Великие мужчины XX века
Шрифт:
Поначалу Толкин честно пытался написать именно сказку о хоббитах, которые стали ему родными и любимыми. Писатель и сам не скрывал, что в некотором смысле писал их с себя: «Я на самом деле хоббит, хоббит во всем, кроме роста. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы; курю трубку и предпочитаю хорошую простую пищу (не из морозилки!), а французских изысков не перевариваю; люблю и даже осмеливаюсь носить в наше унылое время узорчатые жилеты. Обожаю грибы (прямо из леса); юмор у меня простоватый, и даже самые доброжелательные критики находят его утомительным; я поздно ложусь и поздно встаю (по возможности). Путешествую тоже нечасто». Однако постепенно продолжение переросло в нечто гораздо большее, впитав в себя отзвуки Сильмариллиона, персонажей «Утраченных сказаний» и философию самого Толкина.
Казалось, жизнь Толкина в Оксфорде протекала на удивление спокойно и тихо. Он считался хорошим лектором, умевшим даже о таких скучных вещах, как мертвые языки, рассказывать так, будто это волшебные истории. Заседания
Другим камнем преткновения служил католицизм Толкина, основа его мировоззрения. То, что его лучший друг, Клайв Льюис, не верит в Бога, доставляло ему немало страданий, и Толкин прикладывал все усилия, чтобы обратить Льюиса в христианство. Сначала ему удалось склонить Льюиса к деизму – вере в Бога без веры в церковь. Наконец после одного долгого разговора Льюис записал в дневнике: «Я только что перешел от веры в Бога к осознанной вере в Христа – в христианство. Долгий ночной разговор с Дайсоном и Толкином подтолкнул меня к этому». Однако Льюис, вопреки ожиданиям Толкина, присоединился не к католической, а к англиканской религии. Очень скоро он стал – благодаря лекциям и выступлениям по радио, – достаточно известным проповедником. Впрочем, Толкин этого не одобрял, неодобрительно называя Льюиса «теологом для всех». Однако они были ближайшими друзьями: когда в конце тридцатых годов Льюис стал писать ставшую позже знаменитой «Космическую трилогию» (первый роман «За пределы безмолвной планеты» вышел в 1939 году), Толкин немало сделал для того, чтобы Льюис смог закончить и издать свой роман – не без его протекции «Планету» приняло к печати издательство Bodley Head — после того, как ее отвергли два других.
К концу войны текст «Властелина колец» был почти закончен, многие его части были прочитаны на заседаниях «Инклингов». Льюис критиковал роман (особенно ему не нравились стихотворные вставки), однако всюду давал о нем самые восторженные отзывы. Позже Толкин писал: «Я перед ним в неоплатном долгу и вовсе не по причине какого-то «влияния», как это обычно понимают; а из-за той мощной поддержки, какую он оказывал мне. В течение долгого времени он был моей публикой. Лишь он один убеждал меня в том, что моя писанина может быть чем-то большим, нежели обычное хобби».
В 1949 году Толкин публикует сборник сказок «Фермер Джайлз из Хэма» – заглавная сказка представляет собой изящную пародию на рыцарский роман; однако книга не пользуется особым успехом. Наконец Толкин берет себя в руки и заканчивает «Властелина колец». Еще некоторое время уходит на вычитку, составление карт и приложений. Наконец Толкин предлагает рукопись в издательство Collins: его прежние издатели, Allen & Unwin, не хотят издавать «Властелина» вместе с «Сильмариллионом», как это было задумано Толкином, а в Collins вроде бы согласны. Однако потом они тоже отказываются, справедливо полагая, что тысячестраничный роман вкупе с не менее толстой книгой невразумительных легенд не вызовет читательского интереса. И Толкин относит «Властелина» в Allen & Unwin.
Директора издательства тоже полагают, что роман не удастся продать; но он им так нравится, что было решено издать хотя бы часть: если его не будут покупать, на этом можно будет и остановиться. «Властелина» разделили на три части, каждой придумали название, и в 1954 году свет увидела первая часть знаменитого романа под названием «Братство кольца». Отзывы были неоднозначными: от восторгов до полного неприятия. Рецензенты писали: «Для романа… это феноменально дорогая книга, и, видимо, я должен относиться к ней серьезно, но я не могу найти для этого ни одной по-настоящему серьезной причины» (анонимный рецензент); «За последние годы я не прочел ничего, что доставило бы мне такую радость» (поэт Уинстон Хью Оден); «Герои «Властелина Колец», хоббиты – это просто мальчишки, взрослые герои – в лучшем случае пятиклассники, и… никто из них ничего не знает о женщинах, кроме как понаслышке!» (критик Эдвин Муир). Второй и третий том вышли с перерывом в девять месяцев – они распродавались настолько хорошо, что Толкин даже пожалел, что не ушел на пенсию. Армия его поклонников росла с каждым новым томом. На третьем канале ВВС была осуществлена радиопостановка романа; по всей стране читатели открывали дискуссионные клубы, где обсуждали роман и его героев. «Книги Толкина читали дети и академики, хиппи и домохозяйки», – пишет английский исследователь Д. Райан. В 1965 году в США вышло «пиратское» издание в мягкой обложке – мало того, что книгу по дешевке смогли купить тысячи читателей, так и судебный процесс вокруг нее сделал роману неплохую рекламу. «Властелин колец» настолько вписался в нонконформистскую культуру тогдашней американской молодежи, что немедленно стал одной из культовых книг. На улицах появились первые живые эльфы, тролли и гномы, на стенах писали «Фродо жив» и «Гэндальфа в президенты». Началась толкиномания, не прекратившаяся до сих пор.
До сих пор не утихают споры литературоведов, пытающихся исследовать феномен Толкина и загадку его романа, его идеи и сюжетные ходы. Даже его жанр каждый толкует по-своему – современная эпопея, фантастический роман, лингвистическая сага… Впрочем, все сходятся в одном: это действительно великое произведение, и лучше один раз прочесть его, чем десять томов о нем. Сам профессор Толкин на вопрос, о чем же его книга, отвечал: «Истинная тема романа – Смерть и Бессмертие; загадка любви к миру, владеющей сердцами расы, обреченной покинуть его и якобы утратить; тоска, владеющая сердцами расы, «обреченной» не покидать мир, пока не завершится… его история».
Самому писателю внимание публики поначалу льстило: в письме он признавался, что, «как и все драконы, неравнодушен к лести». Он лично отвечал на все письма и звонки, с охотой беседовал с приехавшими поклонниками. Кроме того, он, наконец, разбогател и мог жить, не задумываясь о завтрашнем дне. Однако его, человека глубоко верующего, весьма огорчал тот факт, что люди предпочитали его книгу Библии, а его мир – Христу. К тому же со временем фанаты все больше досаждали престарелому профессору: они приезжали поглазеть на него, часами просиживая на обочине напротив его калитки или бесцеремонно вламываясь в дом. Американцы, невзирая на разницу во времени, звонили ему посреди английской ночи, называя на панибратский американский манер J.R.R.T., чтобы поболтать на квэнья или узнать, чем кончилось дело с Кольцом.
Рассказывают, что однажды к нему пришел посетитель и принес несколько старых репродукций: пейзажи на них с удивительной точностью совпадали с некоторыми описаниями во «Властелине». Толкин заверил, что впервые видит эти картины. Тогда посетитель, по словам Толкина, «…смолк и… долго смотрел на меня, пока внезапно не произнес: «Ну, вы, конечно, не так наивны, чтобы полагать, будто Вы сами написали эту книгу?» И писатель ответил: «Когда-то я грешил такими мыслями, но теперь больше так не думаю». Шуткой это было лишь отчасти.
Профессор со своей любимой трубкой.
В конце концов Толкину пришлось изменить номер телефона, и даже адрес: он все же ушел на пенсию, и в 1968 году они с Эдит переехали в маленький курортный городок Борнмут. Здесь в ноябре 1971 года скончалась Эдит Толкин – его единственная любовь, его Лутиэн. Она похоронена на католическом кладбище в Оксфорде; на ее могиле по просьбе Толкина написано: «Эдит Мэри Толкин, Лутиэн, 1889–1971»