Ведьмина ночь
Шрифт:
— А я — рысь-мальчик.
— Так не бывает!
— Хочешь, кисточки покажу?
— Какие?
— На ушах!
Лета высунулась чуть больше.
— У рысей ведь кисточки. А у волков нет. Если у меня кисточки, то я кто?
Девочка задумалась. А потом дозволила:
— Покажи.
Он улыбнулся еще шире, и во рту блеснули клыки. Рысь? В самом деле? Нет, волки… хотя, что я о метаморфах знаю, кроме того, что на луну они не воют и через пни не прыгают.
Парень тряхнул головой и уши его вытянулись, да и лицо
— Потрогать хочешь? — из-за клыков его речь стала слегка невнятною.
— Хочу!
— Тогда меняемся? Твое фото взамен на погладить?
— Соглашайся, — шепнула я. — Расскажешь потом, что рыся гладила.
А что, если мальчик, то как его назвать. И Лета мечтательно прищурилась.
— Вадька не поверит…
Фото он сделал и отправил кому-то. А потом наклонился, подставляя уши. И тоже зажмурился, когда девочка их погладила…
— А знаешь, — сказал он, глядя на нее желтыми кошачьими глазами, — что на самом деле оборотни не дают себя трогать людям. Неприятно это… а если приятно, значит, это суженая.
— Какая?
— Такая, — он протянул руки, и Лета разом позабывши страхи, пошла к нему. А парень, подхватив её, посадил на плечо. — Суженая — значит та, которая богами определена. Пойдешь за меня замуж?
— Я еще маленькая?
— Так и я не большой. Вот как раз дождусь, пока подрастешь…
Она засмеялась. И опять потрогала уши.
— Я ж не невеста…
— Как сказать? Невестиной дорогой шла, значит невеста… — он держал осторожно и кажется был вполне серьезен. А мне кивнул. — Вы идите. Я за ней пригляжу… и поверьте, хорошо пригляжу.
Только и смогла, что кивнуть.
А он усмехнулся так и добавил:
— Не соврали братья, что невест тут искать надо…
Безумие.
Но… глядя на этих двоих, я вдруг поверила, что так оно и будет. Суженая. И будет он ждать, пока она вырастет. И дождется. И… и кажется, еще немного я сама поверю, что не все так просто с этим фестивалем.
И обычаями.
Ну да ладно.
До конечной точки я добралась. Последней. Свята уже ждала на площади, к которой мы снова вышли, выходит, обежав город по кругу. Может, не весь, но глядя на измятых растрепанных невест, я с трудом сдержала улыбку.
Надеюсь, подарки будут в достаточно мере ценными, чтобы оно того стоило.
— Я рад, — на сцене вновь появился князь, на сей раз с корзиной роз. — Приветствовать тех, кто прошел испытание… к сожалению мы вынуждены будем вычеркнуть имена тех, кто не дошел до конца. Таков обычай. Но мы будем рады видеть вас гостями. И каждая выбывшая участница получит утешительный приз. А теперь прошу на сцену тех, кто…
Дальше я почти и не слушала.
Разве что отметила, что первой поднялась уже знакомая девица, из тех, кого я в магазине встретила. И получила бархатную коробочку, а с ней — розу. Следующих я не знала, да и
— Идем домой, что ли? — предложила я.
И Свята кивнула.
Глава 27
Книга дразнилась. Я раскрывала листы, уверенная, что если и существует способ снять проклятье, то он там, в этой вот книге прячется. Или хотя бы подсказка. Или что-то…
Но со страницы на страницу кочевал один и тот же рецепт.
Зелья от сердечной немочи.
И судя по витиеватому изложению, писан он был лет двести тому. И главное, поди-ка пойми, что именно имелось в виду, то ли тоска сердечная, то ли реальные проблемы с сердцем.
— Ладно, — мрачно произнесла я. — Понятно. Готовлю… что там. Две меры любистока…
Травы имелись. И главное, в лаборатории я-то прибралась, насколько это возможно, но соваться туда все еще было страшновато. Чужое место. И я для него тоже чужая.
И мало ли.
Но сняла ступку.
Банки с травами.
Любисток, он больше для душевных хворей. Как и озерница болотная, которая входит в состав почти всех отворотных средств. Правда, тут уж больно любопытное сочетание… черный перец? Почему бы и нет. Тоже трава, если подумать.
Соль.
Роса утренняя.
Ага, стоило собрать все вместе, как появился следующий кусок текста. Сам заговор. И значит, угадала, не от физической болезни зелье. Но и не отворотное. Скорее уж можно использовать как антидот к приворотному, что, чуется, в нынешних обстоятельствах весьма актуально.
Я взялась за серебряную ложку.
Посолонь.
И трижды прочитать, вкладывая силу. На самом деле слова не так важны, как нам говорили, дело скорее в том, что они помогают силу направить да и конкретизировать действие. Но я читаю, стараясь не сбиться. И зелье меняет цвет.
Синее.
И темное, что вода озерная. А потом прозрачное, как та же вода. Но сила в ней есть, звенит. И теперь во флаконы разлить да запечатать. Ага… хранить не больше трех месяцев.
Спасибо.
Похраню. Мне не сложно. Кстати, надо будет разобраться с теми флаконами, что уже стоят на полке. Чувствуется, большинство из них в мусор пойдет, как бы не все. Надписи есть хорошо, если на каждой пятой, да и то не факт, что правильные. Я же пока не в состоянии оценить, что внутри.
Жаль.
Наина ведь их готовила. Бережно. И для кого-то, наверняка. А теперь вот…
Я поставила три флакона с готовым зельем. Полюбовалась и-таки подписала. Листок. Сунула его под склянки и подошла к книге.
— Дальше что? — поинтересовалась я. А книга зашелестела страницами, раскрываясь на середине. И с картинки на меня глянула рысь.
Или глянул рысь?
По морде и не скажешь. Рысей я видела в зоопарке и, говоря по правде, особого впечатления они не произвели. Ну, по сравнению с теми же львами и тиграми.