Великий князь
Шрифт:
Скользнув в приоткрытую перед ней дверь, зеленоглазая девица под веселый смех скромно пристроилась в уголке.
– Рядышком Машка Робустова тем же самым бумагу пачкает - и заодно брата к челядинке ревнует. Сопля мелкая, а туда же!..
Быстро осмотревшись, девушка чуть обмякла и длинно выдохнула - чувствуя, как терзавшая ее боль немного отступила. Все было привычно, все знакомо - и эта самая обыденность действовала на Аглаю словно лекарственная настойка. В окружении полудюжины небольших бутылей темного стекла готовила какую-то микстуру Домна, равнодушно сиял своими колбами,
– У италийцев кровь горячая, да и девки созревают раньше - так что еще года два-три, и...
Дивеева многозначительно замолчала и улыбнулась царевне - получив в ответ от нее такую же усмешку:
– Да как же! К тому времени батюшка Федьку с Ванькой точно оженит. Митюшу тоже. И мне под венец.
Погрустнев, четырнадцатилетняя дева провела ухоженными ноготками по мраморной столешне алхимического стола. Спохватилась, окинув взглядом короткий рядок из четырех маленьких котелков, в которых на водяной бане готовилось непонятное варево. Помешала в крайнем стеклянной палочкой, подхватила остро заточенную чертилку, и глянув на большие песочные часы, быстро вписала в свою Опытовую книгу пару коротких строчек. Задумалась, затем зачеркнула последнее слово и вписала другое. Кивнула сама себе - и начала выставлять перед "кастрюльками" аккуратные деревянные полешки. Аглая недоуменно сморгнула, пригляделась, и загадочные деревяшки разом превратились в разборные заливные формы. Видела она уже такие, и не раз - в царских мастерских, где пудовые свечи из воска льют. Правда, те заметно больше были?
– Ну, с божьей помощью приступим.
Замелькали в холеных ручках медные стаканчики-черпачки (свой для каждого котелка), упали на полированный камень и сразу же застыли разноцветными кляксами капли белесовато-прозрачной жидкости, потянулся к широкому зеву вытяжки легчайший, едва заметный парок...
– Уф!!! Все, пускай остывает.
Погасив три спиртовых горелки и поставив на четвертую взамен котелка большую колбу с водой, единственная дочь правителя Русского царства наконец-то оглянулась на Гурееву:
– Чего затаилась как мышка? Поди сюда, пожалею.
Поднимаясь со своего места, Аглая невольно поморщилась от боли, прострелившей в висках. Но уже через пару секунд не удержалась от невольной улыбки - когда вся ее тошнота и немощь разом унялись. По спине пробежались мурашки, затем пустое вроде бы средоточие послало по телу волну сладкой истомы... И тем обиднее было увидеть тень недовольства в синих глазах своей царственной ровесницы.
– Вижу, стараешься. Но все равно - мало!..
От подобных слов новоиспеченная дворянка тут же уткнулась глазами в пол.
– Молчишь?
За прошедшее время бывшая девка-селянка столь многому научилась, что ее и саму иногда брала оторопь. В нее буквально вбили умения и повадки, приличествующие девице знатного рода, безжалостно наказывая за малейшую оплошность в поведении и речи - и самым трудным было привыкнуть к тому, что за ней постоянно следят. Везде!
– Если так и будешь молчать - я решу, что тебе опять потребна моя помощь.
Но вот привыкнуть к тому, что ей позволено не просто говорить что-то там самой царевне, но даже и возражать ей при случае!.. Этого пока у боярышни Гуреевой ну никак не получалось. А хотелось прямо-таки очень-очень, потому что после каждого занятия с синеокой красавицей у нее сильно кружилась голова, и мучили долгие болезненные спазмы в черевном сплетении. Польза от такой помощи тоже была, и очень даже заметная - но когда день-два после занятий ходишь кое-как, а есть не можешь вовсе...
– Ее дар пока еще слаб.
Даже не поворачиваясь в сторону Дивеевой, царевна отмахнулась от ее слов:
– А то я не вижу!..
Досадливо нахмурившись (что совсем не испортило ее удивительно нежное и красивое личико), Евдокия покосилась на алхимический стол, где в колбе как раз начала закипать вода. Вздохнула, затем сдернула с рук холщовые нарукавники и в полном молчании вышла за дверь.
– Ты не сердись на нее.
Уложив последнюю скляницу в шкатулку, отделанную изнутри янтарем, немного бледноватая целительница сделала странный жест - словно стряхивала с ладоней невидимую воду.
– Ох, устала!.. Она добрая.
Поглядев на Аглаю, старшая ученица тихонечко засмеялась:
– Можешь не верить, но добрая. Для девы царской крови.
Мимоходом заправив под свою шапочку непокорную каштановую прядку, Домна аккуратно закрыла плоский прямоугольник невзрачной с виду шкатулки.
– Просто она за тебя переживает. И за себя. Настоящих подружек-то у нее всего ничего: Настя Мстиславская, Еуфимия Старицкая, ну и я. Ты... Тоже можешь стать ей настоящей подругой.
Потушив горелку под колбой с клокочущей водой, блюстительница и охранительница здоровья царской семьи в несколько движений организовала на угловом столике фарфоровые кружки с серебряными ложками. Затем несколько туесков с сушеными травами и ягодами, отдельно баночку с липовым медом - и напоследок вытянула с верхней полки ковчежец с мелко порезанным чайным листом.
– А как же остальные?
– Пустышки, коим нужна близость к царевне, но неинтересна она сама... Кстати, отвори-ка ей дверь, а то у нее руки заняты.
Евдокия вернулась явно в лучшем настроении, нежели уходила - вдобавок с большой мисой, наполненной кусочками темно-коричневой глины. Попадались среди черепков и светлые обломки, и в виде ровно-одинаковых квадратиков - и даже странно-пупырчатые, довольно противные на вид.
– Ух, все руки отморозила, пока из формочек выбивала!..
Ухватившись за протянутую кружку, рюриковна коротко повела носом, затем добавила в свой чай пару ягодок облепихи и сделала крохотный глоточек.
– А это у тебя с чем?