Великий нефритовый путь

Гольдфарб Станислав

Коч покачивался на прибойной волне, так что, если не смотреть на берег, где полыхало несколько костров да в прибрежных трактирах уже распалили свечи и лучины, вполне могло показаться, что отошли они от берега и идут, подгоняемые волной и течением.

Этой ночью Михей несколько раз просыпался, вылезал из «казёнки». Во сне чудилось, что оторвало швартовочный линь и их унесло в открытый Байкал. Но нет, коч был крепко причален.

При ярком свете луны были видны очертания береговых строений, на взгорках по распадкам маячили крыши. Побрёхивали собаки. Лунная дорожка терялась где-то далеко-далеко в водной глади.

В темноте мелькнуло несколько огоньков –

это чьи-то суда двигались по морю. Михей подумал, что люди на них куда-то очень торопятся, раз вышли в море в ночное время.

Михей громко зевнул, потянулся и решил вернуться досыпать. В этот момент он услышал за бортом всплески и какие-то подозрительные шорохи. Замер, прислушался – тихо. «Померещилось, однако», – решил парень.

Но что-то вновь заплескалось за бортом коча. Эти всплески отличались от обычного прибоя.

Михей огляделся. На суше никого, на воде тоже. Перекрестился. Ещё раз осмотрелся по сторонам. «Точно померещилось. Батюшка Байкал играет, не иначе».

В то же мгновение за борт уцепилась рука, потом вторая.

С испугу Михей упал на лавку для гребцов и больно стукнулся ногой, но даже не вскрикнул, а замер, словно кто-то сковал его и обездвижил.

Вслед за руками показалась голова, лохмотья одежды.

«Водяной, – пронеслось в голове у Михея. – А по виду так человек…» От страха и неожиданности он растерялся, сразу и не сообразил, что предпринять, глядя на того, кто силился забраться в коч. «Помочь? Навернуть веслом? Позвать на помощь? – мелькнуло у Михея. – А ну как это беглый варнак? За укрытие можно и башки лишиться».

Неизвестный тщетно пытался подтянуться и выбраться из воды. Видимо, силы были на исходе.

– Помоги, человече, – простонал незнакомец. – Помоги, прошу.

Михей кинулся в «казёнку» и растолкал Ефимия:

– Старшой, утопленник там у нас, в коч лезет!

Спросонья Ефимий ничего не понял:

– Ты чего, Михей, спать не даёшь, что опять удумал?

– Да сам погляди.

…Незнакомец всё так же держался руками за край борта, не в силах забраться в коч. Взглянув на «утопленника», Ефимий быстро подскочил к человеку и крикнул Михею:

– Помогай!

Вдвоем они втащили его и уложили на палубу.

Ефимий огляделся. На берегу всё было тихо, никаких признаков, что незнакомца кто-то ищет.

– Михей, тащи одеяло, он закоченел весь!

– Старшой, он беглый, поди. Может, насильник какой или убивец.

– В себя придёт, спросим. Что ж его, на дно морское отпускать без сознания? Не по-людски.

Отогревшись под одеялом, незнакомец застонал, зашевелился, открыл глаза.

– Где я?

– Гиде-гиде, в коче уже, – о грызнулся Михей. – С таршому спасибо скажи, он тебя миловал, а иначе на дне бы отлёживался.

– Спасибо, человече.

– Слышь, Михей, поднеси ему крепенького, – распорядился Ефимий. – Эвон трясется, как в лихоманке. До костей продрог. Звать-то как? – повернулся он к «утопленнику».

– Андрей.

– Ишь ты, Андрей. Ты чего, Андрейка, в море делал? – Михей навис над незнакомцем.

– Сбежал я, человече. Годик по Верхней Ангаре, Кичере да Витиму промышлял с ватагой. Зазвали меня в зверовщики, а получилось рудознатцем. Камешки искали, золото, серебро. Да только я в этом деле ничего не смыслил, я больше по белке да собольку. Но зверья в тот год совсем мало оказалось – схоронилась вся живность пушная. Прикащик с атаманом ватаги уговорились по весне землю лопатить. Дескать, не мех, так золотишко с камешками поискать. А ну как свезёт.

Все дни напролёт по ручьям да речкам ходили, искали богатства.

Ничего не нашли. А на Витимских протоках попались нам окатыши белёсые. С виду камешек никакой. Захотели сердцевину глянуть. Били-били, а он не колется. А по шершавому камню потёрли – поддаётся! Шлифанули, полирнули, и он засиял. На солнце поднимешь – играет, лучится. В руках подержишь – тепло хранит. В ручье подержишь – холод держит.

Однажды атаман вернулся от прикащика бледный как снег. Никогда я его таким не видал. Собрал ватагу прямо у ручья и сказал, что отныне за такой камень будем получать награду от прикащика. Дескать, понравился камешек.

Ну мы-то не дети малые, сразу смекнули: что-то тут не так. За простую гальку никто платить не станет. А тут как раз тунгусы кочевали. Глянули они на нашу находку и тут же бросились к ручью, где мы промышляли. Как же! «Зеленушки», как мы тот камешек прозвали, так просто не выловишь. Иной раз вёрсты накручиваешь, прежде чем увидишь.

Рассказали тунгусы, что это царь-камень – нефрит. Силой он обладает большой, от болезней лечит, гнев усмиряет, бережёт от напастей…

Слыхать-то про нефрит мы слыхали, только в руках не держали. Теперь вот поняли, отчего прикащик подобрел вмиг. Ну да ладно. Нам-то что, главное, чтоб деньгу платили. Считай, всю зиму да весну по витимским протокам шныряли, кажется, каждую корягу проверили. Не закатилась ли туда наша «зеленушка». И добыли мы камня много: большие и малые окатыши, булыжники поболее и даже несколько валунчиков, мы их звали «волнушками», и большие валуны, которые еле вырвали из дна. Их пришлось на плоту спускать к лагерю, уж больно тяжелы.

Андрей вздохнул:

– А как дело до расчётов дошло, прикащика след простыл. Большие камни он, видать, схоронил, а с россыпной добычей сбежал. Атаман человек бывалый, здешнюю тайгу знал хорошо. Быстро снарядили погоню. Прикащику-то с мешком тяжёлым уходить трудно, след под тяжестью глубокий оставлял. Да и разница велика – мужики в гневе, а он в страхе.

В общем, нагнали того обманщика. Он сам себя догнал – в болотине увяз. Горячие ключи подтопили снег, он по незнанию и провалился. Стоит в жиже выше пояса, мешок с камнями в руках. Бросил бы, глядишь, и выкарабкался бы, а с камнями-то ни в жисть. Мужики соорудили гать из осинок. Добрались до воришки, мешок отняли, перекрестились и ушли восвояси. А этому даже на прощание ничего не сказали. Мол, сам залез, сам и вылазь. Так что, может, сгинул прикащик… А может, и нет.

Камешки мужики по справедливости поделили да и разбежались кто куда.

Думал я на эти «зеленушки» что-то выручить, но подходящего купца не нашёл. Добрался до Кабанска, нанялся на карбас, который шёл в Иркутск с грузом. Уж в городе надеялся обменять или продать свои «зеленушки». Камешки я в поясок зашил, все при мне. Но, видать, как-то приметили на карбасе работники и ночью, когда шли мимо Лиственничного, напали. Хотели заначку мою отнять. Да с пояском-то вошкались, а тут башлык [17] показался. Спугнул, получается. Я понял, что живым от тех работничков мне с корабля не уйти. Да и сиганул в воду. До берега навроде недалеко, поди, выплыву. А поясок каменный-то тянет. Еле-еле добрался, думал, утопну.

17

Башлык – бригадир артели, создаваемой для ловли рыбы на Байкале, самый опытный и признанный среди рыбаков человек (Прим. авт.).