Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.)
Шрифт:
Особым репрессиям подвергались церковнослужители. Они были объявлены «классовыми врагами» и подвергнуты жестоким репрессиям. (При этом ради объективности следует заметить, что во время гражданской войны многие священнослужители открыто становились на сторону врагов революции; кроме того, священники резко осудили декрет об отделении церкви от государства и призвали всех православных к его саботированию).
В феврале 1922 года под надуманной причиной борьбы с голодом государство конфисковало у церкви все её драгоценности (в том числе и церковную утварь, предметы культа). Нет, страшный голод действительно был (спровоцированный политикой самого государства), но именно церковь самым активным образом помогала пострадавшим совместно с комитетом помощи голодающим. При этом православная церковь соглашалась жертвовать и церковным имуществом, выступая
Часть верующих пыталась приспособиться к новой власти. Ловчее всех здесь оказались на первых порах баптисты. Они громогласно приветствовали Советскую власть, возносили за неё молитвы, имели свой агитпроп по образу и подобию советского, свою прессу (журнал «Баптист»), Баптисты также соблюдали советские праздники, придавая им соответствующую религиозную окраску (Первое мая — «праздник братской внеклассовой солидарности всех верующих в Иисуса Христа»), Они даже создали свою молодёжную организацию — «христомол»! Пели в молитвенных домах «Интернационал», «Марсельезу», «Вихри враждебные» — разумеется, с несколько изменёнными текстами:
Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Любовь и правда воцарятся, В сердцах не будет зла совсем.Однако официальная пропаганда не поддержала такого «религиозно-революционного энтузиазма». В прессе 20-х годов деятельность баптистов подверглась резкой критике, доходившей до издевательства. Их называли лицемерами и приспособленцами.
Впрочем, приспособленчество было не чуждо и православию. В мае 1922 года группа «белого» духовенства объявила о создании так называемой «живой» церкви, лояльной по отношению к государству и призванной заменить «мёртвую» церковь, которой руководила Московская патриархия (патриарх Тихон находился в это время под арестом в Донском монастыре). «Живоцерковники» в своих декларациях утверждали, что Советская власть осуществляет евангельские заветы труда и равенства. Некоторые из особо ретивых даже объявили Советское государство воплощением Царства Божия на Земле. Представители «революционного обновленчества» требовали отмены института патриаршества, желали модернизации и большевизации церкви. Они предлагали, среди прочего, допускать женщин на должности священнослужителей и дьяконов (причём женщины-дьяконы в знак коммунистической лояльности облекались в красные ризы); воздвигать алтарь в середине церкви и сделать из него подобие трибуны; отменить церковнославянские элементы культа и уничтожить соответствующие книги и т. д. Обновленческая церковь разрешала священникам второбрачие. Внешний вид «обновленцев» был непривычен для верующих и шокировал их. Евгений Замятин, например, так описывает такого «обновленца»: «Однажды к обедне явился новый живоцерковный поп с толпой своих. Живоцерковец был рыжий верзила, в куцей рясе, будто переодетый солдат» («Наводнение»).
«Новоцерковцев» поддержало на первых порах государство, стремясь с их помощью сломить непокорных сторонников Тихона. Однако, несмотря на свой относительно привилегированный статус, «живая» церковь не смогла заменить «мёртвую» и достичь своих честолюбивых целей. Среди верующих «обновленцы» не имели практически никакой поддержки. Видя это, власти перестали делать на них ставку и повели политику тотальной и безоговорочной антирелигиозной пропаганды.
Советская власть разворачивает в этом направлении невиданную кампанию. В неё включается «Союз безбожников» во главе с Емельяном Ярославским (автором «Библии для верующих и неверующих», по цинизму и глупости оставившей далеко позади даже сочинения Лео Таксиля). Создаётся крупное государственное издательство «Атеист», выходит в свет иллюстрированная газета «Безбожник» (к конце 20-х годов тираж её достиг 500 гыс. экз.), псевдонаучный журнал «Антирелигиозник»…
Продолжается массовое закрытие властями церквей и монастырей. Многие из них уничтожаются или приспосабливаются под клубы, кинотеатры, музеи (часто — антирелигиозные), библиотеки, склады зерна, сена, утильсырья и пр., колонии для беспризорных… Под звуки «Интернационала» с колоколен сбрасываются колокола. Пиком этого варварства был снос в июле 1929 года одной из старейших святынь православия — Иверской часовни в Москве и взрыв в январе 1930 года Симонова монастыря (описанного Н. Карамзиным в «Бедной Лизе»).
Из послания патриарха Тихона 19 января 1918 года:
Гонение жесточайшее воздвигнуто на святую церковь Христову:…святые храмы подвергаются или разрушению через расстрел орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московского) или ограблению и кощунственному оскорблению (часовня Спасителя в Петрограде); чтимые верующими обители святые (как Александро-Невская и Пачаевская лавры) захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием… Имущества монастырей и церквей Православных отбираются под предлогом, что это — народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законной волею всего народа…
Из послания патриарха Тихона Совету Народных Комиссаров
26 октября 1918 г.:
…Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чём не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределённой «контрреволюционности».
…Не проходит и дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и её служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря, заставляете епископа рыть окопы (епископ Тобольский Гермоген) и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей… Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей без всякого к тому повода и причины…
Священников называют «агентами мирового капитала», «ставленниками международной буржуазии», стремясь придать травле церкви политический характер. Вот некоторые наиболее популярные лозунги 20-х годов:
Наука и религия несовместимы
Пионеры, бейте тревогу — наши родители молятся богу
Все дети — на борьбу против пьянства, хулиганства, религиозного дурмана Смерть куличу и пасхе Против церковников — агентов мировой буржуазии
От поповской рясы отвлечём детские массы
и проч.
Не менее популярны были в это время и карнавальные политические манифестации с овеществлёнными аллегориями в виде масок, карикатур, гигантских фигур, чучел и т. д. Безусловно, в числе врагов новой власти, которые высмеивались в этих образах, одно из первых мест занимали служители религии.
Официальная православная церковь между тем упорно ищет путей сближения с новой властью. В определённой мере это связано с расколом священников в июне 1927 года: принявший на себя обязанности патриарха митрополит Сергий призвал к «подчинению законной власти России». Многих церковников возмутила такая позиция, что привело к новой волне репрессий. Строптивые священнослужители оказались на Соловках.
В 1929 году в Конституцию РСФСР вносится существенная поправка. В прежней редакции Основного закона была фраза о том, что «свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признаётся за всеми гражданами» (статья четвёртая). Однако теперь она звучала несколько иначе. Съезд Советов сформулировал эту часть четвёртой статьи так: «свобода религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды остаётся за всеми гражданами». Фактически такая формулировка означала ЗАПРЕТ РЕЛИГИОЗНОЙ ПРОПАГАНДЫ.