людь­ми. Ибо ничего не менялось после проповедей наших и Иисусовых, люди были очень жестокими не только по отношению к Богу, но и к самим себе. Так шло время, и мой интерес полностью погас к Наставнику нашему. И я покинул Его, не сказав Ему ни слова. Но слухи остановить было невозможно, ибо они ползли по всей Иудее, и Иисус становился знаменитым. Обду­мав все, я решил снова вернуться к Нему и продолжил вместе с Ним деяния наши. Так незаметным образом пришло время распятия. Я, как никто другой, ждал, когда, когда же Он сойдет с креста, но увы, этого не произошло. Распятый Иисус был мертв, как и все остальные люди. Его тело поместили в пещеру, и я подумал: действительно, конец. Видел и другое, что Его преданные Ученики тоже опустили руки, потеряв на­дежду. Никто не верил, что Учитель наш снова вер­нется к нам. И я снова решил уйти, но уже навсегда. Мне даже не хотелось вспоминать ни о чем. Но Иаков уговорил меня остаться и подождать, пока воскреснет наш Учитель. Я согласился остаться еще на некото­рое время. И вот настал день воскрешения. Петр, Иоанн, Андрей радовались тому дню, да и все остальные. Но когда мы увидели пустую гробницу, то кто-то возопил: “Украли, украли тело Учителя нашего”. Сразу появи­лись такие мысли, что это было сделано специально, и мы с огорчением пришли в дом к Иоанну и очень долго сидели молча. Кто о чем думал — никто не знает. Я смотрел на всех и думал: вот и все, это конец, самый необыкновенный конец. Человек умер вместе со Сво­им Учением, и больше Он никогда к нам не придет. Ибо смерть, на мой взгляд, оказалась сильнее жизни. На моем веку умерло много людей, и никто из них не воскрес, точно так же, как и Иисус.

Петр плакал: “Братья, неужели мы заблуждались, хотя при этих словах я дрожу, нет, не от страха, а от обиды”. Но все по-прежнему молчали. И после, в одно мгновение, мы увидели голубое свечение. “Петр, Анд­рей, что это?” Петр хотел убежать, да вместе с ним и я. Но послышался голос: “Ученики, не бойтесь Меня, ибо это есть то, о чем говорил Я вам”. Свечение было очень ярким. После оно стало медленно угасать, и пред нами явился наш Учитель. Кто-то заплакал: “Господи, Ты?” — “Да, Я. Я вам обещал, что вернусь, вот и свершилось”. — “Но Ты неузнаваем”. — “Я знаю, ибо облик Божий принял Я”. Я стоял и смотрел, ка­залось, что это был сон. Я ущипнул себя, да нет, это настоящая реальность, Он пред нами. “Фома, Фома ты неверующий. Неужели ты думаешь, что Господь спо­собен на обман?” — “Учитель, в данный момент я по­верил в Тебя, хотя еще не полностью”. — “Что ж, тогда подойди и обними Меня”. — “Мне страшно, ибо вижу пред собой другого”. — “Нет, Фома, это Я, Иисус Христос”. — “Что ж, тогда я обниму Тебя, дабы мои сомнения ушли прочь”. Я подошел к Иису­су, Он улыбнулся: “Фома, ну что же ты, не робей”. — “Учитель, обнять Бога — здесь нужна смелость”. — “Хорошо, Фома, Я тебя Сам обниму”. И Он обнял меня. Что чувствовал я, просто не могу передать. Это действительно было волшебство. Все мои неверия унес­лись через какое-то пространство, и мне стало очень легко. И я почувствовал облегченность в своей душе, о теле уже молчу. “Иисус, прости меня, ибо, будучи Тво­им Учеником, не верил в Тебя”. — “Фома, не говори сейчас об этом”. — “Но сейчас я Твой образ сохраню в своей душе на все дни, которые осталось мне про­жить. Хотя в моем сознании будет идти еще борьба веры и неверия в нашего единого Бога”.

Еще я часто думал: если бы у Него была власть небесная в руках Его, то все было бы по-другому. Вот что именно и давило на мое сознание. Человек есть человек, Бог есть Бог. Это не равные весы. Вот имен­но этого я и не замечал. А мне всегда хотелось уви­деть что-то необыкновенное именно от Иисуса.

Была война Богов, о том мне говорил мой дед. Он видел и часто рассказывал, что летающие колесницы бороздили небо, они были разные, вокруг все гремело и горело, и из колесниц падали мертвые Ангелы. Я же представлял все по-другому. Как же Ангелы могут падать на землю, если у них есть крылья? Но дед мой мне говорил: “Фома, у них крыльев не было, ибо из кувшинов, что были за спинами их, исходил огонь, и они метались в небесах, как орлы горные. Колесницы ис­пускали же языки пламени, и от них горели другие колесницы. Смотреть на это было очень страшно, ибо когда железная птица падала на землю, она очень сильно горела, и клубы дыма возносились вверх. Шел дождь, после которого впадали в беспамятство животные и умирали. И через некоторый промежуток времени они разлагались, но самое интересное, что вся та падаль

ночью светилась, и мы боялись подходить к их тушам. Эта свечение исходило из каждого мертвого организ­ма”. Я же по вечерам не только представлял, но и воочию хотел видеть все то. Война сил небесных не давала мне покоя. Жизнь моя неслась вперед в каких-то ожиданиях. Я ждал: вот-вот что-то должно слу­читься. Думал: а может, оно уже где-то случилось? И вот, проповедуя в Индии, я встретился с одним стар­цем, который предсказывал не только будущее, но и прошлое. И он мне поведал, не знаю, почему он меня называл Сайфом, но он меня так звал. “Сайф, я про­жил много лет, и то, что видел я, никто никогда не видел. Но в моем сознании осталось одно: то были белые люди, но они намного нас умнее. Я с ними говорил, и они мне отвечали, что они жили очень давно здесь”. Я смеялся. “Что за глупость говоришь ты мне?” — “Нет, Фома, не глупость, ибо своими глазами видел лица их. Они поднимались в небеса на своих желез­ных лодках и подолгу их не было. Но когда они воз­вращались, то всегда смеялись, говоря при этом: “Пой­мут ли люди то, что мы делаем, ибо разные они у нас получаются”. Я даже не знал, о чем идет речь, но эти люди-Боги брали нас за руки, главное, что никого и никогда не били они, подводили нас к зеркалам и просили: смотрите вот сюда и вы увидите блаженство, но не небесное, а то блаженство, что ждет вас впереди. Я слушал открыв рот, ибо по тем временам лошадь являлась для меня чудом”.

Прошло какое-то время, Иисуса уже не было на Земле, но Он был всегда с нами, в наших сердцах. И вот однажды я увидел в небесах огненную колесницу, она опускалась к земле. Мне казалось, что она погло­тит меня, но я не испугался, ибо ждал чего-то. Когда колесница находилась у меня над головой, я услышал глас Божий, исходящий из нее: “Фома, здесь, в Индии, сотвори то, о чем попросим мы тебя”. — “О чем вы меня хотите попросить?” — “Развей ветром на этой земле Веру в Иисуса Христа”. — “Вам легко гово­рить, но ведь меня могут убить”. — “Нет, Фома, мы этого не позволим сделать. Ты Храм Божий постро­ишь здесь, здесь и умрешь в страданиях и муках от того, что творил. Но после тебя ждет нечто необыкновен­ное”. — “Это здесь?” — “Нет, Фома, здесь у нас”. Колесница медленно стала растворяться в небесном пространстве. “Что же это?” — снова подумал я. И изнутри тела своего услышал: Фома, с тобой говорили силы Высшей Иерархии, другими словами говоря, твои телесные Создатели.

“Господи! — заорал я, — кому же верить?” И сразу же услышал: “Тому, кто был на Земле, избрав тебя Апостолом”. — “Иисус, прости меня за мою не­лепость и глупость. С этого часа я все свои силы отдам на то, чтобы верили только в Истину Божью и Тебя”. Все так и произошло. Индия и Вера моя по­глотили меня духовностью. Тем более я знал, что за все приму муки и страдания.

Образ моего Учителя навсегда остался со мной. Может быть, я для Него был несовершенен, но Он для меня на всю вечность остался единым и совершенным в необычайном блаженстве Божьем.

Я с вами говорил чисто человечески, чтобы вы по­няли то, что у каждого человека есть свой характер и свои чувства, и их скрывать не нужно даже по отноше­нию к Богу. Хотя Иисус для меня всегда был челове­ком. Это было Его первым направлением, а остальное было воистину что-то неведомое. И мне кажется, что для Бога я очень мало сделал. Для Иисуса — много, ибо после воскрешения Его я воистину стал на путь Христианской Веры и нес ее до тех пор, пока меня не отправили в Царствие Божье. Воды и волны Индий­ского океана окрыляли меня не только своей прелес­тью, но и своей земной таинственностью. И во всем том мне виделся образ Учителя нашего и слышался глас: “Видя все живое, видя во весь взор свой, распе­вайте Мое имя, ибо во всем живом есть Я. Ибо Я жил не в тяжесть, а во славу всего цветущего на Земле, ради нового грядущего на Земле Я остался навсегда со сво­ей многогранной силой, которая вездесуща и пронизы­вает она весь белый свет. Несусь из края в край, дости­гаю все. Я рад тому, что неверующие поверили в Меня. Дотронуться и познать Меня не трудно, это жизнь”.

И Фома понял свой жизненный идеал. “Я не гово­рю, что он понял поздно, главное, что он понял и всем сердцем своим соприкоснулся с Моей душой. Я его возродил. В душе его появилось просветление”, — вот что говорил Иисус пред нами, пред теми, кто верил в Царствие Отца Его и в Божественное имя Его.

ФОМА (НЕВЕРУЮЩИЙ) 63 г. от Р.Х.

Над Иерусалимом вершилось необыкновенное. И все вершилось во славу чисто людскую, Бог радовался, но и страдал. Бог жил и надеялся, что созданное вок­руг поднимется к небесным просторам своей духовной силой. Иисус — горизонт духовный, недосягаемый дья­вольской силе. Но пред человеческой Он предстает в обилии и обличий своем. Огромная сила, сила бытия, сила жизни вечной заложена в имени Господнем. Иисус Христос — лик необыкновенный, лик и взор восхода солнца, встаешь Ты всегда пред очами нашими. Пусть умрут скептики в своем теле, душу пусть не трогают, ибо она достояние Божье, но не неверующего. Иисус

— свобода слова, свобода мысли и движений. Иисус

— Бог, человек всегда с доброй улыбкой на лице, и улыбка, в радость живущих, не имеет значения, где они живут и кто они. Главное, что они помнят имя, самое святое имя — Иисус Христос.

Восшедший с востока, восставший из смерти, воз­несшийся к бессмертию взял нас за руки и показал то, что не было нам раньше ведомо. Все это предстало пред нашим взором, Иисус — жизнь наша и всех жи­вущих на Земле. Иисус — имя, которое нужно чтить и любить. За это имя можно браться руками. На это имя можно возлагать все. Иисус — огонь, Иисус — тело, Иисус — нежность человеческая, Иисус — бла­госостояние цивилизации. Он не Бог, Он выше Его, а выше Его — светлость, та, которую мы не видим, но чувствуем. Иисус, Ты вознесся, мы остались на Земле. Ты всегда говорил: “Я вернусь ко всем, кто ждет Меня”. Иисус — небосвод, солнце, восходящее над нами, над всеми живыми. Бог рядом с человеком и человек ря­дом с Богом. Бог-свет, свет-Бог. В свете — рассвет, рассвет внешнего бытия и Божьей благодати. Иисус — смелость, блаженство, прелесть и ласка духовная. Нежное прикосновение, очень доброе дуновенье, вне­дренное в лик человеческий, восполнимо и насыщено всеми деяния Творца. Он возвышается и уносится в Простор Небесный. Мы же здесь будем воспевать Истину Его. Иисус — новое рождение, Иисус — благо и часть человеческой жизни. Иисус — имя необыкно­венное, но всеми принятое. Иисус, в Тебе воздух, солн­це и вода, в Тебе звезды, Луна и Солнце, а в них — Ты, Твое тело, Твоя душа. Как Ты прекрасен среди других. Ты вознёс себя среди опавшего цвета, но Ты не возвысил себя среди цвета, ибо Ты оказался Богом. Иисус — благоприятный идеал существования всего земного, Иисус — жизнь, Иисус — бессмертие.