Век

Стюарт Фред

Она рассмеялась:

— Это я-то — звезда? Да я самая низшая из низших. Я работаю на Жака Дельмаса, костюмера в фильмах для Морриса. Сейчас я готовлю домашние туалеты и пеньюары для Эрики Штерн в фильме «Ангел желания». Они очень даже сексуальны. — Она задумалась. — Ты хочешь с ней познакомиться?

— Почему бы и нет?

— Пойдем, я представлю тебя.

И она повела младшего лейтенанта в белой форме сквозь толпу кинодеятелей к бассейну, где Эрика Штерн восседала за столом между Барбарой и Моррисом Дэвид. Ник был готов увидеть женщину, красотой

в реальной жизни намного уступающую своему умело созданному экранному образу. Однако он изумился, увидев, что в жизни она была так же великолепна, как и в фильмах. Она обладала редкой, почти безупречной красотой. Копна ее светлых пушистых волос была окрашена со знанием дела, брови были сбриты и заново подведены карандашом так, чтобы увеличить размер ее томных глаз, макияж выгодно оттенял скулы. Платье из золотой парчи с подложенными подплечиками придавало ей легкое сходство с мужчиной.

— Тетя Барбара, дядя Моррис, я бы хотела представить вам младшего лейтенанта Николаса Кемпа.

Они обменялись рукопожатиями.

— А это — Эрика Штерн.

Звезда протянула руку и улыбнулась.

— Я обожаю моряков, — сказала она с восточноевропейским акцентом. — Особенно красивых блондинов. Обещайте мне, младший лейтенант Кемп, сделать так, чтобы в Беверли-хиллз сохранилась демократия.

— Я постараюсь, — ухмыльнулся Ник.

— А что вы делаете, когда не бываете на голливудских приемах?

— Я — офицер-связист на эсминце.

— Даагой мой, — сказала она дребезжащим голосом в манере Таллулы Банкхед[76], — ты только свяжись со мной, и тебе не понадобится эсминец, я его заменю.

Она запрокинула голову и расхохоталась. До Ника дошло, что она уже пьяна. Барбара, на которой было великолепное желтое платье и три бриллиантовых браслета на руках, обратилась к Нику:

— Мы очень рады видеть вас в нашем доме, младший лейтенант. Друзья Габриэллы для нас всегда желанные гости.

— Благодарю вас, миссис Дэвид.

— Мы очень гордимся Габриэллой, — продолжала она, улыбнувшись племяннице, когда та обняла ее за талию. — Она не рассказывала вам, чем она занимается на студии?

— Да, она работает с дизайнером по костюмам.

— Она чересчур скромничает. Жак просто молится на нее. Он говорит, что у него не было такой искусной швеи с тех пор, как он работал у Пуаре в Париже.

— Это правда, — подтвердила Эрика. — Она — чудо! У нее волшебные пальчики.

Она взяла руку Габриэллы и, улыбаясь ей, поцеловала кончики ее пальцев. Габриэлла немного смутилась, так же как и ее дядя.

— Предложи адмиралу выпить, — сказал Моррис Габриэлле. — А потом покажи ему все и познакомь с кинозвездами. Любой не прочь познакомиться с кинозвездой, а у нас их здесь вон сколько. Гэри Купер, Хэди Ламарр, Бэтт Дэвис — все к нам пришли! У нас есть даже внук японского императора! Ничего себе, правда? Япошка — и вдруг страстный поклонник кинематографа!

Эрика отпустила руку Габриэллы:

— Кто это, Моррис — ты мне о нем ничего не говорил.

— Вон тот парнишка. — Моррис показал на человека в

белом смокинге на противоположной стороне бассейна. — Я не могу выговорить его имя. Как его зовут, Барбара?

— Шоичи Асака, — ответила его жена. — Принц Шоичи Асака. Моррис, как всегда, ошибся. Он не внук Хирохито и никакой не «парнишка».

— Они все мне кажутся парнишками, — сказал Моррис, — компашка рыбьих голов с раскосыми глазками.

— Рыбьи головы? — переспросила снова смутившаяся Габриэлла.

— Это то, что едят эти пройдохи.

— Моррис, я сомневаюсь, что принц Асака ест рыбьи головы, — возразила Барбара. — Он — правнук императора Мейдзи, который был дедом императора Хирохито и, таким образом, доводится кузеном нынешнему императору.

— Кузен, внук — все они с виду одинаковы, — заключил Моррис.

— Ему двадцать девять лет, закончил Гарвард. Сейчас он в аспирантуре по электротехнике в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, — продолжала Барбара. — Японский консул позвонил Моррису на прошлой неделе и попросил организовать для принца осмотр студии. И он остался весьма доволен. Потом Моррис пригласил его на прием. А теперь он называет его «рыбьей головой». — Она повернулась к мужу. — Я помню, как тебя задевало, когда обзывали иностранцев.

— А я не был иностранцем, — возразил Моррис. — Я был иммигрантом. Это большая разница.

— Мне еще не доводилось встречаться с кузенами императора, — сказала Эрика. — Моррис, приведи его. И не оскорбляй.

— А кто его оскорбляет? Я его пригласил на прием, так? Я его кормлю. Выпивка бесплатная. Так кто его обижает?

Моррис направился вокруг бассейна за японцем, а Эрика повернулась к Нику.

— А что вас заставило пойти служить на флот, мистер Кемп? — спросила она.

— Ну, это вроде семейной традиции, мисс Штерн.

— Эрика, мой дорогой.

— Мм... Эрика. Мой дед по матери был адмиралом. Он в составе флотилии участвовал в захвате Филиппин на рубеже столетий. Кроме того, я люблю море и... я поступил в Аннаполис. Теперь вот я здесь и беседую с кинозвездами. Так вот все, что говорят о флоте, — чистая правда: ты получаешь возможность посмотреть мир.

— Да, но то, что здесь, — еще не мир, мистер Кемп. Это Голливуд. Мир реален, а в Голливуде сплошной обман. Кроме... — она улыбнулась знаменитой улыбкой Эрики Штерн, — кроме секса.

Она перевела взгляд своих не менее знаменитых глаз с Ника на Габриэллу.

— А вот и он! — воскликнул Моррис. — Принц Асука сгорает от нетерпения встретиться с тобой, Эрика.

— Принц Асака, — поправил японец в смокинге безукоризненного покроя и рубашке со стоячим воротничком с бабочкой, — из династии Фушими. — Затем он повернулся к Эрике и наклонился, чтобы поцеловать ее руку. — Мисс Штерн, я надеюсь, что выражу не только свое мнение, но и мнение тысяч моих соотечественников, если скажу, что фильмы с вашим участием доставляют миру огромное удовольствие. То, что вы дарите человечеству свою ослепительную красоту, свидетельствует о вашей душевной щедрости.