Великая игра

Некрасова Наталья

— Ономори-ан-Мори, он же Моро, — сурово и резко проговорил он, — отныне ты — глава рода Мори. Твой отец мертв.

Ономори не сразу понял смысл сказанного. «Твой отец мертв», — совершенно спокойно повторил он. А потом в ушах зашумело, он жалко сморщился и схватился за голову.

— Он погиб там? На дамбе? — тихо-тихо спросил он.

— Раньше. Его зарезал убийца по приказу Хунду-кана. — Красный Дракон не пытался смягчить слова или вести разговор издалека. Рубил прямо — и так было лучше. Ономори ощутил странный прилив гнева и чувства вины — он не видел

этой цены победы. Он просто не смотрел. Не искал. Он даже не подумал, что так может быть…

— Я должен был смотреть, — глухо проговорил он, дернув горлом. Слезы не шли. Застыли где-то в груди тяжелым угловатым комом. Ком царапал горло, когда он говорил, и голос звучал хрипло, лающе. — Я должен был увидеть… чтобы отец не погиб, и чтобы была победа… я должен был найти этот путь…

— Его могло не быть; — сурово отрезал Красный Дракон. — И что бы ты тогда предпочел?

Ономори посмотрел Дракону в глаза.

— Могло не быть — но могло и быть. И незачем сейчас спрашивать. Вышло что вышло, и дар мой отцу не помог.

Он замолчал на мгновение, затем резко поднял голову и заговорил с такой страстью, что Красный Дракон на мгновение отшатнулся:

— Теперь я должен смотреть на весь путь. В подробностях. В мелочах. Чтобы не было слишком много жертв. Чтобы не было.

Красный Дракон нахмурился.

— Самый бескровный путь не всегда лучший. Кровь может пролиться и потом, и куда обильнее.

— А что выбираешь ты?

— Я выбираю путь самый быстрый и окончательный. Чем быстрее и окончательнее победа, тем меньше крови потом.

Ономори молчал. Красный Дракон долго сидел, выжидая. Наконец Ономори заговорил:

— Ты мой наставник, и ты не можешь быть не прав. Но я познал горе, познал цену жертвы, как и ты. И я должен теперь видеть все как можно яснее и подробнее, чтобы найти лучший путь. Чем подробнее и дальше смотреть, тем труднее, и у меня есть предел.

— Используй все, — сказал Красный Дракон. — Эта битва будет решающей.

— Тогда о чем речь? — рассмеялся Ономори. — Когда ты хочешь, чтобы я дал тебе ответ?

— Как можно скорее. До столицы два перехода. Разведчики Анао донесли, что Хунду готовится встретить нас, не доходя столицы, в долине Энгуи. Дожди кончаются. Мы будем драться под солнцем. Мне нужно знать все, до мелочей. Будет ли вообще победа? И как лучше достичь ее?

— А если я умру? — спросил Ономори.

— Я не дам тебе умереть, — ответил Красный Дракон, и Ономори понял — и правда не даст.

— А ведь лучше всего видно на грани смерти. — Он испытующе посмотрел на наставника.

Красный Дракон чуть заметно побледнел.

— Сейчас так надо, — после недолгого молчания почти оправдывающимся тоном сказал он. — Потом — никогда. Я обещаю тебе. Клянусь своим стальным мечом.

Ономори судорожно вздохнул, подавляя сухое, без слез, рыдание.

— У великих и жертвы велики. Но и награда будет велика — проговорил Красный Дракон, не сводя с него упорного темного взгляда.

«А стоит ли награда жертвы?» — мимолетно подумал Ономори, и показалось ему

на миг, что это не его слова. Он быстро обернулся — но за спиной никого не было. Разве что тень на стене странная мелькнула. Ономори помотал головой — видать, игра света, не более.

— Что же, — вдруг усмехнулся он неожиданной иронии судьбы, — ради малой крови я готов отдать толику своей. — Он криво улыбнулся, Красному Дракону эта улыбка показалась почти наглой. — Я хочу голову Хунду. Он убил моего отца. Пусть умрет. Если ему предопределено умереть, я это увижу. И он не уйдет от предопределенного тобой. Ведь теперь ты предопределяешь ход событий, наставник. Поклянись мне — даже если я умру, Хунду не уйдет от мести.

— Не уйдет, — сурово кивнул Красный Дракон, в душе облегченно вздохнув.

Ономори несколько раз сжал и разжал кулак, напрягая руку. Гладкая смуглая кожа, под которой играли сильные, развитые мускулы, матово светилась в полумраке, как шероховатая бронза храмовых статуй. Из курильницы тянулся тяжелый сладковатый дымок.

— И все же, — проговорил Красный Дракон, — почему ты не хочешь воспользоваться своим зельем?

Он сидел на покрытом толстым ворсистым коричневым ковром раскладном табурете, опершись ладонями на широко разведенные колени. Красный шелковый кафтан с глухим воротом при каждом движении словно тек алыми и кроваво-черными полутенями. Заострившееся от трудов лицо, желтое, гладко выбритое, если не считать длинных варварских усов, казалось вырезанным из твердого дерева.

Ономори, не сводя взгляда с руки, деловито и неторопливо проговорил:

— Потому что потом блевать хочется, как перепившему возчику. А я — ан-Мори, я от крови небожителей и не хочу извергать желчь и скулить от боли в перегруженном нутре, как простой смертный.

Последнее время он по-новому осознал свою значимость. И Красный Дракон не упустил этого. Но молчал, потому как Ономори действительно был ему необходим. Что же, если мальчишке хочется чувствовать себя полубогом — пусть. Он получит почести и преклонение, получит славу. Но власть — никогда. Красный Дракон внутренне улыбнулся — ведь он и так воздает ему почти полубожеские почести, они сейчас в уютном Покое Дракона Зари местного храма. Вон и статуя божественного оборотня, одетая в шелка, стоит перед уставленным угощениями столиком. Задвинут в угол, чтобы не мешал Драконам живым.

— Я готов.

Красный Дракон попробовал остроту лезвия драгоценного стального ножа. Ономори, сбросив халат, погрузился в золоченую ванну, предназначенную для божества, в ароматный теплый пар. Откинулся на край ванны и закрыл глаза. Красный Дракон встал, взял крепкую тонкую руку своими короткими жесткими пальцами и быстро сделал глубокий надрез. Потом на второй руке. Ономори лежал с блаженной улыбкой. В воде заклубились красные завитки, похожие на дым в воздухе. Вода быстро краснела — растворенное в ней зелье не давало свертываться крови. Ономори постепенно бледнел, но улыбка не сходила с его губ. Затем он вдруг открыл глаза и заговорил…