Великий актер Джонс
Шрифт:
– Я хочу сказать, что он и то и другое. Писатель и артист, исполнитель роли, слились в парадоксальном единстве...
– Нельзя ли без загадок, Гопс?
– сказал я.
– Пока не закончен опыт, нельзя.
Взглянув на ручные часики, а затем, словно не доверяя им, на большие стенные часы в вестибюле, Гопс вдруг заторопился и исчез за дверями лифта.
3
Я только что поужинал вместе с сестрой своей Анной и вышел в коридор выкурить сигарету. Анна не выносила табачного дыма. И я, как школьник, всегда курил, прячась от нее.
Зазвонил
– Слушаю, - сказал я, сняв трубку.
– Извините, - услышал я знакомый голос, - вас снова потревожил Эдгар По.
– Какой По?
– спросил я, едва сдерживая себя от ярости.
– Настоящий Эдгар По или тот, которого исполняет артист Джонс!
– А кого из них вы хотели бы видеть?
– эти слова долетели до меня, словно с трудом преодолевая время и пространство.
– Вы хотите заставить меня поверить в переселение душ? Вы аферист, шарлатан или сумасшедший!
– Спокойнее, спокойнее, Дадлин, - услышал я, - Не нужно волноваться. С вами говорит человек, преодолевший время. Я уже близко от вас, Филипп. Ждите. Завтра в этот час я буду у ваших дверей.
Весь следующий день я провел в ожидании назначенного мне часа. Где бы я ни был, я беспрестанно думал о нем, об Эдгаре Аллане По, назначившем мне свидание вопреки законам времени и пространства.
Разумеется, это был злой и настойчивый шутник, решивший позабавиться надо мной, а заодно и над моей гипотезой Зигзагообразного Хроноса. Моей гипотезе не везло именно потому, что ее слишком быстро признали. Почти все, не исключая специалистов, слишком упрощенно и вульгарно поняли ее сущность. Экспериментаторы шли по ложному пути, ища подтверждения истины, самой капризной и парадоксальной из всех истин. Пожалуй, никто из них так меня не раздражал своей туповатой прямолинейностью, как Самуил Гопс со своими короткими и упрямыми руками.
Он опять остановил меня возле лифта, когда я собирался подняться в свою лабораторию.
– Эдгар звонил вам?
– спросил он, приблизив ко мне свое лунообразное лицо и переходя не конфиденциальный шепот. Изо рта его дурно пахло. И я чуточку отпрянул.
– Какой Эдгар?
– Эдгар По.
– Помилуйте, откуда, когда и как он мог мне звонить, или время пошло в обратную сторону?
– И это говорит Дадлин, создатель гипотезы Зигзагообразного Хроноса, гипотезы, которая с моей помощью скоро станет теорией. Вам же известно, для чего я вызвал его? Пусть другие экспериментаторы возятся с элементарными частицами, я рискнул на неизмеримо более сложное, и все во имя вашей идеи!
– Но поняли ли вы мою идею? Все, что вы говорите, похоже на бред.
И тут Самуил Гопс (он не отличался ни остроумием, ни хорошими манерами) протянул мне свои короткие руки, а затем сказал:
– Бредить могу я, а не мои руки. Они отличаются завидной трезвостью и настойчивостью, как я не раз уже доказал.
Это лучшее, что он мог сказать. Действительно, его руки всегда производили на меня сильное впечатление.
Я
День мне показался медлительным и длинным. Хотя все мое существо сопротивлялось и возражало, я все же поминутно смотрел на ручные часы, боясь опоздать на невозможное свидание.
Никогда я так не спешил домой, как в этот день. Анны, к счастью, не оказалось дома. Она ушла к подруге, по-видимому, на весь вечер, и я был один.
Сидя в кабинете, я прислушался. Дверной звонок прозвучал с опозданием всего лишь на две минуты. Я открыл дверь. У порога стоял низенький человек с вульгарным самодовольным лицом провинциального актера. Он стоял молча и смотрел на меня крохотными поросячьими глазками.
– Вы ко мне?
– спросил я.
– Да.
– Кто вы?
– Эдгар, - ответил он тихо.
Я смерил его взглядом и спросил, не скрывая насмешки;
– Уж не Эдгар ли Аллан По?
– Эдгар Джонс, - ответил он.
– Исполнитель роли По в биографическом фильме.
– Это вы звонили мне по телефону?
– Я.
Я пожал плечами и провел актера в свой кабинет. Не мог же я захлопнуть дверь перед самым его носом, хотя и испытывал сильное искушение. Не нравились мне его крохотные глазки, и весь он с ног до головы и особенно его нос, сизый нос пьяницы и дешевого балагура.
Я еще раз посмотрел на него и сказал:
– Ничуть не похожи вы на Эдгара По. Как могли поручить вам исполнять эту роль?
Гость сел в кресло по ту сторону письменного стола возле камина и закурил сигару.
– Находите, что не похож?
– спросил он сипло.
– А вот режиссер Ингрем другого мнения. Он мной доволен. Вполне! Когда посмотрите фильм, вы меня не узнаете.
– Грим, - сказал я.
– Нет, - возразил он без всякого смущения.
– Не только работа искусного гримера. Талант тоже.
– Скажите, а что привело вас ко мне?
– Меня направил к вам изобретатель Гопс. Он же, возможно, и убедил режиссера Ингрема поручить мне исполнение главной роли. Ах, замучили меня Ингрем и ваш Гопс, особенно Гопс.
– А при чем тут Гопс? Какое ему дело?
– Это и для меня загадка. Надеюсь, вы поможете мне ее разгадать. Мне говорили, что Гопс выполняет ваше поручение.
– Это не совсем точно. Он ищет экспериментальных подтверждений моей гипотезы. Но он находится на ложном пути.
– Не думаю, - сказал Джонс.
– Как вы можете судить о тонкостях современной физики, вы, провинциальный актер.
– Когда закончат работу над монтажом фильма, меня будет знать весь мир.
– Вы не преувеличиваете?
– Нисколько.
Облачко табачного дыма закрыло его лицо. И в тот же миг все погрузились во тьму. Голос из тьмы, невидимый голос, спросил меня:
– Что случилось? Почему темно?
– Не знаю. По-видимому, перегорела электрическая лампочка. Сейчас проверю.