Великая степь
Шрифт:
«Орлята» назначили выступление на 17.30.
2
17.14. Крыша сорок пятого дома.
Он не волновался — старший сержант Шугарев по кличке Щука — словно всю свою двадцатилетнюю жизнь регулярно принимал участие в военных переворотах. На самом деле, конечно, этот стал для него первым — но кое в чем, порой весьма в серьезном, старший сержант успел поучаствовать на гражданке. В шахтерском поселке под Карагандой, откуда Шугарева призвали, и сейчас, наверное, парни вспоминали его имя с уважительным страхом (или
Загремело железо пожарной лестницы — кто-то поднимался. Щука для порядка высунул голову над краем крыши, хотя именно сейчас ждал конкретного человека… Так и есть, лейтенант Старченко. Одолел восемь громыхающих под ногами пролетов, шагнул на крышу. Весь потный — не то упарился, не то бздит по-черному. Щука презрительно сплюнул под ноги, не сделав даже попытки встать и поприветствовать начальство. Глянул вопросительно.
— Все в порядке, — зачем-то шепотом сказал Старченко. — Начинаем в расчетное время.
«Бздит, мудила», — подумал Щука. Здесь, на сорок пятом, хоть вопи во всю мочь — никто снизу не расслышит, самый высокий домина в поселке…
На деле сорок пятый самым высоким зданием городка не был — имелись и другие пятиэтажки. А выше пяти этажей не строили — сейсмозона (исключением стала «двойка», возведенная по заимствованной у строителей калифорнийских небоскребов технологии). Но дом номер сорок пять стоял в самой высокой точке скалистого полуострова — установленная на его крыше пулеметная точка господствовала над всем городком.
Сейчас дежурство на этом посту велось уже для проформы — противник так ни разу в городок и не прорвался, а периметр и прибрежные воды Девятки не попадали в зону обстрела. Зато отлично простреливались все входы и выходы в Отдел.
— Кто такой? Не припоминаю… — кивнул лейтенант на фигуру, посапывающую в тенечке.
Щука ответил не то что панибратски — с явно выраженным превосходством:
— Черпак с шестнадцатой… Распоряжение комендатуры — на все боевые посты смешанные дежурства, с обоих частей, со среды началось… Я с утра его погонял малость — ну и задрых черпачина. Умаялся. Будить не стал специально… Ну что, приступим?
С этими словами старший сержант кивнул на черпака и чиркнул ногтем по своему горлу. Но это был не интернациональный жест, известный как предложение выпить.
…На обещания «орлята» не скупились. В случае победы Щуке пообещали офицерское звание, многокомнатную квартиру в двадцатом доме, лучшем на Девятке, и возможность накупить в степи столько девчонок, сколько пожелают физические потребности и позволят материальные возможности.
Потребностей у старшего сержанта за два года накопилось изрядно, а в возможностях составить приличный гаремчик он не сомневался. Если на дочек здешних больших людей не замахиваться — то легко. Многодетный небогатый степняк за пару десятков барашков дочку рад пристроить, совсем как в том кино, даже без финского холодильника. А барана, к примеру, на привозе можно взять за лимонадную двухлитровую пластиковую бутылку. За пустую бутылку…
Ради открывшихся перспектив Щука перерезал бы всех черпаков Девятки. И не только их.
Губы Старченко подергивались. «Сейчас сблюет», — брезгливо подумал Щука, нащупывая рукоять ножа.
— Н-н-нет, — выдавил наконец лейтенант. — Вдруг сигнал припоздает? А сюда кто поднимется? Операцию ведь сорвем… Ушли его куда-нибудь.
Секунду поразмыслив, Щука кивнул — с сожалением.
Хреновый был из Старченко заговорщик. Командиром в их паре только что, после жалкого лепета лейтенанта, окончательно и бесповоротно стал Щука. Можно рассуждать о смене руководства Девятки способом, не предусмотренным уставом. Можно логично убеждать себя и других, что Таманцев узурпатор, что раз вышестоящее начальство недоступно — то важные вопросы надо решать коллегиально. Можно даже успокоить себя тезисом, что всеобщее счастье стоит пролитой за него малой крови. Можно. Но если надо резануть по горлу спящего — а не можешь, то в путчисты лучше не идти, а заняться чем-нибудь спокойным. Капусту, к примеру, выращивать.
Старченко резать спящих не мог.
Щука легонько пнул черпака под ребра. Тот не проснулся. Щука пнул сильно, нетерпеливо — секунды капали.
Поднявшийся черпак тупо моргал глазенками, пока Щука излагал ему нарочито путаное поручение. Мешковатая форма, сапожищи-говнодавы, пилотка велика, топырит уши — видать, и в шестнадцатой части «афганки» тоже со второго года службы полагаются… И конечно, ничегошеньки из задания не понял, стал переспрашивать.
— Бегом, бля! — гаркнул Щука. Сапожищи загрохотали по лестнице. До темноты проходит, мудрила. И ладно, затем и послан.
Время тикало обратным отсчетом. Оставалось перетащиться на другой край крыши — оттуда открывался шикарный вид на Отдел. Нештатная тренога была сварена из толстенных труб. Щука приподнял ее с удобного, широкого конца — на узком, неухватистом пыхтел лейтенант. Тяжелая, зараза. Зря черпака так рано отпустили. «Вернуть, может?» — успел подумать Щука — сапоги все еще гремели железом. Больше Щука не успел ничего.
Неясная тень, уловленная боковым зрением — нагретый металл ствола, втиснутый в висок — голос, щекочущий ухо: ну вот дернись, сука!
А на крышу уже выскакивали, по крыше уже рассыпались — камуфляж, броники, сферы… Направленные в живот стволы. Отдел. Лейтенанту и Щуке с хрустом заломили руки, впечатали лицами в липкий битум крыши. Потом рывком поставили на ноги. Подошел черпак — походка кошачья, шпалер в руке, дурацкая пилотка куда-то делась. И глаза не черпаковские — цепкие, жестокие.
Не пошел никуда, догадался Щука. А по лестнице те грохотали… Лже-черпак опустил глаза и переложил пистолет в левую руку. Щука машинально проследил направление его взгляда. Тот упирался в щегольские, гармошкой, сапожки старшего сержанта — которые «черпак» сегодня старательно чистил, а потом, получив пару раз в рыло, — перечищал.
Удара Щука не увидел. Что-то жесткое, тонкое, казалось, пробило его брюшину и вошло внутрь, и оказалось раскаленным добела, и внутренности вспыхнули выворачивающим наизнанку пламенем. Обезумевшие от боли мышцы пытались согнуть Щуку пополам, но держали его крепко — он сблевал стоя, выпрямленный, с заломленными назад руками. Жижа подозрительно красноватого цвета стекала с х/б и капала вниз.
Прямо на сверкающие сапоги.
3
17.21. Коммутатор.