Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

— “Петр, Андрей, Иоанн и все Ученики Мои, Я не прощаюсь с вами, ибо знаете, куда и для чего Я возношусь. Прошу лишь об одном: продолжайте без ко­лебаний, несите к каждой душе Учение наше. И пусть каждый человек возрадуется всему Божьему”. — “На­ставник, обещаем, мы все сделаем ради Тебя”.

“Даврий”. — “Да, Иисус?” — “Доведи все до конца, и Я надеюсь, что справедливость восторжествует. И про­шу вас с Корнилием, не ругайтесь никогда”. — “Иисус, но мы же все…” — “Иосиф, Клавдия, Осия, спасибо вам за все, ибо вы являлись Моей неотъемлемой частью жизни. Вы ее прожили вместе со Мной, видя при этом и спра­ведливость и беззаконие. Огромное вам спасибо за все. Я не ухожу от вас и надеюсь, что никто из вас не подведет Меня и не осрамит Мое имя. Понимаю, что все выглядит пред вами сном, но вы убедились в том, что это не сон, слушая прекрасную

музыку Простора Божьего. Ведаю все о каждом из вас, изменить же не вправе Я ничего, хотя в отдельных случаях Я всегда буду приходить к вам на помощь. Павел, Варнава, вы молоды и не жалейте своих сил. Отдайте все во благо человечества и во славу Все­вышнего”.

— “Брат Ты наш и Учитель, считай, что это уже сделано”.

— “Павел, прощайся с мамой Диной”. Павел об­нял свою мать. “Давид, я жду тебя”.

— “Мама, Мне пора”. Мария посмотрела на Иисуса и заплакала. Даврий обнял Зарру, она про­шептала: “У нас все впереди”. — “Зарра, я тем и буду жить. Поэтому не прощаюсь с тобой”.

— “Мариам?” — “Да, бабушка Рахиль?” — “Ну, пожалуйста, не смотри на Меня так”. — “Я уже спо­койна как никогда”.

В проем небесной колесницы первым вошли Иосиф, Рахиль, Зарра, Александр. Иисус же был пос­ледним. Он поднял руки к небесам и громко сказал: “Люди, помните обо Мне, помните имя Мое ради сво­их детей, самих себя и всего того, что вы видите вокруг себя!” Казалось, что его глас пронесся над всей Землей, люди, окружавшие Елеонскую гору, вздрогнули. Был слышен сильный плач. Да, именно Земля прощалась с Богом. Он же оставался во всех сердцах человечес­ких. Проем закрылся, послышалось шипение, и небес­ная колесница медленно стала подниматься к небе­сам. Люди, поднявши руки к небесам, кричали: “Гос­поди, прости нас, грешных, и сохрани”. Но небесная колесница уже выглядела маленькой звездочкой в не­бесах. После вовсе скрылась.

Иисус стоял молча, слезы текли по Его щекам. “Учитель, — обратился Александр, — о чем Ты ду­маешь?” — “Александр, о том, что Я вернусь снова на эту Землю”. — “Иисус, я Тебя не узнаю, Ты меня­ешься на глазах”. — “Нет, Я не меняюсь, просто Я принимаю Божий вид”. — “О, Господи, это чудо, я вообще не узнаю Тебя”. — “Не бойся, лик Мой зем­ной и лик Мой небесный имеют разницу — это есть таинство. А сейчас, Александр, отдыхай. Мне же нужно

побыть одному”. Он весь светился. От него исходило много тепла. Бог был в раздумье, и Его мысли мед­ленно оседали на грешную Землю. Он молчал, но Он же думал о Земле, уносясь в Царствие Отца Своего Небесного.

Иисус Христос думал, и мысли Его были толь­ко о человечестве. Земля пред Ним выглядела ма­ленький песчинкой в бессмертной Вечности. “Зем-ля-я, Земля-я, Земля-я!”

ЕЛЕОНСКАЯ ГОРА. Развеялся небесный ту­ман. Люди успокоились, но до утра никто не покинул того места. Они стояли в надежде, и все хотели, чтобы Иисус вернулся. Но Его не было. Помнили Его и слова Его: “Я останусь в ваших сердцах”.

По небу медленно стали ползти темные тучи. Кор­нилий посмотрел на Даврия. Его же взгляд пронизы­вал Простор Небесный. “Не дай Бог, если сейчас пойдет дождь”, — подумал Корнилий, — и тогда Дав­рий вовсе сойдет с ума”.

— “Даврий, видишь тучи?” — “Зарра, что ты гово­ришь?” — “Слушай, какая я тебе Зарра, я еще Корни­лий. Говорю: ты тучи видишь, дождь будет сейчас”. — “А, пусть идет”. И в это мгновение прогремел гром, пустился теплый дождь, Даврий как никогда был рад дождю. Он поднял руки к небесам и закричал: “Зар­ра, я тебя люблю!” — “Вот это да, ну, следователь”, — Корнилий рассмеялся. “Что ты смеешься?” — “Нет-нет, я ничего, но ты так заорал, что тучи разогнал во все стороны. Вот что значит любовь”. — “Корнилий, ни­чего ты не понимаешь в жизни”. — “Действительно, куда уж мне”. — “Корнилий, кстати, ты не видел Артему?” — “Нет, может, он уже в Риме или в колес­нице улетел”. — “Слушай, хватит шутить. Послезавт­ра я отправляюсь в Рим. Сейчас я уж точно знаю, что я там буду говорить пред властями”.

Марию окружили Ученики Иисуса. Она была спокойна. “Мария!” — “Что, Корнилий?” — “Идемте все ко мне”. — “Хорошо, я согласна”. Вслед за Мате­рью Божьей в сторону Иерусалима двигалась огром­ная толпа людей, истинно божьих людей. И впереди них шла женщина — святая из святых. Она шла с гордо поднятой головой к Небесам, к тем Небесам, где находился Ее Сын — Бог человеческий.

Все находились в доме Корнилия. “Мария, что Ты решила делать дальше?” — “Корнилий,

Я хочу с Пав­лом и Варнавой отправиться в Назарет и некоторое время прожить там, ибо в Иерусалиме Мне будет труд­но”. — “Мария, я Тебя понимаю. Возьмите моих ло­шадей”. — “Спасибо тебе, Корнилий, ты очень хоро­ший человек, но Я хочу весь путь преодолеть пешком. Хочу посетить те места, где побывал Сын Мой. Да и спешить Мне некуда”. — “Что ж, быть по-Твоему. Петр, а что вы решили?” — “Понимаешь, Корнилий, я сейчас не могу тебе ответить, ибо еще не решил”. — “Но у вас времени предостаточно. Мария, когда Ты намерена отправиться?” — “Завтра с утра”. — “Я тогда Тебя немного провожу”. — “Хорошо, Корни­лий. Можно ли Я прилягу, устала и хочу отдохнуть”. — “Конечно, Мария! Спокойной ночи Тебе, Мать Мария”. — “Петр, вы что, уходите?” — “Да, нам пора, ибо нам нужно обсудить свои дальнейшие планы”. — “Тогда удачи вам”. — “Спасибо”. — “Но завтра мы Тебя тоже проводим”. Мария их уже не слышала. Все вышли из дома. Божья Мать отдыхала от всех тяжестей земных.

— “Мама Марии!” — “Да, Иисус? Сынок, Я знала, что Ты вернешься”. — “Я же говорил, что Я с вами останусь навсегда. Встань и подойди ко Мне”. Мария встала и подошла к Иисусу. “А сейчас, Мама, посмотри вон туда, кто там лежит?” — “О Боже, да это же Я, а точнее Мое тело. Но почему Я так выгляжу?” — “Ни­чего, Мама, в Назарете Ты преобразишься и будешь выглядеть иначе, а пока будь таковой, как есть”. — “Иисус, мне так легко, что не хочется возвращаться на­зад в тело”. — “Нет-нет, Я Тебя успокоил и сейчас Тебе нужно возвратиться обратно”. Мария глубоко выдохнула и открыла глаза. Рядом никого не было. “Господи, спасибо Тебе, что Ты есть на самом деле, а все-таки интересно видеть Себя со стороны”. Она сно­ва уснула и уже до самого утра. Утро было нежным и теплым. Мария чувствовала себя прекрасно.

— “Мария, смотрю на Тебя и вижу, что Ты сегод­ня в настроении”. — “Корнилий, по-другому не может и быть, ибо Я встречалась с Иисусом и говорила с Ним”. — “Это же хорошо”. — “Конечно, Я убеди­лась в том, что Он рядом с нами. Павел, собирайтесь с Варнавой, и мы отправимся в путь по стопам Брата вашего”. — “Мама, мы уже готовы и можем следовать, тем более, Петр с Учениками уже здесь”. — “Корни­лий!” — “Да-да, Мария?” — “Идем”.

Они шли по улицам Иерусалима. Только впереди шел не Иисус, а Матерь Божья. Они даже не заметили, как подошли к лобному месту. “Петр, давайте немного постоим здесь”. Пред Ее глазами вмиг промелькнула вся жизнь Иисуса. Она отчетливо услышала: “Мама Мария, начиная с этого места, уверенно иди вперед, ведя за собой братьев наших”. — “Хорошо, Иисус, и вот, начиная с этого места, Я буду идти навстречу своему бессмертию и во славу Твою”. Она обратилась к Уче­никам: “Все, дети Мои, вы знаете, где Меня можно най­ти. Я не прощаюсь с вами и жду вас каждый день, дабы восславить Господа нашего. До встречи, дорогие вы Мои, и спасибо вам за все”. Ученики стояли молча и смотре­ли вслед Божьей Матери, уходящей с двумя Ее сыновь­ями в простор Божьей искренности и любви. Мать Божья шла по Земле, на которой Ее Сын оставил пло­ды свои духовные.

— “Даврий, грустно у меня почему-то на душе”.

— “Корнилий, мне тоже нелегко”. — “Слушай, а Ар­тема нашелся?” — “Да вот он спит, я даже не знаю, где он два дня пропадал. Он только молчит и краснеет”.

— “Ну тогда с ним все понятно. Ты-то что решил?”

— “Понимаешь, Корнилий, я посетил Понтия и Иро­да, был в синедрионе, провел там, на мой взгляд, поучи­тельную беседу. В общем, все, кто виновен, очень ско­ро будут в Риме держать свой отчет пред властями и сенатом. Я считаю, что дело в отношении убийства Иисуса я довел до конца и исполнил свой чисто чело­веческий долг. И мне поутру тоже следует отправиться в Рим. Так что, дорогой ты мой сотник, пришел и наш час. Трудно мне будет без тебя, но жизнь требует своего”. — “Даврий, я же отправлюсь в Капернаум, но не

знаю пока, чем там займусь. Судя по всему, буду про­поведовать христианскую Веру везде и каждому. И сейчас, я сейчас не шучу, обязательно посещу Кипр”.

— “Мир вам, Корнилий”. — “Петр, уходите, не стойте как стражи. О, вы все пришли?” — “Да, ибо знаем, что Даврий уезжает и хочется…” — “Петр, дальше ничего не говори, я уже знаю, чего вам хочется, но не будем делать из этого праздника. Просто посидим, по­беседуем и обсудим, как всем жить дальше”. — “Кор­нилий, у меня есть предложение: а что, если мы поедем к водам Иордана?” — “Мы все согласны”.