Ведьмин корень
Шрифт:
– Да она сразу кого-нибудь пристрелит за испачканную простыню.
– Нет, оружие бесполезно, пуля демона не возьмёт, – задумчиво сказала Айлин. – Длит… Ты знала, что Джио – Нос?
– Я выяснила это во время его первого посещения Спящей.
– И не сказала мне?
– Не было нужды, он же уехал. На днях хотела проверить его способности, предложила понюхать кое-какие вещи, но он ничего не почувствовал. Ещё слишком слаб и измучен. Не знаю, сколько времени займёт восстановление, но хотелось бы поскорее.
– А что за вещи ты ему… предлагала?
Помолчав, Длит сказала:
– Рубашку доктора Эдама Рица.
Айлин промокнула салфеткой повлажневшие глаза.
– Прости… что подумала о тебе плохо…
Глава 3.
1
Всё переменилось после ночи, когда похитили ребёнка и Антея с Куражом вызвали на поиски. Сначала сын поинтересовался, где её серебряное кольцо с сердоликом, просил надеть и не снимать, потом появились иголки, воткнутые в косяки, разложенные повсюду кисти сушёной рябины и зубчики чеснока. За зеркалами торчали пучки чертополоха, а из её фотографии и осиновой коры Антей смастерил оберег и сунул ей под подушку. И пшено, везде пшено: каша из пшена, пшено во дворе, под порогом, в собачьей будке, пшено в её обуви, в сумке, в шкафу. Нита терпела из последних сил. Сама виновата. Однажды рассказала ему, что бабушка перед свадьбой насыпала ей в туфли пшена: вдруг среди гостей окажется ведьма, тогда она не сможет ей навредить, пока не пересчитает пшено до последнего зёрнышка…
– Мама, у нас мало пшена, очень мало пшена. – Антей выбирал чёрные зёрнышки из жёлтой крупы, рассыпанной на столе.
– У нас его достаточно, Антей. На ведро каши хватит.
– Мало! Иди, мама, в лавку и купи ещё пшена. Из собаки твоей суп сварит, из шкуры шапку сошьёт. Надо нам больше пшена, больше пшена.
Нита, хлопотавшая у плиты, замерла.
– Что?
– Ещё, ещё, ещё!
– Что ты сказал про собаку?!
Антей крепко зажмурился.
– Ничего. Ничего не сказал! Нам надо…
– Хватит! Пожалуйста, прекрати… Что ты видел той ночью? Скажи мне правду, сынок… посмотри на меня!
– Я смотрю, мама, смотрю на тебя. – Но он снова склонился над столом. – Нам надо больше пшена… больше пшена…
Бедный мой мальчик, думала Нита, кто тебя так напугал?
…Бабар не сомневался, что от мальчишки и его псины не будет пользы. Информаторы – вот реальная сила. За тридцать лет службы в отделе розыска пропавших он привык полагаться только на них. Список незаконных дел, которыми занимались в предместьях, был довольно обширен, всегда было кого и за что прижать, неважно, за торговлю травкой, домашнее насилие или тщательно оберегаемый личный секрет. Взамен Бабар получал необходимые сведения. Они гарантировали хорошие показатели раскрываемости, которые могли быть и выше, потому что Бабар знал почти наверняка, что случилось с каждым, исчезнувшим в Северном округе. Но с полученной информацией приходилось обращаться осторожно, чтобы по глупости не ступить на территорию, принадлежащую влиятельным лицам. Так что часть сведений приходилось утаивать.
Людей он не любил, его неимоверно раздражала их глупость. Однако он научился пропускать её мимо себя, вовремя отключаться, когда что-то могло довести до срыва. В молодости такое случилось дважды: вспышка гнева и поножовщина – он едва не погубил себя. Но теперь он всегда шёл к цели с минимумом приложенных сил, просчитав самый короткий приемлемый путь, и не останавливался ни перед чем, чтобы пройти его до конца. Волевое, словно вырубленное топором лицо, холодный взгляд, который он никогда не отводил в сторону, и какое-то особенное немногословие, когда слова отмерялись тщательно, будто их было жаль тратить, – все эти признаки выдавали в нём силу, которая, встретив противодействие, могла легко уничтожить, смести любого, кто был слабее.
…Два похищения! Котт, начальник отделения, попеременно то грозил разжаловать, то улещивал, обещая в случае успеха – любого мало-мальски полезного выхлопа – выделить премию из городского фонда. А у Бабара ни зацепки. Он впервые усомнился в действенности своей тактики: как ни старался выведать имена похитителей, всюду натыкался на угрюмое молчание, подпитываемое всеобщим страхом. Проговорилась,
Идея привлечь к поискам собаку, да ещё в сопровождении мальчишки-идиота, выглядела наивной, но её выдвинул не кто-нибудь, а брат Хозяйки, Ричард Горн, а это многое значит. Так что не высовывайся, Бабар.
Всех в отделении заранее познакомили с Комаром и его псиной, проинструктировали, как себя вести в случае нового инцидента, и вот ирония судьбы: именно в его дежурство произошло очередное похищение. Бабар крепко задумался. Раз уж на него свалилось это испытание – возглавить группу с собакой, он будет предельно внимателен (настороже), проявит сдержанность (никакой инициативы), продемонстрирует уважение (по возможности, проигнорирует самые дикие выходки мальчишки). Ему просто нужно как-то пережить эту ночь.
…Тусклые лампочки на фонарных столбах горели через одну, на небе ни звезды. Чтобы осветить улицу, в домах распахнули ставни и зажгли свет. Объединившись, мужчины обыскивали дворы. Женщины в накинутых на плечи шалях бродили от столба к столбу и шёпотом переговаривались, дрожа от холода. Все боялись, что несчастье, постигшее их соседей, случится и с ними.
Прибывшее на место спецподразделение прочёсывало окрестности, розыскная группа занялась опросами соседей. Свидетелей, как всегда, не было, мать от горя была невменяемой. От её криков, доносившихся из окна квартиры на первом этаже, у Бабара разболелась голова, а отойти подальше он не мог: Комар, экипированный в резиновые сапоги и широченный непромокаемый плащ, стоял возле подъезда и ждал, когда вынесут вещи ребёнка. Здоровенный пёс смирно сидел у его ног на поводке, не доставляя лишних хлопот. Удивительно, как мальчишка его выдрессировал, пёс ни разу не гавкнул, не метнулся в сторону по своим собачьим делам. Невиданный зверь – умный, послушный. Не кошка. Бабар ходил вокруг, на всякий случай отгоняя от пса зевак. Мало ли, столько скрытых психов кругом, пырнут ножом на почве неприязни к собакам, а ты потом отвечай. Но люди не расходились, и понемногу вокруг группы с собакой образовалось плотное кольцо.
Наконец вынесли пластиковый пакет с вещами.
– Чем ещё помочь, Антей? – спросил высоченный худой коллега Бабара по фамилии Зуб.
– Да чем? Не мешать… Не мешать, не мешать… Следы совсем затоптали… вот плохо… Тут и так грязь… Сколько ему было?
– Что значит было? А вы здесь для чего? Ищите! – раздались в толпе возмущённые крики.
Меньше года, вот сколько, и, по правде сказать, Бабар мысленно согласился с этим было, ведь похищенных ранее детей так и не нашли. Но Комар, конечно, употребил слово без всякого умысла, он вообще бездумно говорил всё, что в башку упало, и сейчас двинул речь, задыхаясь от возбуждения и нелепо размахивая руками:
– Мы будем искать… будем искать… Но он такой маленький… Он создал нам проблему, потому что маленький… Маленькие сами не могут идти… не умеют… не умеют они, не умеют, не умеют… Вдруг его где-нибудь уронят или поставят на ноги… поставят, чтобы передохнуть? Вот это будет хорошо… Так у нас появятся следы, а собака почует, и мы пойдём по следам… побежим по следам… по следам… по следам…
В носу блестит, негнущийся плащ колоколом до земли, на крошечной голове лыжная шапка с помпоном – гном да и только. Молчал бы лучше. А то с каждым словом настраивал людей против себя. Толпа гудела, волновалась. Бабар вовремя вмешался: