Ведьма-двоедушница

Клекач Тамара

– Я сам. Быстрее будет, - ответил он, как-то странно усмехнувшись, и удалился.

– Отдыхайте. Ночь будет долгой.
– Димитрий с Афоней растерянно посмотрели на Романа, державшего Сашу за руку.

– Я её не оставлю.

– Как знаешь, - ответила хозяйка, сжав его плечо.
– Может, так оно и лучше будет.

– Готово, - крикнул Монгол из коридора.

– Как он так быстро?
– удивился Димитрий, но на его вопрос никто не обратил внимание.

– Поднимай её, да только осторожно, - сказала Роману

женщина. Пучки трав ягод слетались в глиняную чашу, которую она держала в руках. Проверив пальцем воду в бадье, она одобрительно кивнула.
– Опускай.

Роман сделал так, как она сказала, и опустил Сашу в воду, сразу же ставшей красной. Раны на её хрупком теле вскрылись, и девушка издала стон.

Хозяйка вытащила маленький нож и, уколов Сашин палец, выдавила пару капель в дымившуюся чашу.

– Держи ей голову.
– Она вливала жидкость ей в рот постепенно, внимательно следя, чтобы ни одна капля не потекла мимо.

– Это ей поможет?
– спросил Роман. Саша закашлялась, и он встревожено наклонился к ней.

– Раны излечит, - женщина с сочувствием посмотрела на Сашу, а затем на Романа, - но она потратила слишком много сил, так что...
– Вода в бадье плеснулась. Девушка в ней задрожала.
– Начинается! Держи её крепко!

Саша дёргалась так сильно, что Роман не придумал ничего лучше, чем залезть в бадью и удерживать её так крепко в своих объятиях, как только мог. Волосы её из каштановых сделались ярко зелёными и из-под них выглядывали заострённые уши, на пальцах появились длинные когти, больно впившиеся Роману в руки. Она закричала. Крик её перешёл в рычание, заставившее дрогнуть весь дом.

Постепенно рычание стихло. Вода в бадье начала испаряться. Раны на теле Саши затягивались, одежда становилось целой и чистой, только пятно на груди, оставленное раскалённой кочергой, осталось на месте, лишь немного побледнев.

Саша обмякла, и дыхание её стало более ровным и спокойным. Роман разжал объятия и, подняв её на руках, вылез из бадьи и уложил на большую кучу соломы.

Заправив прядь её всё ещё зеленых волос, он поднёс её маленькую ручку к своей щеке - она была тёплой, и это его обнадёжило.

– В этом нет твоей вины, - сказала хозяйка, украдкой наблюдая за ним.
– Она бы всё равно это сделала: попыталась бы вас спасти, не бросила бы там умирать.

– Откуда вы знаете?

– Я же Мудрая женщина, я всё знаю.

– 10 -

Афоня с Димитрием пристроились возле очага. Сон сморил их задолго до того, как Роман наконец оставил спящую Сашу под надзором Евгении, хозяйки Бабьей Выгороды.

Ему не спалось. Задумчиво глядя в танцующий огонь в очаге, он крутил в руках мизерикорд, снова и снова прокручивая в голове наставления лидера ордена.

Молодой стрелок тоже не спал. Вернувшись после осмотра лошадей, он струсил с шапки снег и, сев напротив Романа, потирал покрасневшие от холода руки.

– И много вас таких?
– не отводя от огня задумчивого взгляда, спросил он.

– Среди стрельцов нас много, - ответил он, кинув косой взгляд на спящих Димитрия и Афоню, - но что есть много, что есть мало?

– А что Лев? Он знает, кто ты на самом деле?

– Ты многого не знаешь о нём, - уклончиво ответил Монгол, неотрывно следя за ставшими более резкими движениями кинжала у Романа в руках.

– А кто вообще о нём что знает? Откуда он? Какая у него цель? Ведь не та же, что он всем говорит, мол, мир он очистить хочет от зла?
– Монгол не ответил. Роман крутанул в ладони кинжал и, воткнув его в землю, встал.
– Что за приказы у тебя? Зачем она ему?

– Могу сказать только то, что она будет жить, - ответил он, посмотрев на Романа со всем ненавистным Димитрию спокойствием.

– Это не то, что я хотел услышать!
– рыкнул Роман, сжимая кулаки.

– Думай, что хочешь, - махнул рукой Монгол, укладываясь спать.
– Я тебе не враг.

Постоял Роман с минуту, дымясь от злости, да разжал кулаки. Как бы зол он не был, бить лежачего он бы не стал. Подняв кинжал с земли, он прошёл по коридору к покоям Саши, но на пороге остановился, не зная как поступить.

– Входи. Чего стоишь?
– Евгения отложила в сторону поблёскивающий во мраке покоев камень, и внимательно посмотрела на него.

Роман сделал несколько неуверенных шагов. Собственное сердцебиение показалось ему слишком громким, и, он, побоявшись разбудить спящую девушку, отступил назад. Волосы её, разбросанные по соломе, цвета не изменили, но когти уже исчезли. Она дышала ровно, и ему даже казалось, что она слегка улыбается.

– Странная она жизнь, верно?

– Странная, - подтвердил он, полушёпотом, не сводя глаз с Саши.

– Она тебе не враг. И вообще никому не враг. Просто она другая, а таким никогда нет места среди обычных людей.

– И что прикажете делать?
– На него снова накатила злость.
– У меня...

– Приказ, да. Знаю. Но будущее не известно даже мне. Ты ведь это хочешь знать: что будет, что делать? Этого я тебе сказать не могу, но тому, что суждено случиться - случится, и, ни ты, ни я, ни даже она не сможем это предотвратить. Так или иначе, конец будет таким, каким его определили задолго до нас.

– Я вам не верю!
– Евгения улыбнулась так, как улыбаются детям, когда те говорят, или делают какую-то глупость.

– Ты и не должен мне верить. Только себе верь. И ей. Она ключ твоей истории, и только ей под силу её изменить.

– Вы же сказали...

– Я знаю, что сказала, - перебила хозяйка, - но я не сказала где и когда. А теперь иди. Отдохни немного. Рассвет скоро, и вам в путь отправляться. Ведь ты не передумал закончить миссию?
– Евгения многозначительно посмотрела на Романа.