Великая отечественная война: Как это было
Шрифт:
17 ноября 1941 г. Сталин подписал уникальный по жестокости приказ, в соответствии с которым советские войска обязаны были сжигать дотла населенные пункты, чтобы лишить врага квартир для постоя. Начальник Главного управления политпропаганды Красной Армии армейский комиссар 1 -го ранга Л. 3. Мехлис выразился короче: «Гнать немца на мороз!» Только за 7 дней ноября в районе действий 5-й армии Западного фронта (командующий — генерал-майор А. А. Говоров) было сожжено артиллерийским огнем, действиями специальных команд 53 деревни (полностью или частично), в полосе 16-й армии (командующий — генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский) за два дня стерты с лица земли 4 деревни, в декабре в Можайском секторе диверсионные группы НКВД подожгли 12 сел
Но в приказах Ставки отмечалось и другое: мужество частей 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. П. Панфилова, воины которой с гранатами в руках атаковали немецкие танки, шли в бой с пением «Интернационала»; стойкость сводного стрелкового полка курсантов Московского командного пехотного училища; солдат и офицеров 312-й стрелковой дивизии полковника А. Ф. Наумова; 110-й стрелковой дивизии и 151-й мотострелковой бригады... За два месяца 250 тысяч жителей соорудили под Москвой 72 тыс. погонных метров противотанковых рвов, 80 тыс. м эскарпов и контрэскарпов, 52,5 тыс. м надолбов и других препятствий, вырыли 128 тыс. м окопов и ходов сообщения — а это более 3 млн м3 вынутого грунта. Разумеется, далеко не везде они содержали противника столь эффективно, как это было на Истринском направлении.
И все-таки хаос, серьезнейшие недостатки в управлении войсками при обороне привели к тому, что к 1 декабря 1941 г. в действующей армии СССР осталось всего 1300 танков. Кроме того, они стали использоваться россыпыо, путем равномерного их распределения по пехотным частям, то есть наименее целесообразно. Заметим, что только с лета 1943 г. положение было улучшено, но опыт достался чрезмерно дорогой ценой. Однако и в дальнейшем недопустимая расточительность привела к тому, что с конца 1943 г. у вермахта в строю оказалось больше танков, нежели в Красной Армии. Из-за систематических крупных потерь боевых машин численное превосходство в танках вернулось к советским войскам лишь к началу 1944-го. Эксперт полагают, что за 22 июня 1941-го — 2 мая 1945 г. Красная Армия потеряла около 75 тысяч танков.
Вечером 1 декабря 1941 г. редакторов газет Германии предупредили: оставить свободную полосу для важного сообщения 2 декабря — о взятии Москвы. Знатокам русской истории в Берлине стоило бы вспомнить слова Николая I, произнесенные в 1855 г.: «Январь и февраль — два моих лучших генерала, они убьют больше врагов, чем все мои армии».
Зима оказалась подлинным бичом вермахта: у 36 434 солдат Восточного фронта в I квартале 1942 г. наблюдалась повышенная температура и простудные явления. Уже к январю 1942 г. из 214 тыс. возвратных потерь личною состава почти две трети — это больные и обмороженные, к весне 1942 г. цифра потерь выросла до полумиллиона, и снова павшие на поле боя составили меньшее количество, нежели пострадавшие от болезней или генерала «Мороза». Заметим, что армии советского Западного фронта из-за обморожений и сильной простуды зимой 1941 /42 гг. лишились на длительное время более 222 тыс. воинов.
Фанфары побед попросту затмили нечеловеческую усталость германских войск, прошедших с боями от Киева к пригородам Москвы за два месяца. С осени 1941 г. в 98-й пехотой дивизии уставшие солдаты не брали с собой даже зубной пасты, мыла, сапожной мази, бритв. 600 тыс. лошадей продолжали страдать от некачественного корма (к весне 1942 г. 250 тыс. из них пали), транспорт хронически отставал.
Немцы немилосердно мерзли в своей обуви, называя зимние сапоги «стаканчиками», а разрекламированные соломенные лапти от холодов не спасали. Даже смешивание бензина со смазочными маслами — обычная для советских танкистов операция являлась долгое время тайной для немецких. Не помогали и агитационные исторические параллели: Александр Македонский взял Персеполь босыми солдатами, а Веллингтон вошел в Париж во главе армии, одетой в лохмотья. Но ведь их солдаты понятия не имели, что представляет собой 30-градусный мороз.
Командующий
По мере исчезновения всякого комфорта из солдатской жизни, отсутствия быстрого маневра войска становились все более жестоки, бесчеловечны, анархичны, наполнялись жгучей ненавистью к противнику, все менее жалели самих себя. Они еще более убеждались в правоте Гитлера, который называл войну с Россией битвой не на жизнь, а на смерть, а поэтому — прочь жалость и слюнявый гуманизм. Еще 13 мая 1941 г. Гитлер подписал директиву, в которой запрещалось осуждать военнослужащих за какие-либо действия против солдат противника, а также гражданского населения на Восточном фронте. В декабре она была детализирована: беспощадность расправы безо всяких изъятий распространялась на детей и женщин.
Реализация пресловутого «приказа о комиссарах» пришла к унич тожению за лето 1941 — 1944 гг. более 580 тыс. человек, лишь часть из которых являлись активистами ВКП(б). Ведь после приказа Сталина от 1 августа 1941 г., мпрещавшего политработникам носить на рукаве звезду, принадлежность пленных к данной категории устанавливалась только путем предательства, что случалось далеко не всегда. Попытки некоторых генералов вермахта изменить ситуацию и тем уменьшить сопротивление советских войск оканчивались неудачами. Заметим, что приказа, подобного гитлеровскому, о физической ликвидации нацистских деятелей в Красной Армии не было.
Многие военнослужащие вермахта, ранее индифферентные к государственной идеологии, тоже стали воспринимать войну в духе нацистских принципов, срывая злость на советском мирном населении и пленных. Размывание в ротах земляческих братств и союзов однокашников привело к усиленной индоктринации солдат фашистскими идеями, и не только усилиями немногочисленных офицеров пропаганды, но именно суровостью бытовой жизни. Они искренне полагали, что победа Сталина означала бы конец цивилизации, всеобщий Апокалипсис. Отсюда вытекала исключительная стойкость в боях при самых непривычных условиях, нежелание сдаваться в плен «славянским варварам». Подобное мышление сохранялось, несмотря на неслыханные ранее на Западе потери. Элитный полк «Великая Германия», например, начал кампанию в составе б тыс. человек, а после боев за Тулу (конец октября 1941) в батальонах осталось по 300—400 бойцов и 8—12 офицеров, в конце декабря — намного меньше; 12-я пехотная дивизия имела 14 409 штыков, к 8 декабря уже 11 638; в 18-й танковой дивизии к концу декабря не осталось ни одного танка, а оставшиеся боеспособными 1963 солдат и 43 офицеров свели в четыре пехотных батальона; в 6-й и 7-й танковых дивизиях осталось по 180 и 200 солдат соответственно. В целом 56-й танковый корпус группы армий «Центр» насчитывал в этот период лишь 1821 солдата!
Зато резко возрос уровень бандитизма по отношению к местному населению: солдаты и офицеры упомянутой выше 18-й танковой за три месяца забрали у жителей 610 голов скота, реквизировали зимнюю одежду, лошадей, повозки и другое. Чтобы создать в Калининской области «зону пустыни», в декабре 1941 г. немцы разрушили и сожгли 48 сел, а жителей депортировали. Через месяц гитлеровцы отступали и ситуация повторялась: сжигались дома, дохлым скотом забрасывались колодцы, а женщин, стариков и детей в лютый мороз гнали в свой тыл — северо-западнее их родных месг. В оставляемых селах разбрасывались мины-ловушки, имущество подвергалось грабежу или порче, а в приказах по армии солдаты получали благодарность за оперативные действия.