Великий магистр
Шрифт:
Программа дня была разнообразной, и каждый мог выбрать то, к чему лежала его душа. Многие рыцари и дамы присоединились к Марии Шампанской, беловолосой красавице, не изменявшей своему любимому красному цвету в одежде, - и это была одна из немногих верностей, которые она хранила. Графиня увлекла свою свиту на соколиную охоту, благо день выдался погожий и ясный, годный для легкого и беспощадного полета этой смелой птицы. Ее любимый кречет, украшенный погремушками и кольцами, сидел на руке в красной перчатке, вышитой бусами и драгоценными каменьями. Многие приехали в Труа с дорогими их сердцу птицами: орликами, дербничками, ястребами, и каждый убил бы любого, кто покусился бы на них. Похититель сокола по закону наказывался наравне с убийцей.
Сам граф Шампанский, в сопровождении тихого и неприметного Андре де Монбара, увлек часть гостей на очередной сеанс магии - в так называемые "колдовские комнаты" алхимика Симона Руши. Придворный чародей обещал вызвать на этот раз дух самого Карла Великого... Некоторые рыцари, во главе с Ренэ Алансоном и Фульком Анжуйским решили отправиться навстречу королю Людовику, - и с громкими криками, потрясая оружием, умчались по дороге к Лентье.
Вокруг старейшего трувера герцога Гильома Аквитанского собралось общество любителей поэзии; присутствовали здесь, в основном дамы, среди которых выделялась своей статью сестра легендарного Годфруа Буйонского Гертруда. Но и некоторые умудренные мужи предпочли вечность искусства суете бытия. Присоединилась к этому кружку и византийская принцесса, решившая ни за что на свете не упустить случая насладиться поэзией великого трувера. Сама испытывающая тягу к литературным трудам, она смотрела на Гильома Аквитанского своими прекрасными вишневыми глазами, как скромная ученица на мэтра. Анна Комнин не стала злить местных дам своими изысканными византийскими туалетами, и облачилась по моде французских красавиц: в имитирующий кольчугу гофрированный жипп до середины бедер, замкнутый поясом из чеканных пластин, а золотистые волосы перевила темными парчовыми лентами.
В окрестностях замка, на малой турнирной арене, проходили состязания оруженосцев. Там скопился не только простой люд, падкий до подобных зрелищ, но пришли и некоторые доблестные рыцари, и среди них могучий Филипп де Комбефиз. На построенных трибунах разместились с заранее приготовленными букетами цветов молодые дочери местных сеньоров. Юные поединщики воодушевлялись, ловя их чарующие взгляды. И оруженосец Гуго де Пейна Раймонд, прогуливаясь возле трибун с напускным равнодушием, искоса посматривал на одну черноволосую красавицу.
А в уединенной беседке возле водоема тихо беседовали три человека старый граф Рене Анжуйский, герцог Клод Лотарингский и граф де Редэ, отправившие своих супруг на соколиную охоту. Им было что обсудить... Лишь историограф Фуше Шартрский, почесывая свою медную бороду, не знал - что ему выбрать и к кому примкнуть? Как угадать, где в данный момент наилучшее место для бытописателя, с которого можно углядеть хоть краешком глаза ход истории? В конце концов, горько плюнув, он отправился вместе с Кретьеном де Труа на рыбную ловлю.
Еще в полдень Людвиг фон Зегенгейм и Роже де Мондидье, оседлав коней, поехали в сторону горного массива: два старых товарища, не видевшиеся несколько лет, вспоминали тот славный поход в Палестину под предводительством Годфруа Буйонского, жаркие схватки с сарацинами, взятие неприступных крепостей, гибель боевых друзей, освобождение Иерусалима... А Гуго де Пейн и Бизоль де Сент-Омер, стоя в саду под платаном, раздумывали: не пойти ли им на турнир оруженосцев и не поддержать ли своих юных помощников, когда рядом раздался тихий, бесцветный голос:
– Господа, граф Шампанский приглашает вас на сеанс черной магии.
– Вот, черт!
– воскликнул Бизоль, повернувшись к стоящему за спиной Андре де Монбару.
– Как неслышно вы подошли!
Монбар улыбнулся - краешком губ - глядя на перекрестившегося Бизоля.
– Так что передать графу?
– Нет, уж, увольте!
– воскликнул великан.
– Эти затеи не для меня.
Гуго, внимательно изучая лицо Монбара, вежливо произнес:
– Передайте графу, что нам нездоровится и именно сейчас особенно желателен свежий воздух.
Андре де Монбар молча наклонил голову и отошел. Когда он скрылся за деревьями, словно растворясь в воздухе, Бизоль растерянно поглядел на друга:
– Нет, ты заметил, как неслышно он ступает? Ничто не шелохнется при его движении!
– Ну, во-первых, в отличие от нас, он предпочитает железным латам кожаные. А во-вторых, каждый человек похож на какого-то зверя. Этот - на кошку.
– Скорее уж, на притаившуюся рысь.
– Любой зверь может принести пользу.
Бизоль, посмотрев на друга и почувствовав в его словах потайной смысл, горячо произнес:
– Послушай меня, Гуго! Еще недавно мы обсуждали, кого бы из собравшихся здесь славных рыцарей позвать с собой в дорогу на Иерусалим. Пригласи хоть Фулька Анжуйского, хоть дряхлого Гильома Аквитанского, но только не этого Монбара! Я тебя умоляю, он внушает мне страх.
– Брось!
– усмехнулся Гуго.
– Тебе ли бояться? Впрочем, все решит провидение. Поторопимся-ка лучше на турнир и поддержим наших юных вояк.
Друзья пересекли тенистую каштановую аллею, вдоль которой высились мраморные фигуры древнегреческих богов, причем некоторые из них были повалены прошлой ночью, и замерли, увидев около статуи Артемиды трех рыцарей, одетых в испанские камзолы и длинные черные плащи. Рыцари беседовали, повернувшись к ним спиной, но один из них, - небольшого роста, смуглый, с коротко подстриженными волосами и остроконечной бородкой, стоял боком.
– Или я сплю, или мертвецы начинают выходить из могил!
– воскликнул Бизоль.
– Все сегодня задались испытать крепость моих нервов. Скажи, Гуго, не сошел ли я с ума?
– Ты еще успеешь это сделать, - ответил Гуго.
– Но, похоже, перед нами действительно маркиз Хуан де Монтемайор Хорхе де Сетина собственной персоной.
Маркиз также заметил их, и, оставив своих собеседников, поспешил навстречу друзьям. На его смуглом лице блеснула белозубая улыбка.
– Но... как?!
– изумился Бизоль, пожимая протянутую руку. Другую руку маркиз протянул Гуго де Пейну.
– Я знал, что вы здесь и разыскивал вас, - сказал он, продолжая улыбаться.
– Но здесь собралось столько рыцарей, что легче найти...
– Сокровище царя Соломона, - закончил за маркиза Гуго де Пейн. Кстати, как оно поживает и что же с вами произошло?
– О! Это печальная история, - маркиз задумчиво посмотрел вдаль. Помните, после нашего ночного разговора о Святом Граале и тех сокровищах, которые могли храниться в Храме Соломона в Иерусалиме, вы ушли в свой шатер, а я еще долго не мог уснуть. Я ворочался с боку на бок, чувствуя какую-то неодолимую тягу, какое-то тревожное волнение в груди. Мешал мне и этот странный, протяжный свист, звучащий в ушах.