Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

ОТ ВСЕХ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ.

ЕЛЕОНСКАЯ ГОРА. — “Корнилий, смотри, мы уже в тумане”. — “Даврий, не беспокойся, лучше посмотри, что творится с членами синедриона”. — “Ха-ха-ха, я вижу, они трепещут пред вновь явленным. Смотри, Корнилий, они как мухи падают”. — “Даврий, на мой взгляд, это хорошо, и они не скоро опомнятся”. — “Что ж, пусть так и будет”.

Небесное явление оседало на Елеонскую гору, а на вершине ее и у подножия находилось неисчислимое количество людей, ибо Сам Бог просил всех явиться в этот день к священному месту. Иисус сначала был спо­коен, потом Он нервничал, смотря на Мать Марию, которая плакала, стоя в стороне. Он не знал, что де­лать. Он подошел к Матери Марии,

обнял Ее и зап­лакал. Слезы были чистым откровением Его. Он знал, что еще вернется и точно так обнимет всех, кто Его знал. Многие не понимали, но тоже плакали. И вот среди всех небесных сияний появилось нечто невооб­разимое: это был огненный шар, тот, что и являлся прежде. Он медленно опускался к тверди земной, ши­пение его было приятным. Все кричали: “Смотрите, чудо, Луна на землю опустилась”. Не Луна, сила Гос­подня снизошла снова на землю. Огромный шар кос­нулся земли, он вздрогнул. Пар исходил из него. Петр и Ученики, да и все видевшие, встали на колени. Ог­ненный шар шипел, от него шло тепло. Иисус прибли­зился к нему. “Отец, открой пред нами мир другой, и войду вратами его чрез Твои помыслы благочестивые”. Шар шипел. И вот настало время, когда открылись врата того шара. “Господи, Ты принял Меня?” — “Да, Сын Мой. Но не спеши уходить, ибо на Тебя смотрят те, кого Ты учил и ради кого жил”. Иисус громко заплакал: “Мама, Мамочка, настало Мое время”. Мать Мария припала к земле. “Встань, дорогая, ибо Я Тебя понимаю, но пойми и Ты Меня. Мне очень жалко уходить от вас, от Тебя и от Учеников Своих”. — “Эмма, Я Мать Твоя единородная”. — “Мамочка, Я знаю это, встань, прошу Тебя. Прошу Тебя, как человек и как Сын Твой. Ведь не в гроб предаешь Ты Меня, к Отцу ухожу на все века, и Ты со Мной только в памяти Моей будешь, только Ты”. — “Иисус, забери Меня отсюда”. — “Мама, не могу Я, Я повторяю, что не могу”. Иисус встал на колени. “Простите Меня, что Я был такой, но Я ничего не могу сделать. Мамочка, — Он припал к земле, — прости Меня, дорогая, прости за все. Я обидел Тебя Своим рождением”.

Петр, Варнава и Павел не выдержали, они рыда­ли. “Петр, ну хотя бы вы успокойтесь, не рвите Мою душу до конца”. — “Наставник, мы плачем от чисто… хотя от душ своих плачем. Ведь мы с Тобой пережи­ли многое”.

Из шара вышли несколько человек.

“Даврий, смотри какая женщина идет к тебе”. — “Боже, Корнилий, да это же она”.

“Даврий, можно мне тебя поцеловать?” Он покрас­нел. “Это ты?” — “Да, это я, та, которая любит тебя”. — “Корнилий, прошу, оставь нас”. Корнилий улыбнулся. “Вот это любовь, — подумал он. — Хорошо, хорошо я уйду. Но дайте слово, это вы будете помнить обо мне”.

“Даврий, скажи, ты скучаешь обо мне?” — “Зарра, не то слово, и я хочу быть все время рядом с тобой”. — “Даврий, будешь, но еще не время”. — “Слушай, Зар­ра, я плыву в чем-то необыкновенном”. — “Тебе при­ятно?” — “Очень”. — “Тогда наслаждайся”.

Корнилий стоял в стороне и смотрел на Даврия. “Смотри, смотри на него, он ловит что-то. О-о-о-о, как мне тоже приятно. Эта легкость и свежий воздух ок­рыляют меня”.

“Даврий!” — “Что, Зарра?” — “Я с нетерпением буду ждать тебя”. — “Где?” — “У тебя дома”. — “Но мой дом в Риме”. — “Нет, Даврий, твой дом в небесном Иерусалиме, куда ты очень скоро придешь”.

Корнилий вздрогнул: “Зарра, Зарра, а я, как быть со мной?” — “Корнилий, у тебя есть семья, и вместе с ней ты тоже вознесешься к Небесам”. — Да, Даврий опередил меня и в этом”. — “Зарра, Зарра, я-я… о”.

— “Ну говори дальше”. — “Я люблю тебя”. — “Мне это приятно слышать, но тем же самым ты любишь себя. Ты человек, который понял все Божье, и я полю­била тебя за это”. — “Зарра, скажи мне, это не сон?”

— “Да нет — жизнь”. — “Я хочу, хочу, хочу быть все время рядом с тобой. Только не там, где ты живешь, хочу быть здесь”. — “Я не вправе остаться здесь, ибо я подвластна Простору Божьему”.

“Иисус, Иисус!” — “Даврий, что такое?” — “Ос­тавь, прошу Тебя, умоляю, оставь судьбу мою здесь”. — “Даврий, что Я могу тебе сказать? Оставить Зарру Я тебе не смогу, но обещаю, что ты

ее встретишь на Кипре, и вы даже не будете подозревать, что знали друг друга”. — “Но я так не хочу. Зарра, проси Учите­ля”. — “Нет, Даврий, будет все так, как сказано Иису­сом”. — “О, Зарра, ведь я люблю тебя”. — “Я тоже люблю тебя, и у нас все впереди. Пока Иисус прощает­ся с Учениками, давай, Даврий, уйдем в сторону и погово­рим с тобой”. — “Что ж, я не против, идем”.

— “Даврий!” — “Что, Корнилий?” — “Смотри, ибо “Луна” очень скоро скроется на небесах”. — “У, Соломон, и здесь ты меня хочешь унизить”. — “Да нет, я беспокоюсь за вас с Заррой”. — “Тогда спаси­бо тебе, брат ты мой”.

— “Даврий, дай мне руку свою и закрой глаза. Сейчас ты увидишь всю жизнь, в которой мы все вре­мя будем находиться вместе”. — “О, чудо, Зарра, мне хотелось бы, чтобы все так и было”. — “Именно так и будет, ибо Иисус не шутит”. — “Но как я тебя най­ду?” — “Очень просто, Кипр небольшой остров, и там я буду одна из тех, кого ты познал и полюбил”. — “Но Иисус сказал, что…” — “Это же хорошо. Но когда придет время нашего возвращения, то мы узнаем все о себе и будем очень довольны той жизнью, что прожи­ли вместе друг с другом”. — “Зарра, у меня нет слов, чтобы выразить свой восторг”.

— “Иисус, смотри, это же Иосиф, отец наш зем­ной”. — “Да, Мама, подойди и обними его”.

— “Мария, как я рад снова видеть Тебя”.

— “Павел, Павел, Давид, смотри, это же твоя мама”.

— “Мама, Мамочка, мама Дина, ты снова предо мной”.

— “Да, сынок, это я. Мне разрешили навестить тебя. Подойди ко мне”. Давид обнял мать.”Мама, мамочка, а шрам на шее так и не проходит у тебя?” — “Давид, разве в этом дело? Главное, что я вижу тебя снова и обнимаю тебя”. Варнава стоял рядом и плакал. “Что же происходит, — думал он, — все возвращаются на Землю, но откуда? Где находится то место, где они живут?” Давид стоял обнявшись со своей мамой. “Да это прелесть встретить родного и близкого человека после смерти его”, — подумал Корнилий.

Несметное количество людей окружило Иисуса. Множество рук тянулось к Нему. Все старались при­тронуться к одеянию Его, стоял неимоверный шум. Земля такого никогда и ни в какие времена не испы­тывала. Ибо было Вознесение Господне. Слезы были у всех на глазах. Люди плакали, провожая своего любимого Бога, Бога-покровителя, который жил на Зем­ле. Слышались крики и плач, просьбы о помиловании. Иисус стоял с вознесенными руками к Небесам. Он молил Вечность, дабы она помогла просящим, да и не только им.

— “Петр!” — “Что, Павел?” — “Смотри на Учи­теля нашего, я Его не узнаю, да и Мать нашу тоже. Петр, ответь мне — почему они светятся?” — “Павел, они, они, я не знаю, что сказать. Но как учил нас Учитель, они приобретают, нет не приобретают, они ста­новятся истинными Богами пред всеми нами”.

Иисус сошел с вершины и втиснулся в нескончае­мый людской поток. “Род Мой вечный, смотрите, что здесь происходит. Только вы будете свидетелями уви­денного. Многие не будут верить, но вы все явные свидетели Моего Вознесения в Просторы Небесные. Запомните на всю жизнь, что Я жил и был на Земле, говорил с вами, помогал вам и> прошу вас, не забудьте Меня, ибо Я рожден только для памяти. А в Моей памяти сила есть Моя. И с этой силой Я пройду чрез многие века, и с каждым веком Я буду вливаться в ваши души чрез тернии справедливости и надежды на лучшую жизнь. А здесь она неописуема, ибо не каж­дая душа сможет описать то, что является сверхъесте­ственным. Но ежели и опишет, то не до конца”.

Вокруг творилось невообразимое. Иисус долго смотрел. О чем Он думал, известно только силам Бо­жьим и Ему самому. Но такого взгляда никто не мо­жет описать, смотря на все сотворенное. И, анализируя свою работу и свои деяния, может охарактеризовать толь­ко Всевышний, Высший Разум. И Он был рядом с людьми, Он смотрел им в глаза и плакал вместе с ними. И было, нет, не жалко, слезы лились от радости в то, что люди поверили и пришли проводить светлое и святое.

— “Мама, прости Меня за все”. — “Эммочка, да за что же? Ведь не Я, а Ты посланник Отца нашего”.