Вектор атаки
Шрифт:
Кратов выждал с минуту и сел в единственное кресло возле овального стеклянного стола – Светлые Эхайны в большинстве случаев предпочитали хрупкую мебель, искренне полагая, что это позволит им лучше контролировать свои эмоции. Разнести вдребезги стол в присутствии стороннего посетителя означало безнадежно потерять лицо и унизить себя в чужих глазах… Впрочем, кресло оказалось достаточно прочным.
Немолодой эхайн в потертом вицмундире мышиных расцветок прервал свое занятие – он сосредоточенно, хотя на вид и бессистемно, тасовал на столе красиво и, по-видимому, от руки исписанные
– Т’гард Лихлэбр, – сказал он сухим, невыразительным голосом. – Добро пожаловать в пределы Светлой Руки.
Кратов молча кивнул и обозначил правой рукой что-то вроде воинского салюта. Ему следовало бы вести себя нагло и независимо. Но скоро отрешиться от поведенческих стереотипов нормального человеческого общения было для него не просто.
– Инспектор Директората колоний и поселений Эркуэллэбр, – представился чиновник. – Имею честь сообщить, что ваше прошение было рассмотрено, как вы и настаивали, в чрезвычайном порядке.
– Надеюсь, вы не нашли оснований для отказа? – усмехнулся Кратов.
Инспектор смотрел на него прозрачным, ничего не выражающим взглядом.
– Если это шутка, то считайте, что я оценил, – произнес он бесстрастно. – Кто может отказать личному другу гекхайана?
– И действительно, кто? – фыркнул Кратов.
– Только самоубийца, – со всей откровенностью подтвердил инспектор. – То есть лицо, которое не заботится ни о своей карьере, ни о процветании своего рода.
– И однако же удовлетворение моего прошения не доставило вам большой радости, – сказал Кратов сочувственно.
– Никого в администрации поселения Рондадд не способны ободрить незапланированные визиты частных лиц, – сказал инспектор. – В особенности персон, приближенных к Справедливому и Беспорочному. И не потому, что нам есть что скрывать или в делопроизводстве допущены некие упущения. Хотя и это тоже… – добавил он с едва уловимой иронией. – Никому в администрации не по душе, что высокородный… – Инспектор запнулся, вдруг осознав, что допустил дерзость. Побагровев, он не без труда подобрал подходящее развитие своего периода: – …высокочтимый гость подвергает собственную жизнь серьезной опасности по весьма незначительному поводу.
– Высокочтимый гость с этим справится, – надменно сказал Кратов. – В конце концов, это его решение и его прихоть.
– Случись что, и в руководстве Директората не станут разбираться, чья это была прихоть. Не говоря уже о Департаменте внешней разведки.
– А они-то при чем? – сдержанно удивился Кратов.
– Ваши кураторы, – пояснил инспектор. – И, если можно так выразиться, незримые покровители. Разве вы не знали?
Кратов и вправду не знал.
– Сразу по получении нами предписания удовлетворить ваше прошение с директором администрации поселения Рондадд связался супердиректор Департамента внешней разведки и убедительно просил оказать вам всевозможное содействие…
«Можешь сколько угодно употреблять мужской род, но я-то знаю, о какой влиятельнейшей особе идет речь, – подумал Кратов. – Седовласая валькирия с дипломом ксенолога, янтайрн Авлур Этхоэш Эограпп, кто же еще. И я
– Поэтому вам будет выделен конвой и предоставлен транспорт, – продолжал инспектор тусклым голосом. – Поскольку космический аппарат, на котором вы прибыли, вряд ли подойдет. Тем более что вы все равно бы запросили и то и другое. Хотя бы потому, что обитаемая площадь Рондадда составляет тридцать восемь миллионов драконьих гнезд. И вы не знаете, где и как найти персону, которая вас интересует. Зато определенно рискуете, что персоны, до которых вам нет никакого дела, заинтересуются вами, и отнюдь не затем, чтобы просто побеседовать.
«Драконье гнездо» было малоупотребительной эхайнской единицей измерения площади, такой же архаичной, как земные десятина или акр, и составляло что-то около двух квадратных километров (судя по всему, эхайнские драконы обходились без лишних претензий). Кратов легко согласился, что выполнить намеченное в разумные сроки без поддержки администрации действительно немыслимо.
На каменном лице инспектора впервые проступило удовлетворенное выражение.
– Я отдам распоряжения, – сказал он. – Для вас благоразумным будет не покидать кабинет до моего прихода. Не потому, что нам есть что скрывать…
– …хотя и это тоже, – покивал Кратов. – Буду признателен, если это не займет много времени. И при случае отмечу вашу готовность к сотрудничеству перед руководством Департамента внешней разведки и лично перед супердиректором. За меня не беспокойтесь, я прекрасно умею дремать сидя.
Он был почему-то уверен, что инспектор не чает поскорее от него избавиться, и здесь их желания как нельзя более удачно совпадали.
– Позвольте вопрос, – сказал инспектор, складывая свои бумаги в аккуратную стопку и убирая в стенной сейф. – Что это за оригинальный вид транспорта, на котором вы прибыли?
– Это биотехн, и у него есть имя – Чудо-Юдо-Рыба-Кит, – отвечал Кратов, следя за тем, как шевелятся губы эхайна, безуспешно пытающегося повторить его слова. – Выпускается ограниченными партиями. Обладает повышенной комфортностью, своей прытью превосходит все известные средства передвижения в экзометрии.
– Он скорее похож на животное, чем на космический аппарат.
«Тарантас», – мысленно поправил Кратов.
– Так и есть, – сказал он. – Это вполне себе живое существо. И к тому же исключительно здравомыслящее.
С сомнением покачав головой, инспектор удалился. «Что за тайны мадридского двора, – подумал Кратов. – Чего, казалось бы, проще: включил интерком, отдал команду…» Ему тут же пришло в голову, что это часть какой-то непонятной ему игры, возможно – наивная в своей бесхитростности проверка на лояльность. Подняв глаза, он сразу же обнаружил нацеленные на него мониторы. Наивно и бесхитростно.
Устроившись поудобнее и вытянув ноги, он откинулся на спинку кресла и смежил веки. Игра игрой, а сон был тут как тут…