Великая игра
Шрифт:
Госпожа покачала головой. Добродетельная супруга не должна спорить с господином своим и мужем, но как же больно, как жаль сына! Уже сейчас он не такой, как все, уже сейчас в нем порой просыпается великая, но такая мучительная сила, так что же будет, когда завтра он обернет бедра церемониальным кайном и произнесет священные непонятные слова, когда взойдет пронзительная звезда Тана-ирэ и отец вручит ему Знак?
Что тогда будет?
Каждый из рода Мори проходит испытание Знаком после совершеннолетия, когда благоприятно сойдутся в небесах звезды и знамения будут благими.
Госпожа со злостью смяла ткань.
Утро медленно перебирало пальцами локоны речного тумана, ветер медленно сносил их к зеленым горам, тихо дыша от моря. Настал час золотого и розового цвета, и скоро взойдет солнце, а потом придет жара и влажная духота и налетят мухи. Но сейчас час чистоты и свежести. Говорят, в такие часы потаенный народ небожителей выходит из своих тайны жилищ на вершинах гор и в чащах лесов, куда не ступает но смертного, разве что мудреца, отрекшегося от земной суеты и посвятившего себя познанию высших истин. В такой час, говорят, Анэ-ан-Иста встретил прекрасную небожительницу Эраи.
И нет ничего хорошего в таких встречах. Только страдания. Но еще никто и никогда не отказывался от попытки встретиться с детьми бессмертного потаенного народа и никогда никто не мог отказаться от их любви, хотя приносит она лишь горечь. Но слишком много красоты в ней, чтобы отказаться…
…Они — дети огня, воздуха и воды, люди — дети земли. И любовь к небожителю сжигает как огонь, она мимолетна, как ветер, и невозвратна, как вода в реке. Они неуловимы, как тени, и непонятны, их нрав переменчив и неверен, как все эти стихии. И все реже встречаются они с детьми земли. Они — небожители и постепенно возвращаются в заоблачные края. Может, потому никогда такой союз не дает детей, как то бывало в старину. Хотя и тогда это было редкостью и особой милостью богов…
Небожители непредсказуемы. Они могут быть мстительны и жестоки… Сколько об этом сложено преданий и песен, но все тянет людей к опасному и прекрасному…
«Ах, безумец Эсу, для чего ты пошел по следам?»
Нет, не надо больше. Не надо этих песен.
Госпожа тряхнула головой. Не надо думать о глупых сказках простонародья. Она сумела посмеяться над ними. И стала почтенной и властной госпожой.
И матерью сына, обладающего странным даром, непонятным и неуправляемым даром предвидения.
Или это проклятье рода Мори, в которых течет безумно древняя нелюдская кровь небожителей? Кара за ее насмешку?
Дайя-нэ-Мори осенила себя охранительным знаком, вздохнула и пошла к себе. Как бы то ни было, сегодня ее сын родится второй раз.
Девятый раз девятое поколение от первопредка семьи Мори.
Первый раз это случилось с ним, когда ему сравнялось четыре лета. Детьми в этом возрасте умиляются, им дозволяется все, и нет никаких различий между сыном конюха и сыном господина. И нянька не будет разнимать малышей вообще не будет им ничего запрещать, разве что дети учудят какую-нибудь такую проказу, от которой и головы лишиться можно.
Они возились на заднем дворе, где в пыли копались куры вальяжно грелись на солнцепеке коты и толкались у брюха матери котята, ковыляли на слабых лапах щенки и чесали за ухом ленивые
Госпожа и няньки пытались урезонивать, уговаривать — но тот только молча стискивал щенка так, что бедняга беспомощно пищал, и смотрел на взрослых затравленным взглядом. Наконец щенка унесли в ночь на пятый день, сунув маленькому господину под бок мягкого и уютного потомка породистой сторожевой суки. Надеялись, что наутро чадо забудет о паршивом щенке — но он не забыл. Утро в доме началось с отчаянного рева — молодой господин, побагровев, топал ногами, заходясь в крике. Новый щенок в ужасе скулил и писался. Няньки и служанки, от греха подальше, побежали за прежней игрушкой, но щенок, оказывается, выскочил на тележный двор и попал под колесо. Молодой господин, услышав о беде, мгновенно перестал плакать и сказал:
— Я же говорил, а вы не поверили.
Дня три все ходили на цыпочках, пока маленький господин выплакивал свое горе. Потом оно забылось, как забылся и этот случай — ну совпало, так чего же неприятное вспоминать?
Потом это случалось еще несколько раз, причем чем старше становился молодой господин, тем чаше. Более того, он стал видеть сны, повторяющиеся или разные, но все схожие одним — он откуда-то знал, что это происходило в одно и то же время, в одном и том же месте. Всплывали во сне имена и слова, которых он никак не мог запомнить — на рассвете они просто утекали из памяти, как утекает сквозь пальцы мелкий морской песок. Мать была испугана этим — а отец гордился. Эти сны видел и он, и все, в ком кровь Мори текла сильной струей. Это было наследие, отличие от детей земли, свидетельство чистоты крови настоящих Мори. Память, дар крови — говорил отец. Проклятие — говорила мать.
Память была сама как смутный сон, потому что и помнить-то было нечего. Семейные предания, записанные спустя несколько поколении после первопредка, говорили мало — о том, что первопредок по имени Моро пришел с далекого заката, что он был великим целителем и прожил в здешних краях семь человеческих жизней. Здесь, в Краю Утреннего Солнца, его считали одним из Семи Мудрецов, которые если и не были богами, то стояли ненамного ниже их. Все они некогда жили среди смертных, а потом воспоследовали во славе на небеса, где ныне и пребывают во Дворце Золотого Дракона — Царя Драконов, выйдя из Круга Вечного Перерождения.
Моро традиционно изображался носатым, длиннолицым и с лошадиными ушами. Так, наверное, подчеркивали его отличие от местных учителей мудрости. Наверное, он был просто более узколицым и длинноухим, чем прочие, и так древние художники пытались это подчеркнуть. Легенды о нем рассказывали много несусветного, но семейные предания ничего такого не содержали, так что оставалось думать, что это домыслы несведущих.
Как бы то ни было, в роду от него остался высокий рост, горбатый узкий нос и не круглое, а скорее удлиненное лицо. А также сны и Знак.