Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы
Шрифт:
— Что за вульгарный галдеж! — с досадой воскликнула Шельма, хватаясь за голову. — Вот бы Чепухинда велела им заткнуться.
— Ну да, — согласилась Пачкуля и огляделась, ища Чепухинду. Та сидела на последнем ряду, точно посередине, и как раз собиралась затягивать соло. — А с другой стороны, пусть себе поют. Все-таки мы в отпуске. А в отпуске полагается малек распускаться.
— Я вот лично волосы распустила, — сказала Шельма. Она достала зеркальце и теперь довольно разглядывала свои замученные кудельки. — Сделала специальную отпускную укладку. Называется «всклокоченная русалка». По-моему, мне необычайно идет.
По случаю Шельма обмотала свой колпак ярко-зеленой материей в маленьких якорях. Волосы она выкрасила в такой же зеленый, а в уши повесила гигантские сережки-осьминоги устрашающего вида. Морская тема, объясняла она каждому, кто готов был слушать. Тема, по всей видимости, распространялась и на Дадли, которому перепал шарф в якорях, — кот щегольски перебросил конец шарфа за ухо.
— Ой, да еще как. Чудесно выглядишь. Очень стильно, Шельмуся. Я в восторге от морской темы.
— Благодарю, подруга. — Шельма немного повеселела и полезла в сумочку за помадой оттенка морской волны. — Мне приятно хорошо выглядеть. Не люблю позорить шабаш. В отличие от некоторых.
Она выразительно уставилась на дырявую Пачкулину кофту.
— Попрошу! Это мои парадные лохмотья, — обиженно сказала Пачкуля.
— О чем это ты? Ты же вечно в этой кофте.
— Вот и нет. — Пачкуля гордо ткнула в красные кляксы на груди. — Я цветочки нарисовала, видишь? Чудный цветочный узор, то что надо для курорта.
Шельма открыла было рот, чтобы возразить, но решила промолчать. Нет смысла обсуждать Пачкулины «наряды». Она уже пробовала. И не раз.
— Кстати, что в сундуке? — Пачкуля мотнула головой в сторону огромного ящика, загораживавшего проход.
— Косметика, если тебе так интересно, — с вызовом сказала Шельма. — И Дадликовы вещи. Его подушка и шерстяная мышка. И рыбьи головы.
Она нежно улыбнулась Одноглазому Дадли. Кот сидел у нее на коленях, выгнув спину, и зыркал на Хьюго с кошачьей злостью, от которой молоко киснет. Хьюго в ответ зыркал на Дадли со злостью хомячьей, от которой не преминет облезть краска.
— Надо было ехать, как я, налегке. У меня с собой только вот это, — сказала Пачкуля, показывая драный пластиковый пакет из «Жуй-не-поперхнись» — вид у мешка был такой, словно через него процеживали рагу.
— Я бы туда даже рыбьи головы побрезговала класть, — фыркнула Шельма. — Гадость!
— Ты что, думаешь, в Грязьеводске нельзя купить рыбьи головы? — осведомилась Пачкуля. — Вот ты дубина! Спорим, там рыбьих голов завались!
— Да, но Дадли любит особый сорт, — не уступала Шельма.
Как раз в этот момент автобус угодил колесом в глубокую выбоину. С багажных полок с грохотом попадали вещи. Ведьм порядком тряхануло. Грымза вписала не ту букву в клеточку кроссворда. Макабрина волынка разразилась диким воплем. Тетеря чуть не проснулась. Мымра облила Крысоловку газировкой, а мыши Туту оголтело захлопали крыльями.
— Ядрена кочерыжка, — выругалась Шельма. На носу у нее красовалась полоса цвета морской волны. — И что мне теперь делать?
Сзади понеслись грубые шуточки, кто-то запел «Какой паршивый водила». Водитель (раздражительный карлик по имени Джордж) крепче вцепился в руль и задергал туда-сюда рычаг коробки передач.
— А я говорила! — заворчала Макабра. Она сидела через проход от Шельмы и Пачкули, с трудом втиснувшись между волынкой и Хаггисом. — Надо было на метле лететь!
— Когда уже остановимся на перекус? — гаркнула Вертихвостка. — Эй! Водила! Когда остановимся на перекус?
— Автобус идет без остановок, — твердо сказал Джордж.
Ведьмы переполошились. Без остановок? Всю дорогу от Непутевого леса до Грязьеводска, через Туманные горы, без остановок? Но они же все надулись болотной воды перед отъездом!
— Это как это «без остановок»? — угрожающе осведомилась Чепухинда.
— Такой маршрут, — лаконично ответил Джордж. Он крутанул баранку, нарочно заехав в здоровую лужу, чтобы обдать грязью и без того мокрую компашку гоблинов, которые по некой загадочной причине медленно тащились гуськом посередь дороги. — Остановки не предусмотрены.
— А вот и предусмотрены, — парировала Чепухинда. Она сделала какой-то жест пальцами, и, ко всеобщему ликованию, шоферская фуражка поднялась с головы Джорджа и весело выплыла в окно.
Ругнувшись себе под нос, Джордж ударил по тормозам, и автобус резко остановился. Под хор насмешек он вылез и заковылял подбирать свою фуражку, которая приземлилась ровнехонько в ту самую большую грязную лужу. Джордж нагнулся за фуражкой — и вдруг увидел, что за ним наблюдают семь пар осуждающих глаз. Они принадлежали мокрым гоблинам, которых он только что окатил грязью.
(Конечно, это были не просто какие-то гоблины, а Красавчик, Обормот, Свинтус, Косоглаз, Гнус, Цуцик и Пузан. Они шли в «Гобболенд». За спиной рюкзаки, в руках палки, в сердцах — мечта.)
А теперь еще и грязь на мордах.
— Здодово пдидумал, — сказал Красавчик. — Гдязью нас окатить. Хохотал небось до упаду.
— Ага, — сказал Джордж. — Вообще-то еще как.
— Давай его отдубасим, Кдасавчик, — предложил юный Цуцик. Он аж подпрыгивал и заранее махал кулаками. — Покажем ему! Изваляем в гдязи, а шапку бдосим в куст!
— Ну-ну, — самоуверенно сказал Джордж и указал большим пальцем на автобус, в котором ведьмы уже бодро затянули «Ждать нет больше мочи». — Хотите оставить этих дамочек без водителя? Ну, так себе идея.
Он дерзко нахлобучил фуражку на голову и зашагал обратно к автобусу. Гоблины беспомощно наблюдали, как Джордж залезает внутрь. Через мгновение автобус покатил прочь, извергая выхлопные газы. Последнее, что видели гоблины, прежде чем он, громыхая, скрылся за поворотом, — это Бугага и Гагабу на заднем сиденье.