Великий камень Сардиса
Шрифт:
Тем не менее, ни в голосах, ни в лицах – можно сказать, в душах мужчины и женщины, которые сидели и разговаривали за столом, не было и намека на уныние. Он был полон надежды, как и прежде, а она – веры.
На них было интересно смотреть. Он, смуглый, со слегка впалыми щеками, легкой линией беспокойства на лбу, красивыми, хорошо подстриженными усами, без бороды, с несколько худощавым, но крепким телосложением; мужчина с изящной, но непринужденной походкой, одетый в пальто для верховой езды, бриджи и кожаные гамаши. Она, щеки которой раскраснелись от серьезности мыслей, а серые глаза стали больше, чем обычно, когда она подняла взгляд от бумаги, в которой вела расчеты, была одета по простой современной моде того времени. Ниспадающие складки полуприлегающих тканей хорошо облегали фигуру, которая даже
– Если нам придется ждать артезианского луча, – сказала она, – мы должны попытаться сделать что-то еще. Люди наблюдают за нами, говорят о нас, ждут от нас чего-то; мы должны дать им нечто. Вопрос в том, что это будет?
– Я смотрю на это так, – сказал ее собеседник. – Долгое время вы наблюдали, ждали и ожидали чего-то, и пришло время, когда я должен дать вам что-то, теперь вопрос в том…
– Вовсе нет, – сказала она, прерывая его. – Ты слишком много о себе возомнил. Я не жду, что вы мне что-то дадите. Мы работаем вместе, и мы оба должны дать этому бедному старому миру что-то, что удовлетворит его на время, пока мы не сможем открыть ему это великое открытие, более великое, чем все, что он когда-либо мог себе представить. Я хотела бы продолжить разговор об этом, но не стану этого делать, мы должны привязать наши умы к какой-то текущей цели. Итак, мистер Клив, за что мы можем взяться и немедленно приступить к делу? Может быть, это будет большой снаряд?
Клив покачал головой.
– Нет, – сказал он, – работа по нему продвигается замечательно, но нужно еще многое сделать, прежде чем мы сможем экспериментировать с ним.
– С тех пор как тебя не было, – сказала она, – я часто наблюдала за проектами, чтобы посмотреть на них, но все вокруг кажется таким медленным. Однако, я полагаю, все пойдет гораздо быстрее, когда все будет закончено.
– Да, – сказал он. – Я надеюсь, что этот проект будет идти достаточно быстро, чтобы перевернуть артиллерию всего мира, но, как вы говорите – не позволяйте себе говорить о том, чего мы должны ждать. Я внимательно рассмотрю все, что находится в работе, и завтра предложу то, с чем мы можем идти дальше.
– В конце концов, – сказала она, когда они стояли рядом перед расставанием, – я не могу отвлечься от артезианского луча.
– Я тоже не могу, – ответил он, – но сейчас мы должны приложить наши руки к чему-то другому.
Артезианский луч, о котором говорили эти двое, был изобретением, над которым Роланд Клив экспериментировал в течение долгого времени, и которое было и оставалось объектом его трудов и исследований во время пребывания в Европе. В первом десятилетии века было принято считать, что рентгеновские лучи, или катодные лучи, были разработаны и применены в максимальной степени своих возможностей. Он использовался в хирургии, в машиностроении, во многих видах научных исследований, но в течение четверти века не было отмечено значительного прогресса в области его применения. Но Роланд Клив поверил в существование фотосилы, несколько похожей на катодный луч, но имеющей бесконечно большее значение и важность для искателя физической истины. Проще говоря, его открытие представляло собой мощный луч, созданный новой комбинацией электрических ламп, который проникал вглубь земли, проходя через все вещества, которые встречал на своем пути, освещая и раскрывая все, через что проходил.
Все вещества, которые можно было найти под поверхностью земли в этой части страны, были испытаны Кливом, и ничто не устояло перед проникающим и освещающим воздействием его луча, названного артезианским, так как он был предназначен для проникновения в недра земли. Проведя множество мелких испытаний силы и мощности своего луча, Роланд Клив взялся за строительство массивного аппарата, с помощью которого, как он полагал, можно было генерировать луч, который мало-помалу, возможно, фут за футом, проникал бы в землю и освещал все между самой дальней точкой, которой он достигал, и линзами его аппарата. Иными словами, он надеялся получить длинное отверстие света диаметром около трех футов и такой глубины, на которую его можно будет опустить, и в котором он сможет увидеть все разнообразные пласты и отложения, из которых состоит земля. Как далеко он сможет спустить этот пронзающий луч света, он
Особенностью этого луча, дававшей ему огромное преимущество перед всеми другими проникающими лучами, была способность освещать объект, проходить сквозь него, делать его прозрачным и невидимым, освещать непрозрачное вещество, которое он встречал на своем пути, и после этого делать его прозрачным. Если бы камни и земля в цилиндрической шахте луча, который Клеве уже создал в своих экспериментах, были действительно удалены кирками и лопатами, высвеченное отверстие глубиной в несколько футов не могло бы выглядеть менее реальным, дно и бока маленького колодца могли бы быть показаны более резко и отчетливо, и все же в земле не было никакого отверстия, и если бы кто-нибудь попытался поставить ногу в высвеченное отверстие, он обнаружил бы, что оно такое же твердое, как и любая другая часть земли.
Глава IV. Миссия Самуила Блока
Недалеко от предприятий в Сардисе находился большой пруд, образовавшийся в результате запруживания ручья, который в этом месте протекал между высокими холмами. Чтобы получить достаточную глубину воды для своих морских экспериментов, Роланд Клив построил необычайно высокую и прочную плотину, и этот водоем, который назывался озером, значительно расширялся за плотиной и простирался более чем на полмили.
Рано утром следующего дня он стоял на берегу этого озера в компании нескольких рабочих и осматривал любопытное судно, пришвартованное неподалеку, когда к нему подошла Маргарет Рэли. Увидев ее, он оставил мужчин и пошел ей навстречу.
– Вы не смогли дождаться момента, пока я подойду к вашему дому, чтобы рассказать вам, что я собираюсь делать? – сказал он, улыбаясь.
– Нет, – ответила она, – не могла. Артезианский луч не давал мне спать почти всю ночь, и я чувствовала, что должна успокоить свой разум как можно скорее, дав ему что-то реальное и осязаемое, за что можно ухватиться. Так что же вы собираетесь делать? Что-нибудь по корабельной линии?
– Да, – сказал он, – что-то в этом роде. Но давайте отойдем немного назад, я не совсем готов рассказать всё и всем. Я думал, – сказал он, когда они вместе шли от озера, – о том практическом предприятии, за которое мы должны взяться и закончить, чтобы оправдаться перед общественностью и теми, кто разными способами поддерживал наши предприятия, и я пришел к выводу, что лучшее, что я могу сделать, это осуществить свой план путешествия к северному полюсу.
– Что! – воскликнула она. – Вы же не собираетесь попытаться сделать это… вы, вы сами?
И когда она говорила, ее голос слегка задрожал.
– Да, – сказал он, – я решил, что поеду сам, или пошлю Сэмми.
Она рассмеялась.
– Нелепо! – сказала она. – Послать Сэмми Блока! Вы шутите?
– Нет, – сказал он, – не шучу. Я планировал экспедицию, и думаю, что Сэмми будет отличным кандидатом, чтобы возглавить ее. Я мог бы пройти часть пути, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы начать его, и я мог бы так организовать дела, чтобы Сэмми не испытывал трудностей с завершением экспедиции, но я не думаю, что смог бы уделять этому время, которого заслуживает такое предприятие. Недостаточно просто найти полюс, нужно остаться там и сделать наблюдения, которые могут оказаться полезными.
– Но если Сэмми сам закончит путешествие, – сказала она, – слава будет принадлежать ему.
– Пусть он ее получит, – ответил Клив. – Если мой метод исследования Арктики решит главный вопрос полюса, я буду удовлетворен славой, которую получу от задуманного. Простое путешествие к северному концу земной оси не имеет большого значения. Я буду рад, если Сэмми отправится первым, а за ним последуют многие, кто решит отправиться в этом направлении.
– И все же это великое достижение, – сказала она. – Я бы многое отдала, чтобы стать первым человеком, который поставил ногу на северный полюс.