Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Пока Юлиана ждала ответа, от волнения обхватила себя руками.
— Вода в некоторых местах достигает тебе по грудь, а тетушке и…
— Нет! — возмущенно отчеканила. — Мало того, что ты не считал меня женщиной, заставляя топать пешком, так теперь еще я, как катимал, должна везти на хребте ведьм, которые от меня нос воротят?! — от негодования у нее сузились крылья носа.
— Я с первого дня видел в тебе женщину, — медленно произнес Сар, смотря Анке в глаза. — Красивую, сильную.
— Да ладно? — она склонила голову и иронично прищурилась.
— Я
— Она тяжелая!
— Если ты поможешь с Аолой, я перенесу тетушку, потом тебя.
Под его тяжелым, испытывающим взглядом Юлиана пыталась сдерживаться, но гнев не утихал.
— Хм! — хмыкнула насмешливо. — Ты унижал меня при них, указывал, что я выгляжу нелепо по сравнению с фа. Она называла меня кухаркой. А теперь ты хочешь от меня идиотского великодушия?!
Асаар наблюдал, как от негодования резко и часто вздымается ее грудь. Ана хмурилась, даже щеки ее порозовели от гнева
— А теперь вдруг я стала женщиной? Да еще красивой?! А забыл, как ты напоследок бросил: «Извини, но ты не понравилась мне! Прощай!»
Вспомнив обиды, она разнервничалась и сейчас ненавидела Сара так сильно, что готова была рискнуть и остаться, лишь бы досадить ему. Умом понимала: это глупость, но не могла с собой ничего поделать.
«Нет! Нет! И нет! Позову Талазу, на крайний случай — портал. А, если не получится, лучше перетерплю старого развратника, но ни за что не потащу на себе этих выскочек! Прошлых унижений хватило!»
По глазам Аны, полных презрения, Сар прочитал: она скорее согласится причинить боль себе, чем нести Аолу и спастись самой. Он знал, что задевал ее, но подумать не мог, что настолько сильно. Оправдываться сейчас было бестолку: что бы ни сказал, Ану уже не успокоить. Поэтому, набрав в грудь воздуха, напомнил:
— Я спас тебя у Силисов от пыток, насилия и рабства. Но, наверно, не стоило этого делать, ведь ты жаждешь испытать боль из упрямства и ненависти.
Ана смотрела на него исподлобья, взглядом, полным презрения, и ее ненависть он ощущал кожей. Шумно набрав воздуха, она выдавила из себя:
— Только чтобы вернуть долг, я сделаю это.
И Асаар понял, что отныне она считает его врагом.
— Оденься тепло, но чтобы легко можно было скинуть при необходимости. Лишнего не бери. Как стемнеет, постучу в окно. Откроешь.
Он ушел с тяжелым сердцем.
«Скрывая влечение и расположение, я перешел грань, и теперь она ненавидит меня. Попытаюсь объясниться — посчитает слабаком и воспримет как признание вины. Если только поговорить откровенно, рассказать о причинах… Но раскрываться перед врагом — безумство…»
Уже смеркалось и до бегства оставалось совсем немного времени.
Одетая и укутанная Аола лежала на постели и через силу доедала лепешку. Тетушка мерила шагами комнату. Сар сидел на полу и связывал ремни и веревки, чтобы крепче привязать Аолу, и не дать ей упасть в воду.
— Вчера я
— Не оправдывайся Сар. Знаю, что необходимо, только боюсь. Не представляю, как ты справишься с нами, да еще с ней, — Оули вздохнула.
— Я понесу Аолу, а Ана будет держать тебя за руку.
Тетушка онемела.
— Знаю, звучит странно, — губы Сара тронула легкая усмешка.
— И как уговорил ее? Ой, Сар, чувствует мое сердце — она получит тебя.
— Нет.
— Самоуверенный мальчишка! — женщина покачала головой.
— Поберегите силы, тетушка, прилягте. Идти по жиже тяжело…
Положив в кожаный мешок лепешки, сменное белье, обувь для тетушки и Аолы, свой плащ, немного воды и монет, Сар хорошо перевязал его и прикрепил на груди. Опустился на корточки, чтобы Оули смогла удобнее усесться на спине, и когда она крепко обхватила плечи руками, подошел к окну.
В ненастную, холодную погоду постояльцы выбегали во двор по нужде. Но комната находилась с торца дома, над небольшим выступом крыши, поэтому по темной стене он двигался без опаски быть замеченным.
При первых ледяных каплях, попавших женщине в лицо, она поежилась.
— Держитесь крепче, — предупредил Асаар.
Тетушка кивнула и сильнее вцепилась в рубаху. Ей было неловко бесстыдно обхватывать его ногами, но она все делала так, как он велел.
Сар спрыгнул на землю и отскочил в тень. Убедившись, что поблизости никого нет, подхватил здоровый кругляк, стоявший в середине двора, который использовался как скамейка, и подтащил к высокому забору. Лезть на изгородь даже без ноши было опасно: под его весом она запросто могла рухнуть, а с ношей и подавно.
— Сар, — зашептала тетушка, перед тем как соскользнуть со спины. — Если с нами что-то случится, не думая, выбирай Аолу.
Оборотень тяжело вздохнул, потому что, пока тетушка ходила к Мере за лепешками, Аола просила его выбрать тетушку.
— Я слабая, и неизвестно, выживу ли, если заболею, а матушка крепкая, ей еще жить и жить…
Асаар злился от бессилия, противно засосало под ложечкой. Из-за отступников, ратовавших за отказ от магии и обвинявших ведьм и колдунов во всех грехах, им приходилось прятаться, как преступникам, тайком перебираясь с места на место.
Тетушка только из-за могилы мужа оставалась в Вардаре, но когда появились первые проповедники «луча чистоты», и соседи начали коситься на них, поняла, что ради дочери надо уезжать. В округе каждый знал, что она ведьма, лишенная силы, но люди все равно боялись ее. А про Аолу шептались, что Боги покарали их за богомерзкое колдовство.
Только из-за страха расправы над ними, а не ревности, он рискнул выехать в дождливую погоду. На подобных Латусу Сар всегда бы нашел управу.
Встав на кругляк, помог тетушке перебраться через забор и отпустил ее руку только после того, как она коснулась ногами земли.