Великий карбункул
Шрифт:
Фиппс, пастух, бочар, шкипер и затем губернатор. Побольше бы его
соотечественников, выйдя из таких же низов, достигло таких же высот! И, наконец, последним мы видели любезного графа Белламонта, который правил нами
при короле Вильгельме.
– Но что вообще все это означает?
– спросил лорд Перси.
– Будь я мятежницей, - вполголоса заметила мисс Джолиф, - я бы, пожалуй, вообразила, что тени всех прежних губернаторов призваны сюда, чтобы
составить траурный кортеж при
Меж тем на площадке лестницы показалось еще несколько фигур. У того, кто шел впереди, было настороженное, тревожное, какое-то лисье выражение
лица; но, несмотря на надменную осанку - следствие как природного
честолюбия, так и долгого пребывания на высоких должностях - чувствовалось, что это человек, способный раболепствовать перед теми, кто сильнее его. За
ним, чуть поодаль, следовал офицер в расшитом пурпурном мундире старинного
покроя, какой, вероятно, носил еще герцог Марлборо. По румяной окраске его
носа и огоньку в глазах можно было распознать в нем большого охотника до
чаши с вином и веселой компании, однако сейчас он, видимо, был чем-то
встревожен и то и дело поглядывал по сторонам, словно опасаясь какой-то
тайной напасти. Третьим шел тучный человек в одежде из ворсистого сукна, подбитого шелковым бархатом, с толстым фолиантом под мышкой; в глазах его
светился ум, проницательный и насмешливый, но видно было, что он доведен до
полного изнеможения какими-то неотступными и мучительными заботами. Он
прошел вниз торопливым шагом, а за ним появился новый персонаж, осанистый
джентльмен в платье из пурпурного бархата, богато украшенном вышивкой; поступь его можно было бы назвать величественной. если бы не подагрические
боли, из-за которых при каждом шаге гримаса искажала его лицо и тело
передергивала судорога. Когда доктор Байлз увидел эту фигуру на лестнице, он
весь затрясся, точно в лихорадке, но продолжал смотреть на подагрического
джентльмена, пока тот не достиг порога и с жестом, выражавшим злобу и
отчаяние, не исчез в темноте улицы, куда звала его траурная музыка.
– Губернатор Белчер, мой покойный покровитель, в подлинном своем
обличье!
– прохрипел доктор Байлз.
– Какая ужасная, кощунственная комедия!
– А по-моему, просто скучная и глупая, - с подчеркнутым равнодушием
возразил сэр Уильям Хоу.
– Но кто же были остальные трое?
– Губернатор Дадли, хитроумный политик, которого собственное коварство
однажды довело до тюрьмы, - ответил ему полковник Джолиф.
– Губернатор Шют, прежде командовавший полком в войсках герцога Марлборо; он вынужден был
бежать отсюда из страха перед народом. И губернатор Бернет, ученый муж; он
не выдержал напряжения своей законодательской деятельности и смертельно
заболел.
– Невеселая же у них была жизнь, у всех этих королевских губернаторов
Массачусетса, - заметила мисс Джолиф.
– Но что это? Отчего вдруг меркнет
свет?
И в самом деле, большой фонарь, освещавший лестницу, теперь едва
мерцал, так что новые фигуры, торопливо спускавшиеся по ступенькам, казались
скорее призраками, нежели созданиями из плоти и крови.
Сэр Уильям Хоу и его гости стояли в дверях апартаментов и молча
наблюдали это странное шествие - кто с гневом, кто с пренебрежением, кто со
смутным чувством страха, но все с невольным тревожным любопытством. Узнать
ту или иную историческую личность в каждой из фигур, спешивших примкнуть к
таинственной погребальной процессии, можно было теперь только по
особенностям одежды или каким-нибудь характерным повадкам, а не по
портретному сходству, так как все лица тонули в полутьме. Но у доктора
Байлза и других, кто близко знал многих сменивших друг друга правителей
Новой Англии, то и дело срывались с губ знакомые имена Шерли, Паунолла, сэра
Фрэнсиса Бернарда, пресловутого Хатчинсона - подтверждение тому, что
неведомые актеры, участвовавшие в этой процессии губернаторов-призраков, сумели придать себе бесспорное сходство с теми, кого изображали. Как и
прежде, каждая тень, переступая порог, чтобы скрыться в ночном мраке, вскидывала руки в горестном жесте. Вслед за фигурой, изображавшей
Хатчинсона, появился человек в военной форме; лицо он прикрывал треуголкой, которую снял со своих пудреных буклей, но по генеральским эполетам и
некоторым другим знакам различия можно было определить его чин, и что-то в
его общем облике сразу напомнило зрителям о человеке, который совсем еще
недавно был хозяином Губернаторского дома и господином всего края.
– Вылитый Гейдж, похож как две капли воды!
– бледнея, воскликнул лорд
Перси.
– О нет!
– вскричала мисс Джолиф с истерическим смешком.
– Будь это
Гейдж, сэр Уильям не преминул бы приветствовать своего старого собрата по
оружию. Но, может быть, впредь он будет более внимателен.
– В этом можете не сомневаться, сударыня, - отозвался сэр Уильям Хоу, устремив многозначительный взгляд на непроницаемое лицо ее деда.
– Я слишком
долго пренебрегал своими обязанностями хозяина по отношению к гостям, покидающим дом, и следующего, кто захочет выйти отсюда, сумею проводить как
должно.
Мрачные, зловещие звуки музыки ворвались в раскрытую дверь. Как будто