Велик
Шрифт:
Визг Оламайд перешел в диапазон, при котором лопаются стекла, свербят барабанные перепонки, чешутся мозги, а на существ противоположного пола вне зависимости от вида нападает ступор.
Пятисекундного замешательства монстров оказалось достаточным, чтобы матрона вскочила, преодолела разделяющее их пространство, и точным движением торговки, закаленной в схватках с конкурентками по бизнесу и претендентками на мужа, ухватилась за водорослевые космы агафонова обидчика.
— Ах ты, селедка протухшая!!!.. — дернула она изо всех
— Гррмм?.. — обиженно вопросило чудище.
— Осьминожья требуха!!!.. — яростно впилась торговка в новый клок.
Ошалевшее чудовище, взревев, попыталось отмахнуться свободной лапой от фурии, обрушившейся на его патлатую башку — но не тут-то было. Вопя бессвязные морские оскорбления, от которых покраснела бы даже медуза, женщина вцепилась обеими руками в бугристое предплечье, жесткое, словно камень…
И внезапно почувствовала, как пальцы провалились в мягкую, как хлебный мякиш, плоть, а в нос ударил необъяснимый запах.
Чудовище, постояв по инерции еще с пару мгновений, молча осело на останки капитановой роскоши бесформенной кучей, покрытой желто-коричневой коростой и замерло.
Ближайший зверь разъяренно рыкнул, взмахнул лапой — но разбушевавшаяся Оламайд, не думая о причинах и предках[12], скрючила пальцы, словно с них вот-вот должны были посыпаться громы и молнии, завопила и бросилась в атаку:
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!..
— Гррррррммммммм!!!..
Человеческая рука и зеленые когти встретились…
И монстра постигла судьба его товарища.
Третий атакующий не был так беспечен. С удивительным для огромной туши проворством он попятился, сгреб с палубы обломок балки и махнул в сторону разбушевавшейся матроны. Только подвернувшаяся нога спасла Оламайд жизнь: тяжеленная балясина просвистела там, где мгновение назад была голова женщины, и ударилась о нависший без опоры потолок, осыпая контуженного чародея и рыботорговку дождем трухи и щепок.
Второй удар дубины пришелся рядом с ухом матроны.
Под раздраженный рык зверя дубина вознеслась для третьего — последнего — удара, но неожиданно вырвалась из лапы, взвилась… и обрушилась на макушку владельца. Собрав в кучку изумленно расширившиеся очи, тот попытался оглянуться — и упал.
Балясина шлепнулась сверху, добавив контрольный в лоб.
— Белый шаман!!! — радостно взвизгнула Оламайд и прижала пухлые руки к груди, точно обнимая своего спасителя.
— Ложись!!! — не теряя времени на сантименты, гаркнул он, снова вскидывая руки.
Женщина зарылась носом в щепки, и в этот же миг из пальцев атлана вырвалось голубое пламя и ударило в морду надвигавшегося монстра за ее спиной.
— Бесполезно!.. Льдом по ногам!.. И огнем! — обернулся пришедший в себя Агафон на второго мага, невесть откуда взявшегося тощего, грязного, небритого и неопределенной под слоем грязи расы.
— Что?.. — недоуменно переспросил тот.
— Ты лед, я
Метнувшись взглядом по разгрому, атлан заметил странную дыру в полу с краями из обугленного льда — и понял.
Следующее его заклинание ударило по ластам зверя, оборачивая палубу под ними в ровную глыбу льда — и тут же Агафон из положения «стоя на четвереньках» добавил огоньку. Лед взвился в облаке пара, а сам монстр, словно театральный демон, полетел вниз.
Второе заклятье льда врезало ногам следующему монстру, осторожно перелезающему через груду разбитых досок — а через пару секунд подоспел и огненный мячик Агафона.
Когда и это чудо морское отправилось по известному маршруту[13], сквозь пролом в передней стене[14] стало видно основные силы — не меньше полутора десятков.
— Кабуча… — страдальчески скривился Агафон, размазывая рукавом по щекам грязь и пот. — Да их тут… Мы ж выбивать их по одному…
И тут же лицо его просветлело — насколько это было возможно под слоем копоти.
— Надо увеличить площадь поражения! Чтобы все и сразу! Сможешь? — лихорадочно обернулся он на партнера. И, не дожидаясь ответа, шарахнулся от зеленой лапы влево, оставляя на когтях клочья малинового балахона, выбросил руки вперед в готовности номер один и протараторил:
— На счет три!!! Раз-два-три!!!
Что ему надо было делать на счет «три», Анчар понять не успел, но как только последняя цифра сорвалась с губ молодого чародея, он машинально метнул заклинание льда под ласты надвигавшейся ораве.
В ту же самую секунду Агафон, как и планировал, автоматически отправил ревущее облако пламени туда, где ожидал уже найти лед.
Два заклинания встретились на пути, столкнулись, смешались, пыхнули так, что искры полетели из эпицентра и из вовремя не закрытых глаз, и померк солнечный свет. А когда глаза людей приоткрылись, наконец, слезясь и моргая, то увидели, что под ластами монстров вместо деревянного настила красовался теперь от края до края галеры испещренный буграми и кратерами стальной лист.
— Кабуча!.. — яростно прорычал его премудрие. — Давай еще!
Заклинание льда полетело под ласты, за ним — огня…
Железная плита обогатилась новой коллекцией кочек и вмятин — но этим всё дело и кончилось.
— Еще раз! — вскричал Агафон, отказываясь верить, что их единственное средство против морских гадов неожиданно стало бесполезным.
Лёд, огонь, вспышка…
Плита осталась невредимой.
Чудовища оскалились еще больше, то ли улыбаясь, то ли показывая растерянным людям их недалекое будущее, и бодро двинулись вперед. Ближайшее перевалило через груду металлолома метрах в пяти от них, еще пару минут назад бывшего грудой растопочного материала, и бодро закосолапило к волшебникам.