Век
Шрифт:
— Ваша дочь очень красива, — сказала Элен Фицсиммонс, откидываясь на белые полотняные подушки. Виктор сидел за штурвалом.
— Спасибо.
— Сколько ей лет?
— В августе будет двадцать.
— Следовательно, она Лев. А вы Дева, это означает, что вы умеете обращаться с деньгами.
— Банкиру это пригодится. А теперь, мисс Фицсиммонс, скажите, как ваше имя?
— Простите?
— Я звонил в «Харперс бразерс». Они никогда не слыхали о вас.
Она пристально посмотрела
— Не вижу в этом ничего смешного.
— А я вижу. О Господи, я попалась. Видите ли, меня никогда не печатали, а когда вас не печатают, невозможно найти издателя, который заинтересовался бы книгой, еще не написанной вами. Но я знала: если приду к вам, не имея издателя, вы просто не станете со мной разговаривать. Поэтому я солгала. Я решила, что назову «Харперс бразерс». Наверное, вы очень сердитесь на меня? — Она взъерошила волосы и улыбнулась.
— Кажется, из вас скорее выйдет романист, нежели биограф.
— Но я пробовала писать романы, и никогда они у меня не получались. Пожалуйста, мистер Декстер, я на самом деле напишу хорошую книгу о вас. Вы будете сотрудничать со мной?
— Ну, я думаю, что если даже и не буду сотрудничать, вы все равно ее напишете. Но считаю, что впредь вам лучше говорить правду при общении со мной. Кстати, меня зовут Виктор. А сейчас я меняю курс.
— Что это значит?
— Это значит — пригнитесь!
Она опустила голову, и гик просвистел над ней.
* * *
Погода стояла идиллическая, ужин был подан на переднюю террасу, выходящую на пролив. Стол, на котором стояли керосиновые лампы «Молния», был накрыт на четверых. Элен сидела напротив Лорны, а Виктор — напротив Люсиль. Когда подали десерт, Люсиль, выглядевшая прелестно в белом летнем платье, обратилась к Элен:
— Итак, что вы узнали к настоящему моменту от моего мужа?
— О, очень много. «Декстер-банк» имеет тридцать три филиала, две тысячи триста служащих, его активы составляют примерно один миллиард долларов, он занимает восемнадцатое место среди крупнейших банков Америки и вкладывает деньги во все, начиная от сталелитейных заводов и кончая компанией по производству пеленок. Виктор вложил деньги даже в кинокомпанию.
— Ах, эта магическая сила денег! — воскликнула Люсиль. — Деньги и власть! Это главное в жизни. Но я не представляю, зачем вам нужно приводить столько статистических данных в книге. Ведь людей прежде всего интересует то, как другие люди приобретают деньги и власть. Мой муж об этом вам рассказал?
— Еще нет.
— Вы должны спросить его. Или ты, Виктор, сам расскажешь? Например, о том, как ты надавил на меня, чтобы я продала тебе свою долю в банке?..
Наступившую тишину прерывали лишь стрекотанье сверчков да ленивый шум прибоя на скалах.
— Возможно, — продолжала
Лорна удивленно взглянула на мать:
— Мама, как ты можешь говорить такие вещи в присутствии постороннего человека?
— Но, дорогая моя, мисс Фицсиммонс — не посторонняя, раз она пишет книгу о твоем отце. И мы ведь хотим, чтобы эта книга была правдивой, не так ли? Сомневаюсь, что твой отец расскажет правду. Или ты расскажешь, Виктор?
Виктор хладнокровно продолжал жевать:
— Мне нет необходимости говорить что-либо, так как ты все говоришь за меня.
Люсиль повернулась к Элен:
— Банкиры считаются столпами общества. Но это, конечно, миф. У нас в Америке много мифов, но меня, как жену банкира, особенно забавлял именно этот миф.
Лорна встала:
— Извините. Я иду спать.
Она вошла в дом. Люсиль проводила ее взглядом и снова обратилась к Элен:
— Лорна обожает своего отца и не любит, когда я говорю нелестные вещи о нем. Считается, что жена должна поддерживать мужа, — вот еще один прекрасный американский миф, но я считаю, что гораздо важнее говорить правду. Конечно... — она взглянула на Виктора, — если муж верен жене, она может поддерживать его. Ты не согласен со мной, дорогой?
Виктор положил ложку на стол:
— Так как ты, видимо, полна решимости поставить в неловкое положение и меня, и нашу гостью, позволь мне напомнить тебе, что в течение многих лет я старался быть хорошим мужем. Не идеальным, допускаю это, но хорошим. А ты была идеальной женой?
— Достаточно идеальной, — ответила та, поднимаясь из-за стола. — Что ж, вечер чудесный, и я подумала, не прогуляться ли мне по берегу. Кто-нибудь составит мне компанию?
— Нет, спасибо, — ответила Элен.
— А ты, Виктор? Мы могли бы погулять, держась за руки, в лунном свете, это было бы так романтично.
— У меня не очень романтическое настроение.
Люсиль засмеялась:
— С чего бы это? Ну что ж, пока!
Она сошла с террасы и направилась к проливу. Когда Люсиль уже не могла слышать ее, Элен сказала тихо:
— Она ненавидит вас, правда?
— Да, — ответил Виктор. — Но обычно она не показывает это так открыто.
Он положил салфетку на стол. А про себя подумал, не начала ли Люсиль новую кампанию в их долгой семейной войне.
Трое мальчиков в плавках тихо скользнули в воду с темного пирса. Проплыли под дверцами лодочного сарая и вынырнули рядом с моторной лодкой, обшитой полированным красным деревом.