Вечный мент или Светоч справедливости
Шрифт:
– Мы в аду? – уточнил я.
– Точно, за гранью онтологической иллюзии. – Бес счастливо засмеялся, затанцевал, припадая на левую ногу. Впоследствии я узнал, что все падшие слегка прихрамывают. Так можно узнать адского гостя, принявшего человеческий облик. – Наполненный неугасимым огнем, дом боли и несчастий. – Процитировал Кухериал. – Мильтон. Славный был поэт. Сейчас наполненный неугасимым огнем болеет и страдает. Святые неоднократно интересовались его судьбой, хотели через Чистилище провести. Не вышло. Мы таланты не отдаем. А насыщаем их болью и страданием, вызывая тем самым новый творческий подъем. Если
– Я думал, ад выглядит иначе, – заметил я. Пейзаж угнетал однообразием. Дышалось тяжело. Воздух драл горло, обжигал гортань, врывался в ноздри удушливым запахом серы.
– Не переживай. Пределы еще поразят тебя инфернальной красотой. Здесь краски буйны. А страдания огромны. И на всех кругах царит дивный хаос и искрометный ужас. Координаты пространства смещены и меняются, в зависимости от того, кто именно находится в заданной точке и куда он желает попасть. То есть если ты захочешь направиться ко дворцу герцога в одиночку, скорее всего сгоришь в каком-нибудь огненном озере.
– Не курорт, – констатировал я.
– Мы лишь на первом кругу ада. В Пределе лености, вотчине герцога Велиала, повелителя уныния.
– Это многое объясняет. Герцог, наверное, ленится возделывать сады и благоустраивать пляжи.
Кухериал кинулся ко мне, прикрыл жесткой ладонью рот.
– Тс-с-с, Васисиуалий. Запомни золотое правило. Иначе в аду не выживешь. В герцогских Пределах об их повелителе – ни единого дурного слова. Уши повсюду. Остальных можешь ругать последними словами. Но только не герцога круга. И не Князя тьмы.
– Тирания?
– Именно так! Империи растут и укрепляются лишь при тирании. И нет империи могущественней, чем Адские пределы.
– Долго нам здесь торчать? – поинтересовался я хмуро. Меня немного беспокоило обилие насекомых. Где гарантия, что они не заползут в ботинки?
– За нами придут, – пообещал бес. – Наберись терпения…
Первый круг
Предел лености
Терпение мне действительно понадобилось – ждать пришлось долго.
– Кто придет? – допытывался я. Но Кухериал не пожелал отвечать, только вглядывался в горизонт и почесывал пузо.
В конце концов, и ему надоело тратить время впустую:
– За что не люблю первый круг, – заявил он, – так это за тормознутость местных обитателей. Никуда они, понимаешь, не торопятся, сволочи. К тому же, леность у них сочетается с унынием. Видел бы ты их постные морды… Разумеется, к герцогу Велиалу это утверждение не имеет никакого отношения, – уточнил он, на всякий случай.
– Разве уныние и лень не одно и то же?
– Да ты что?! – вскричал Кухериал, как будто я сказал нечто кощунственное. – Леность и уныние всегда идут рука об руку. Хотя церковники их объединили и осуждают, но леность бывает в радость. Лежит себе, бывает, человек на диване день-деньской, щелкая каналами зомбоящика, и так ему хорошо, так здорово. Никто не мешает. Не заставляет заниматься всякой бесполезной ерундой. А потом приходит жена с работы. И вот тут начинается подлинное уныние. Потому что он в магазин не сходил. Собаку не накормил. Детей из сада не забрал. Ну, и так далее. Как, все же, хорошо, что мы тебя от той дамочки избавили. А то женился бы, Васисуалий, и сейчас был бы самым унылым существом, забитым и убитым бытом.
– Ты опять?! – рассвирепел я. – Я же сказал, ни слова о Кристине!
– Да ладно тебе, резкий какой! Не хочешь о ней, больше не будем.
– Вот именно.
– Вон, идут, наконец-то, – Кухериал ткнул указательным пальцем в сторону горизонта. Я сконцентрировал зрение на смутных черных точках, едва различимых в горячем мареве. Что-либо разглядеть с такого расстояния не представлялось возможным. – Тащатся, тормоза, – с неудовольствием проворчал зоркий бес, – будь я на месте герцога, надавал бы провожатым затрещин. Для начала. Совсем распустились, ироды. Пока дойдут до ворот, все грешники по Пределу разбегутся. И лови их потом.
– И такое бывает?
– Бывает, конечно. На других кругах обычно hell patrol, то есть адский патруль, грешников уже у огненных врат встречает. Особенно на четвертом. Куда за гнев попадают. Там обычно такая буча начинается сразу по прибытии. Хорошо еще, если покойник с голыми руками в ад попал. А бывает, гвоздь гробовой с собой притащит. Или что покруче. Однажды весело получилось. Один из могильщиков лопату на гробовых досках оставил. Сильно навеселе был, когда покойничка зарывали. А грешник тот тяжелой формой психического расстройства страдал при жизни. И в ад попал вместе с лопатой. Как увидел морды чертенячьи, что его в чертоге после смерти дожидаются, так и взбесился, пена летит с подбородка, а он могильным инструментом направо и налево машет. Хотя говорят чертей бояться – в ад не ходить. Но выбирать, куда попадешь, не приходится. Насилу его утихомирили. Морды некоторым бесенятам располосовал изрядно. Они его у Абаддона выпросили на время и на досуге этой самой лопатой бьют по голове, чтобы неповадно было в аду бесчинства творить.
Встречающие подошли ближе. Теперь их можно было рассмотреть во всей красе. Один – высоченного роста, в длинном черном плаще, с накинутым на лицо капюшоном. Острый белесый подбородок торчал из темноты чуть ли не до самой груди. Двое других – пониже, коренастые, голые по пояс, с ветвистыми рогами и бьющими по земле хвостами. И еще один – совсем маленький, горбатый, но с огромным топором. Держа за древко, он волочил оружие земле, отчего в рыхлой почве оставалась глубокая борозда.
– Лич [27] , два дьявола и демон, – поведал Кухериал.
27
Лич – колдун-некромант, добровольно ушедший из жизни, чтобы обрести большее могущество.
– Хе, – сказал карлик, подойдя ближе, глянул исподлобья, – бес. А мы думали, грешники прибыли. Выходит, зря тащились в такую даль… Ох и тяжко-о-о.
– Как это? – опешил Кухериал. – Выходит, вас не предупредили?
– А должны были? – пробасил гигант из-под капюшона.
Кухериал указал на меня.
– Знаете, кто перед вами? – спросил торжественно.
– Кто?! – заинтересовался карлик с топором.
– Потенциальный убийца Светоча.
– Официально утвержденный?
– О да!