Великий магистр

Стампас Октавиан

–  Возможно, - лукаво отозвался тот.
– Однако легенда гласит, что римляне и германцы происходят от одной ветви, а посох Святого Петра был найден на берегах Рейна. И именно германцам поручено собрать разбредшееся стадо в один загон.

–  То так, - почтительно наклонил голову Метц.

–  А ведь спаситель наш Иисус объявил на кресте двум мытарям, что через тысячу лет явятся франки, его сыны, чтобы отомстить за него.

–  И это правда, - секретарь выдержал насмешливый взгляд собеседника. Ведь Иерусалим возвращен Святой Церкви во многом

благодаря им.

–  Так франки или германцы? А может быть славяне?

–  Католики, мой господин. Только католики. Лишь те, кто подчиняются Святой Римской Церкви, которая никогда не заблуждается.

Пасхалий одобрительно качнул головой. Его порадовало, что ученик думает в унисон с ним. А видит ли он главную цель?

–  Враги бывают мелкие, крупные и смертельные, - Пасхалий приподнялся на атласных подушках, устраиваясь поудобнее. Он долго усаживался, стараясь поудобнее расположить нижнюю часть тела. Все это время секретарь выжидающе молчал, застыв с половинкой яблока в руке.

–  На мелких змеенышей я не обращаю внимания, - продолжил наконец папа, - хотя и они могут принести много вреда. Крупные враги, досаждающие сейчас Бодуэну в Иерусалиме - опасны. Но с ними можно договориться.

–  Как?!
– изумленно воскликнул кардинал.
– С сарацинами? С этими проклятыми персидскими турками? А проливающий свою кровь цвет нашего рыцарства?

–  Ну какой там цвет!
– махнул рукой папа.
– Так, сброд, бездельники. Разбойники с большой дороги. Поверь мне, Иерусалим еще много раз будет переходить из рук в руки... И возможно, - он задумался, нахмурившись. Возможно, мы не сможем его удержать.

Он провел рукой по глазам, словно отгоняя от себя навязчивые мысли.

–  Перегринация, странствие в Святую Землю, затеянная Урбаном на Клермонском соборе, была гениальной идеей. И она принесла нам успех. Но частичный. Мы рассеяли мечущиеся по Европе толпы. Но никто не в силах двинуть на Восток всю Европу. Да, это и не нужно... Наш главный, смертельный враг теперь здесь!
– и папа вдруг неожиданно ткнул пальцем в стоящий на столике графинчик.

Пораженный предыдущими словами папы кардинал посмотрел на пурпурное стекло.

–  В ... вине?
– произнес он, совершенно сбитый с толку.

–  В Византии, - пояснил Пасхалий, улыбнувшись. И чтобы не возникло недоразумений, пригубил из серебряной рюмки на длинной ножке.
– В Византии, сын мой. Пока христианский мир расколот, пока существует греко-православная церковь, пока центром ее является Константинополь, мы не можем полностью опираться на наших прихожан, без боязни что их не увлекут в другую сторону. О!
– Пасхалий воздел к лепнинам свода руки.
– Как бы я хотел, чтобы прежде Иерусалима был взят Константинополь, чтобы он был разрушен! Но это время наступит. Я уверен.

Он уже успокоился и вновь стал удобней устраиваться на подушках.

–  Император Византии Алексей I Комнин наш союзник в борьбе за Святую Землю, - тихо промолвил кардинал.
– Он много сделал для рыцарей и пилигримов, шедших через его владения. Он...

–  Хитрый, изнеженный плут, - оборвал собеседника папа.
– Рыцарей он сделал своими вассалами и их руками расширил свои владения, а потом долго смеялся над их пустыми головами. Запомни: у католика нет союзника, пока этот союзник не стал католиком.

–  Согласен с тобой, мой господин, - еще тише отозвался кардинал Метц, опуская глаза.

Папа внимательно смотрел на него, словно ища на смуглом лице секретаря отражения своих слов. Наконец он удовлетворенно усмехнулся.

–  Перейдем теперь к повседневным делам, - сказал он.
– Я просил тебя подумать о конкордате, смягчающем разногласия между светскими и духовными властями - во имя святой и нераздельной Троицы. Что сделано для этого?

Они проговорили час, перейдя от конкордата к церковным пошлинам во французских аббатствах, и папа тщательно вникал в каждый наложенный штраф или освобождение от налогов, поражая секретаря ясностью ума и цепкостью памяти. Он помнил самую отдаленную обитель и настоятеля в ней, кто является там графом земли и сколько солидов он недоплатил в прошлый раз.

Покончив с делами и уже собираясь отпустить кардинала, Пасхалий заметил, что тот желает, но не решается сказать что-то еще.

–  Ну-ну, смелее, - приободрил его папа.
– Что еще осталось нерешенного на сегодняшний день?

–  Не знаю, стоит ли утомлять вас такими пустяками. Так, вести из Клюни. Вздор.

–  Я охотно его послушаю. Хотя вздора из Клюнийского аббатства не исходило никогда.

–  Приор обители пишет, что в целях упрочения католической веры в Палестине, им предпринята попытка создания при дворе Иерусалимского короля Бодуэна нечто вроде Ордена странствующих рыцарей. Будет ли она удачной или нет - покажет будущее.

–  Логично, - заметил папа.
– Многие попытки подобного рода с треском проваливались. Вспомним начинания Годфруа. Рыцари просто разбегались в разные стороны в поисках золота и наслаждений. Там крепко держится лишь один Орден - Иоаннитов.

–  Их еще называют госпитальерами, мой господин, - добавил кардинал. Поэтому затея приора заранее обречена на неудачу.

Возможно, - задумчиво проговорил папа.
– Однако, что конкретно он пишет? Цели, задачи, люди, которых он посылает? Кто они?

–  Цели - неподвластные простым смертным, - с явным неодобрением сказал кардинал.
– В особенности рыцарям, которым не слишком по душе аскетическая жизнь. И - самое забавное - эта горстка людей призвана малым числом совершить такие подвиги, которые способны затмить славу самого Годфруа Буйонского!
– кардинал позволил себе даже тихо засмеяться.

–  В этом мало забавного, а много разумного, - промолвил папа.
– Если одиночки, особенно благочестивые, совершают великие дела - во славу Святой Церкви, то они способны развернуть ход истории в угодном нам направлении. К сожалению, подобное случается крайне редко.