Шрифт:
Terry Pratchett
WITCHES ABROAD
Вот он, Плоский мир, летящий через космос на спинах четырех слонов, что стоят на панцире небесной черепахи, Великого А’Туина.
Когда-то, давным-давно, такой мир считался бы странным и, возможно, даже невозможным.
А впрочем… давным-давно простые были времена.
Вселенная тогда была полна невежества, а ученые исследовали ее методом тыка. Как старатели в горном ручье, они искали золото знаний среди камней неразумности, песков неопределенности и усатых восьмилапых плавучих зверьков суеверия.
Изредка они разгибали спины и говорили что-то вроде: «Ура, я открыл третий закон Бойля!». И всем становилось ясно, что да как. Но проблема в том, что невежество было куда интересней, особенно то огромное, захватывающее невежество
И вот вместо занятий серьезной наукой [1] ученые вдруг начинали рассуждать о том, что познание невозможно и реальности не существует, а значит, и познавать нечего, и что все это невероятно увлекательно, и, к слову, а вы знали, что вокруг нас, возможно, целая куча маленьких вселенных, но никто их не видит, потому что они все замкнуты сами в себя? И, к слову, вам не кажется, что это классный принт для футболки?
По сравнению со всем этим исполинская черепаха с целым миром на спине – сущая банальность. По крайней мере, она не притворяется, что ее не существует, и никто в Плоском мире не пытался доказать, что ее не существует – а то вдруг еще окажутся правы и очутятся в космической пустоте без земли под ногами. Все дело в том, что Плоский мир существует на самой грани реальности. Здесь мельчайшие частицы могут проникать на другую сторону. А потому в Плоском мире к таким вещам относятся серьезно.
1
Например, найти ту чертову бабочку, чьи крылышки вызвали все эти недавние ураганы, и заставить ее с этим завязать.
Например, к историям.
Ведь истории важны.
Люди считают, что истории создаются людьми. На самом деле все наоборот.
Истории существуют независимо от своих персонажей. Если знать об этом, знание становится силой.
Истории – это гигантские развевающиеся ленты пространства-времени, обретшего форму, они тянутся и клубятся по всей вселенной с начала времен. И эволюционируют. Слабые вымирают, а сильные выживают и жиреют от постоянных пересказов… и продолжают виться и тянуться во мгле.
И само существование историй придает хаосу прошлого слабый, но отчетливый узор. Истории оставляют достаточно глубокие следы, чтобы люди текли по ним, как вода стекает по расселинам на склоне горы. И всякий раз, когда новые персонажи проходят по следу истории, ее русло становится глубже.
Это так называемая теория повествовательной причинности – она гласит, что история, начавшись, обретает форму. Она вбирает вибрации всех прочих версий этой истории, какие только существовали.
Именно поэтому история всегда будет повторяться.
Да, тысячи героев воровали огонь у богов. Тысячи волков поедали бабушек, тысячи принцесс были поцелованы. Миллионы ничего не подозревающих персонажей двигались, сами того не зная, по руслу своей истории.
Теперь уже не бывает, чтобы третий сын, младший королевич, отправившись в поход туда, где уже сгинули его старшие братья, не достиг успеха.
Историям плевать, кто в них участвует. Важно только, чтобы историю рассказывали, чтобы она повторялась. Или, если хотите, можно смотреть на это так: истории – паразитическая форма жизни, они искажают жизни других, чтобы те служили лишь ей самой [2] .
2
Кстати, люди заблуждаются насчет городских легенд. Логика и здравый смысл утверждают, что все это лишь фантазии, которые без конца пересказывают, потому что люди жаждут видеть примеры чудесных совпадений, вселенской справедливости и тому подобного. Это не так. Они постоянно случаются тут и там, когда истории скачут туда-сюда по всей вселенной. Каждый миг сотню покойных бабушек в багажниках угоняют вместе с машинами, а добрые эльзасцы давятся пальцами полночных грабителей. И все это не ограничено каким-то одним миром. Сотни самок дживпцов с Меркурия поднимают четыре маленьких глазка на своих спасителей и говорят: «Мой муж-производитель будет в шоке – это ведь был его транспортный модуль». Городские легенды – живые.
Нужно быть необычайным человеком, чтобы бороться с этим и стать содой, бурлящей в тесте истории.
Давным-давно…
Серые руки сжали молот, замахнулись им и ударили по столбу с такой силой, что он на фут ушел в мягкую землю.
Еще два удара – и он закреплен намертво.
Из зарослей, окружавших поляну, за этим безмолвно наблюдали змеи и птицы. В болотах дрейфовали аллигаторы, как лужи зловонной воды.
Серые руки подняли поперечную палку и закрепили ее, привязав лианами так туго, что древесина крякнула.
Она наблюдала за ним. А затем взяла осколок зеркала и привязала на вершине столба.
– Фрак, – сказала она.
Он взял фрак и накинул на крестовину. Длины палки не хватало, так что последние дюймы рукавов болтались.
– И шляпу, – сказала она.
Шляпа была высокой, круглой и черной. И поблескивала.
Осколок зеркала мерцал в темноте между шляпой и фраком.
– Сработает? – спросил он.
– Да, – сказала она. – Даже у самих зеркал есть отражения. Надо побеждать зеркала зеркалами. – Она поглядела сквозь заросли на стройную белую башню вдали. – Нам надо найти ее отражение.
– Оно, похоже, очень далеко.
– Да. Нам пригодится любая помощь.
Она оглядела поляну.
Она призвала Господина Перекрестка, Леди Бон Анну, Хоталогу Эндрюса и Широко Шагая. Пожалуй, эти боги были так себе.
Но лучшие из тех, каких ей удалось создать.
Это история про истории.
Или о том, каково на самом деле быть феей-крестной.
Ну а еще, среди прочего, о зеркалах и отражениях.
По всей вселенной есть отсталые племена [3] , которые не доверяют зеркалам и портретам, потому что те, мол, крадут частицу человеческой души, и от человека остается меньше. Есть и другие народы, которые носят больше одежды и считают это все суеверием. Но нельзя не заметить, что люди, которые чаще прочих смотрятся в разного рода зеркала, имеют свойство быть худыми. Обычно это списывают на усталость от работы или, что характерно, на вредное воздействие среды.
3
Точнее, отсталыми их называют другие племена, более одетые.
Просто суеверие. Но суеверие не всегда неправда.
Зеркало может высосать частицу души. В зеркале может уместиться отражение всей вселенной – целое небо, полное звезд, в кусочке посеребренного стекла толщиной в дыхание.
Познайте зеркала, и вы познаете почти все.
Вглядитесь в зеркало…
…глубже…
…вот он, рыжий огонек на вершине холодной горы в тысячах верст от того душного, как парник, болота…
Местные называли гору Лисьей. На самом-то деле гора была лысая, то есть голая, а лисы на ней отродясь не водились. Но это недоразумение оказалось выгодным. В окрестные деревни часто приходят люди, вооруженные охотничьими арбалетами, капканами и сетями, и надменно требуют, чтобы местные проводники отвели их к лисам. Местные неплохо на этом зарабатывают, продавая путеводители, карты с лисьими норами, резные часы с лисичками вместо кукушек, трости с лисами на рукояти и торты в форме лисиц, а потому никто так и не потрудился исправить орфографию [4] .
4
Орфографические ошибки бывают смертельно опасны. К примеру, одно божество-недоучка наслало проклятие на алчного серафима из Аль-Иби: несколько дней все, к чему тот прикасался, превращалось в Золто. Оказалось, что Золто – это имя одного гнома из горной деревни в сотне миль оттуда, так что он вдруг магически перенесся в это королевство и обрел уйму двойников. Спустя примерно двести Золт заклятие иссякло. До сих пор жители Аль-Иби славятся низким ростом и дурным нравом.