Великий канцлер
Шрифт:
– Нет, право, это череда сюрпризов, – заметил хозяин, но слов своих не объяснил.
6/I. 1934.
– Да, да, верните его, – умильно попросила Коровьева Маргарита.
– Нет, это не по его части, – отозвался хозяин дома, – это дело Фиелло.
И Фиелло получил приказ, но разобрать его Маргарита не могла, так как он был отдан шёпотом.
Тут Фие……… {93} гостей хозяина.
Ватная
Утро 7/I. 1934.
Весь в грязи, руки изранены {94}, лицо заросло рыжеватой щетиной. Человек, щурясь от яркого света люстр, вздрагивал, озирался, глаза его светились тревожно и страдальчески.
Маргарита, узнав хорошо знакомый рыжеватый вихор и зеленоватые эти глаза, приподнялась и с воплем повисла на шее у приехавшего. Тот сморщился, но подавил в себе волнение, не заплакал, механически обнимая за плечи Маргариту.
В комнате наступило молчание, которое было прервано словами хозяина дома, обращёнными к Фиелло:
– Надеюсь, вы никого не застрелили?
– Обращайтесь к коту, мессир, – отозвался Фиелло.
Хозяин перевёл взгляд на кота. Тот раздулся от важности и похлопал по кобуре лапой.
– Ах, Бегемот, – сказал хозяин, – и зачем тебя выучили стрелять! Ты слишком скор на руку.
– Ну, не я один, сир, – ответил кот.
Затем хозяин обратил свой взор на прибывшего. Тот снял руки с плеч Маргариты.
– Вы знаете, кто я? – спросил его хозяин.
– Я, – ответил привезённый, – догадываюсь, но это так странно, так непонятно, что я боюсь сойти с ума.
Голос привезённого был грубоват и хрипл.
– О, только не это. Ум берегите пуще всего, – ответил хозяин и, повернувшись к Маргарите, сказал:
– Ну что ж… Благодарю вас за то, что посетили меня. Я не хочу вас задерживать. Уезжайте с ним. Я одобряю ваш выбор. Мне нравится этот непокорный вихор, а также зелёные глаза. Благодарю вас.
– Но куда же, куда я денусь с ним? – робко и жалобно спросила Маргарита.
С обеих сторон зашептали в уши хозяину: слева – Фиелло, справа – Коровьев.
– Да выбросьте вы его к чёртовой матери, – сказал хозяин, – так, чтобы и духом его не пахло, вместе с его вещами… а впрочем, дайте его мне сюда.
И тотчас неизвестный человек свалился как бы с потолка в залу. Был он в одних подштанниках и рубашке, явно поднятый с тёплой постели, почему-то с кепкой на голове и с чемоданом в руках. Человек в ужасе озирался, и было видно, что он близок к умопомешательству.
– Понковский? – спросил хозяин.
– Понковский, так точно, – ответил, трясясь, человек.
– Это вы, молодой человек, – заговорил хозяин, [потому] что человеку с чемоданом было лет сорок, – написали, что
– Я-с, – ответил человек с чемоданом, мертвея.
– А теперь в квартире его проживаете? – прищурясь, спросил хозяин.
– Да-с, – плаксиво ответил человек.
– Это что же за хамство такое? – сурово спросил хозяин, а затем добавил рассеянно: – Пошёл вон!
И тотчас Понковский исчез бесследно.
– Квартира ваша таперича свободна, – ласково заговорил Коровьев, – гражданин Понковский уехали во Владивосток.
Тут качнулся светло-рыжий вихор, глаза тревожно обратились к хозяину.
– Я, – заговорил поэт, покачнулся от слабости, ухватился за плечо Маргариты, – я предупреждаю, что у меня нет паспорта, что меня схватят сейчас же… Всё это безумие… Что будет с нею?
Сидящий внимательно поглядел на поэта и приказал:
– Дайте гостю водки, он ослабел, тревожен, болен.
Руки протянулись к поэту со всех сторон, и он отпил из стакана. Его заросшее лицо порозовело.
– Паспорт, – повторил он упрямо и безумно.
– Бедняга, – сочувственно произнёс хозяин и покачал головой, – ну дайте ему паспорт, если уж он так хочет.
Коровьев, всё так же сладко улыбаясь, протянул поэту маленькую книжечку, и тот, тревожно косясь в пол, спрятал её под кацавейкой.
Маргарита тихонько плакала, утирая глаза большим рукавом.
– Что с нами будет? – спросил поэт, – мы погибнем!
– Как-нибудь обойдётся, – сквозь зубы сказал хозяин и приказал Маргарите: – Подойдите ко мне.
Маргарита опустилась у ног Воланда на колени, а он вынул из-под подушки два кольца и одно из них надел на палец Маргарите. Та притянула за руку поэта к себе и второе кольцо надела на палец безмолвному поэту.
День 7/I. 1934.
– Вы станете не любовницей его, а женой, – строго и в полной тишине проговорил Воланд, – впрочем, не берусь загадывать. Во всяком случае, – он повернулся к поэту, – примите от меня этот подарок, – и тут он протянул поэту маленький чёрный револьвер с золотою насечкою.
Поэт, всё так же мутно и угрюмо глядя исподлобья, взял револьвер и спрятал его в глубоком кармане под кацавейкой.
– Вечер наш окончен, – объявил Воланд, – светает, я хочу отдохнуть. Все свободны.
При этих словах свет в люстрах стал убывать, толпа гостей растаяла в полумраке, и Маргарита почувствовала, что её бережно ведут под руки по лестнице. [>>>]
Подкова
Аннушка Васина, та самая, что пролила постное масло не вовремя, была известна как настоящий бич той квартиры, где она проживала. А проживала она как раз под квартирою покойного Берлиоза.