Великие поэты мира: Поэзия

Высоцкий Владимир Семенович

1967

* * *

Подымайте руки, в урны суйте Бюллетени, даже не читав, — Помереть от скуки! Голосуйте, Только, чур, меня не приплюсуйте: Я не разделяю ваш устав!

1967

* * *

Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я — Про дуб зеленый и про цепь златую там. И вот сейчас я нахожусь у Лукоморья, Командированный по пушкинским местам. Мед и пиво предпочел зелью приворотному, Хоть у Пушкина прочел: «Не попало в рот ему...» Правда, пиво, как назло, Горьковато стало, Все ж не можно, чтоб текло Прям куда попало! Работал я на ГЭСах, ТЭЦах и каналах, Я видел всякое, но тут я онемел: Зеленый дуб, как

есть, был весь в инициалах, А Коля Волков здесь особо преуспел. И в поэтических горячих моих жилах, Разгоряченных после чайной донельзя, Я начал бешено копаться в старожилах, Но, видно, выпала мне горькая стезя. Лежали банки на невидимой дорожке, А изб на ножках – здесь не видели таких. Попались две худые мартовские кошки, Просил попеть, но результатов никаких.

1967

* * *

Хоть нас в наш век ничем не удивить, Но к этому мы были не готовы, — Дельфины научились говорить! И первой фразой было: «Люди, что вы!» Ученые схватились за главы, Воскликнули: «А ну-ка, повторите!» И снова то же: «Люди, что же вы!» И дальше: «Люди, что же вы творите! Вам скоро не пожать своих плодов. Ну, мы найдем какое избавленье... — Но ведь у вас есть зуб на муравьев, И комары у вас на подозренье...» Сам Лилли в воду спрятал все концы, Но в прессе – крик про мрачные карти<ны>, Что есть среди дельфинов мудрецы, А есть среди дельфинов хунвейбины. Вчера я выпил небольшой графин И, видит бог, на миг свой пост покинул. И вот один отъявленный дельфин Вскричал: «Долой общение!» – и сгинул. Когда ж другой дельфин догнал того И убеждал отречься от крамолы — Он ренегатом обозвал его И в довершение крикнул: «Бык комолый!»

1968

* * *

Я лежу в изоляторе — Здесь кругом резонаторы, — Если что-то случается — Тут же врач появляется. Здесь врачи – узурпаторы, Злые, как аллигаторы. Персонал – то есть нянечки — Запирают в предбанничке. Что мне север, экваторы, Что мне бабы-новаторы — Если в нашем предбанничке Так свирепствуют нянечки! Санитары – как авторы, — Хоть не бегай в театры вы! — Бьют и вяжут, как веники, — Правда, мы – шизофреники. У них лапы косматые, У них рожи усатые, И бутылки початые, Но от нас их попрятали.

Между 1967 и 1969

* * *

Слухи по России верховодят И со сплетней в терцию поют. Ну а где-то рядом с ними ходит Правда, на которую плюют.

1969

* * *

Как-то раз, цитаты Мао прочитав, Вышли к нам они с большим его портретом. Мы тогда чуть-чуть нарушили устав... Остальное вам известно по газетам. Вспомнилась песня, вспомнился стих — Словно шепнули мне в ухо: «Сталин и Мао слушают их», — Вот почему заваруха. При поддержке минометного огня Молча, медленно, как будто на охоту, Рать китайская бежала на меня, — Позже выяснилось – численностью в роту. Вспомнилась песня, вспомнился стих — Словно шепнули мне в ухо: «Сталин и Мао слушают их», — Вот почему заваруха. Раньше – локти кусать, но не стрелять, Лучше дома пить сгущенное какао, — Но сегодня приказали – не пускать, — Теперь вам шиш – но пасаран, товарищ Мао! Вспомнилась песня, вспомнился стих — Словно шепнули мне в ухо: «Сталин и Мао слушают их», — Вот почему заваруха. Раньше я стрелял с колена – на бегу, — Не привык я просто к медленным решеньям. Раньше я стрелял по мнимому врагу, А теперь придется – по живым мишеням. Вспомнилась песня, вспомнился стих — Словно шепнули мне в ухо, «Сталин и Мао слушают их», — Вот почему заваруха. Мины падают, и рота так и прет — Кто как может – по воде, не зная броду... Что обидно – этот самый миномет Подарили мыкитайскому народу. Вспомнилась песня, вспомнился стих — Словно шепнули мне в ухо: «Сталин и Мао слушают их», — Вот почему заваруха. Он давно – великий кормчий – вылезал, А теперь, не успокоившись на этом, Наши братья залегли – и дали залп... Остальное вам известно по газетам.

1969

* * *

Маринка,

слушай, милая Маринка, Кровиночка моя и половинка, — Ведь если разорвать, то – рупь за сто — Вторая будет совершать не то! Маринка, слушай, милая Маринка, Прекрасная, как детская картинка! Ну кто сейчас ответит – что есть то? Ты, только ты, ты можешь – и никто! Маринка, слушай, милая Маринка, Далекая, как в сказке Метерлинка, Ты – птица моя синяя вдали, — Вот только жаль – ее в раю нашли! Маринка, слушай, милая Маринка, Загадочная, как жилище инка, Идем со мной! Куда-нибудь, идем, — Мне все равно куда, но мы найдем! Поэт – и слово долго не стареет — Сказал: «Россия, Лета, Лорелея», — Россия – ты, и Лета, где мечты. Но Лорелея – нет. Ты – это ты!

1969

* * *

Нет рядом никого, как ни дыши. Давай с тобой организуем встречу! Марина, ты письмо мне напиши — По телефону я тебе отвечу. Пусть будет так, как года два назад, Пусть встретимся надолго иль навечно, Пусть наши встречи только наугад, Хотя ведь ты работаешь, конечно. Не видел я любой другой руки, Которая бы так меня ласкала, — Вот по таким тоскуют моряки, — Сейчас моя душа затосковала. Я песен петь не буду никому — Пусть, может быть, ты этому не рада, — Я для тебя могу пойти в тюрьму — Пусть это будет за тебя награда. Не верь тому, что будут говорить, Не верю я тому, что люди рады, <И> как-нибудь мы будем вместе пить Любовный вздор и трепетного яда.

1969

* * *

В царстве троллей главный тролль И гражданин Был, конечно, сам король — Только один. И бывал он, правда, лют — Часто порол! Но был жуткий правдолюб Этот король. Десять раз за час серчал Бедный король. Каждый вечер назначал Новый пароль. Своих подданных забил До одного. Правда, правду он любил Больше всего. Может, правду кто кому Скажет тайком, Но королю жестокому — Нет дураков! И созвал король – вот смех! — Конкурс шутов: Кто сострит удачней всех — Деньги и штоф. Что за цель? А в шутке – соль, Доля правды там. Правду узнавал король По мелочам. Но все больше корчился, Вскоре – готов! И плачевно кончился Конкурс шутов.

1969?

* * *

Я все чаще думаю о судьях, — Я такого не предполагал: Если обниму ее при людях — Будет политический скандал! Будет тон в печати комедийный, Я представлен буду чудаком, — Начал целоваться с беспартийной, А теперь целуюсь – с вожаком! Трубачи, валяйте – дуйте в трубы Я еще не сломлен и не сник: Я в ее лице целую в губы — Общество «Франс – Юньон Совьетик»!

Между 1968 и 1970

* * *

Бродят по свету люди разные, Грезят они о чуде — Будет или не будет... Стук — и в этот вечер Вдруг тебя замечу, — Вот и чудо! Скачет по небу всадник- облако, Плачет дождем и градом — Значит, на землю надо. Здесь чудес немало Есть — звезда упала, — Вот и чудо! Знаешь, я с чудесами — запросто: Хочешь, моргни глазами — Тотчас под небесами! Я заклятье знаю — Ну, скажи: «Желаю», — Вот и чудо!

1960-е

* * *

В плен – приказ – не сдаваться, – они не сдаются Хоть им никому не иметь орденов. Только черные вороны стаею вьются Над трупами наших бойцов. Бог войны – по цепям на своей колеснице, — И, в землю уткнувшись, солдаты лежат. Появились откуда-то белые птицы Над трупами наших солдат. После смерти для всех свои птицы найдутся — Так и белые птицы для наших бойцов, Ну а вороны – словно над падалью – вьются Над черной колонной врагов.