Вечный мент или Светоч справедливости
Шрифт:
– Тебе не угодишь! – возмутился Кухериал. – Некоторые знаменитости ради популярности и желтого «Хаммера» душу продали. А тебе просто так предлагают, ты не берешь!
– Ладно, – решился я. – Подпишу. Не знаю, почему я на это иду. Но другого способа прикончить Счастливцева у меня, похоже, нет.
– Нет! – подтвердил бес. – Или ты его… или они тебя. Я святых имею в виду. С пером аккуратнее, долго возле пальца не держи, – проинструктировал он, – кровь высасывает. Долго будешь держать, потеряешь сознание.
Известие о плотоядных наклонностях письменных принадлежностей меня порядком удивило. Я покрутил перо в руке,
– Ты сделал правильный выбор, – сказал бес, отряхивая ладони.
– Надеюсь. – Мне было не по себе. Пусть я воспитывался в советской школе, и религией никогда не интересовался, но таких вещей, как договор с дьяволом, почему-то все равно опасался. Может, ангел-хранитель постарался? Должен же был Аикиль хоть что-то вложить в мою голову.
– Ну, что, отважный грешник, ты готов к прижизненному низвержению в ад?
– Всегда готов, – ответил я, отчего-то в этот неуместный для воспоминаний момент пришло на ум пионерское детство. Ну что, пионеры, готовы к прижизненному низвержению в ад? И нестройный хор детских голосов в ответ: «Всегда готовы!» – Хотя нет, погоди, – спохватился я. – У меня же с собой ничего нет. Надо хотя бы вещи собрать.
– Ты что, хочешь взять с собой в ад чемодан с вещичками? – развеселился Кухериал.
– Ну, – замялся я, – вдруг нам что-нибудь там понадобится.
– Навряд ли.
– Никогда не знаешь, что окажется полезным, а что нет, – назидательно заметил я и похлопал кобуру подмышкой.
– Не думаю, что тебе пригодится там пистолет, – бес хмыкнул.
– Расскажи это трупам тех, кто забыл его взять с собой.
– При встрече обязательно расскажу. Да ты и сам сможешь рассказать, когда окажешься в аду. Общаться с мертвыми грешниками – одна из твоих будущих привелегий. Следуй за мной. – И Кухериал указал на автобусную остановку метрах в трехстах поодаль.
– На автобусе поедем? – удивился я.
– А ты как думал? Или ты меня окончательно в летающие лошади записал?
– В ад ходят автобусы?
– Автобусы – нет. А поезда – да. Точнее, всего один поезд. Экспресс. С Курского вокзала.
– С Курского вокзала? А почему не с Ленинградского, к примеру?
– Так сложилось исторически, – ответил Кухериал.
По пути на вокзал он рассказал мне подробнее об адском экспрессе.
– Бывает кто-нибудь из наших так увлечется, что растратит все силы. А пополнить их в отнологической иллюзии как? Невозможно. Только в аду. Вот для таких бедолаг и работает адский экспресс. Ну и разные колдуны, ведьмы, черти, планетные гении, злые духи, завладевшие человеческим телом – все они добираются в родные места на адском экспрессе.
– Духи способны вселяться в людей?
– Само собой. Но для этого должны особым образом сложиться обстоятельства. Человек должен быть грешен, зол, отдален от бога, лучше всего, если сам отрекся от веры. Да и тело его должно быть обессилено хворью. Если оно ослаблено, изношено тяжелым недугом, то неспособно противиться проникновению чужого начала.
То обстоятельство, что злые духи могут вселяться только в больных, меня немного успокоило – неприятно осознавать, что твоим телом может кто-нибудь завладеть. Порой незнание лучше чудовищной истины. На здоровье я пока не жаловался, так что опасаться мне было нечего.
– А что чувствуют эти?.. – поинтересовался я.
– Одержимые? – подсказал бес.
– Ну, да. Одержимые.
– По-разному. Те, у кого воля посильнее, ищут спасения. Бьются в припадках. Пребывают в борьбе за свое тело. Другие владеют телом лишь время от времени. Неделю – человек, потом несколько дней – злой дух. Психиатры придумали этому название – раздвоение личности. На деле, личность одна. И она одержима. А третьи не способны противостоять духам. И духи забирают их тело себе.
– А личность?
– А личность загнана глубоко внутрь. Ей ничего не остается, кроме как с ужасом наблюдать день за днем, как вершит свои деяния злой дух. Я тебе по секрету скажу, истинно злых людей не бывает. Самые лютые среди вас были одержимы злом. И это отнюдь не метафора.
Мы добрались до метро, и разговор пришлось временно прервать. Обыватели весьма неспокойно реагируют на тех, кто разговаривает вслух, не имея рядом собеседника.
На Курском вокзале мы направились к платформе номер один. Первое что я увидел – с десяток тощих бедолаг. Они перемещались по перрону, едва волоча ноги. Невооруженным глазом было видно – им недолго осталось. В блеклых глазах ютилась хорошо различимая тоска – предчувствие скорой смерти. Я понял, что это люди, одержимые злыми духами, о которых говорил Кухериал. Рядом с умирающими вертелись веселые бесы-искусители, подначивали друг дружку, шутили и громко смеялись. Чинно, походкой цапли, вышагивал худой блондин с длинным носом, скользнул по мне колючим взглядом.
– Весьма перспективный малый, – шепнул Кухериал. – Колдун. Стремительно возвышается. Но еще не готов к тому, чтобы лишиться тела. Многие ведь этого боятся. Стараются продлить себе жизнь всеми возможными способами, обрести бессмертие. Глупцы, не понимают, что заперты в бренной оболочке, как фокусник в сундуке, обмотанном цепями.
– Не скажи, бессмертие – ценная штука, – возразил я. Слова Кухериала о том, что в аду я, возможно, обрету бессмертие не шли у меня из головы.
– Кому как, – уклончиво ответил бес, чем вызвал у меня новый приступ подозрительности. – Я бы на месте homo sapiens-a, то есть человека разумного, предпочел нечто иное. Но тебе, конечно, виднее, Васисуалий. Ты, разумеется, сам знаешь, что для тебя представляет высшую ценность. А что ничего не стоит. – Он бросил на меня лукавый взгляд.
Не касаясь асфальта, проплыл в огненном сиянии некто неразличимый – рассмотреть его было невозможно, слепило глаза.
– Планетный гений, – с придыханием проговорил бес, предупредил: – Держись подальше. Гений Марса. Может, подпалить. Если что-то не понравится. Или просто так. По недоброте душевной.
– Внимание! К первому пути пребывает адский экспресс! – сообщил голос с типичными вокзальными интонациями.
Никто из людей, присутствующих на перроне, не выказал и тени удивления. Зато юркий хмырь с рожками над низким лбом схватил чей-то чемодан и рванул бегом. Женщина, чьи вещи вдруг взлетели и понеслись по перрону, – в отличие от меня, она не могла видеть воришку, – завизжала.