Великий перелом
Шрифт:
— Истинно, — с досадой согласился Атвар. — Что ж, командир корабля, мы должны делать все, что в наших силах, на благо флота и Расы в целом, частью которой мы остаемся.
— Как скажете, благородный адмирал, — ответил Кирел. — Когда так много происходит в этой странной окружающей среде, с бешеной быстротой, держать в голове этот базовый факт временами трудно.
— Частенько трудно, вы имеете в виду, — сказал Атвар. — Помимо битв, здесь достаточно поводов для раздражения. Тот исследователь-психолог, которого похитили Большие Уроды в Китае… Они объявили, что это наказание за его изучение только что появившегося тосевита. Как мы можем вести исследования Больших Уродов, если наши самцы опасаются мести за каждое исследование, которое они проводят?
— Это — проблема, благородный адмирал, и, боюсь, дальше она будет еще острее, — сказал Кирел. — С тех пор как мы получили сообщение об этом похищении, еще двое самцов остановили исследовательские проекты на поверхности Тосев-3. Один из них переправил предметы исследования на звездный корабль, находящийся на орбите, что может привести к искажению результатов работы. Второй тоже вернулся на корабль, но остановил свой проект. Он говорит, что ищет новую тему. — Кирел, изображая иронию, подвигал глазом.
— Я не слышал об этом, — сердито сказал Атвар. — Надо усиленно воодушевить его вернуться к работе: при необходимости вытолкните его из люка воздушного шлюза этого корабля.
Рот Кирела открылся от смеха.
— Будет исполнено, благородный адмирал.
— Благородный адмирал!
На экране коммуникатора, установленною в кабинете главнокомандующего, внезапно появилось изображение Пшинга, адъютанта адмирала. Этот экран предназначался для передачи чрезвычайных сообщений. Атвар и Кирел посмотрели друг на друга. Как они только что отмечали, все завоевание Тосев-3 состояло из сплошных чрезвычайных происшествий.
— Продолжайте, адъютант. Что случилось на этот раз?
Он сам удивился тому, как холодно задал этот вопрос.
Когда вся жизнь состоит из чрезвычайных происшествий, каждый из отдельных кризисов кажется не таким уж огромным.
— Благородный адмирал, я сожалею о необходимости донести о тосевитском ядерном взрыве возле прибрежного города, носящего местное название Саратов. — Через мгновение, повернув глаз, чтобы свериться с картой, он добавил: — Этот Саратов находится внутри не-империи СССР. Сообщается, что повреждения должны быть значительными.
Атвар и Кирел снова посмотрели друг на друга, на этот раз в ужасе. Они и их аналитики были уверены, что СССР смог провести один ядерный взрыв, только используя радиоактивные вещества, похищенные у Расы, а его технология слишком отстала, чтобы они смогли создать свою собственную бомбу, подобно Германии и Соединенным Штатам. И снова аналитики знали не все, что следовало.
Атвар с трудом проговорил:
— Я подтверждаю прием сообщения, адъютант. Я начинаю процесс выбора советской местности, которая должна стать объектом возмездия. И после этого, — он со значением посмотрел на Кирела, намекая на дискуссию, только что прошедшую между ними, — что ж, после этого я просто не знаю, что нам делать дальше.
Глава 14
Пишущая машинка выбивала очереди букв, как пулемет: клак-клак-клак, клак-клак-клак, клакети-клак. В конце строки колокольчик звякал. Барбара Игер нажала на рычаг — и каретка с масляным шуршанием вернулась на место, чтобы начать новую строку.
Она посмотрела с неудовольствием на свою работу.
— Лента слишком стерлась, — сказала она. — Надо, чтобы они раздобыли несколько свежих.
— Теперь нелегко найти все, чего ни хватишься, — ответил Сэм Игер. — Я слышал, что одну из наших поисковых групп обстреляли.
— Я что-то об этом слышала, но немного, — сказала Барбара. — Это сделали ящеры?
Сэм покачал головой.
— Ящеры тут ни при чем. Там была группа из Литтл-Рока, они искали то же самое, что и наши ребята. Сейчас всего этого попадается все меньше и меньше, и последнее время мало что можно добыть, не оказавшись перед дулом оружия. Думаю, дальше будет и хуже.
— Я знаю, — ответила Барбара. — Нас так возбуждают разные мелочи вроде табака, который ты купил… — Она покачала головой. — Я вот думаю, много людей умерло голодной смертью из-за того, что зерно не посеяли, или ничего не выросло, или его не смогли доставить с ферм в город?
— Много, — сказал Сэм. — Помнишь гот маленький городок в Миннесоте, который мы проезжали на пути в Денвер? Там уже тогда начали забивать скот, потому что не могли обеспечить его кормом, — а ведь это было полтора года назад. Скоро и Денвер начнет голодать. Ящеры смели окрестные фермы, а также разрушили железные дороги. Еще один пункт им в счет, если мы когда-нибудь его сможем предъявить.
— Нам повезло, что мы находимся там, где мы есть, — согласилась Барбара. — Если дело дойдет до голода, нам повезет, если мы вообще будем находиться хоть где-нибудь.
— Да. — Сэм постучал ногтем по переднему зубу. — Мне еще везет, что я до сих пор не сломал мост. — Он суеверно постучал кулаком о деревянный стол, за которым сидела Барбара. — А если сломаю, дантист потратит уйму времени, чтобы его починить. — Он пожал плечами. — Еще один повод для беспокойства.
— У нас их предостаточно. — Барбара показала на лист бумаги, вложенный в машинку. — Я займусь отчетом, дорогой, ведь никто не прочитает его, пока я не закончу. — Она, поколебавшись, спросила: — А как себя чувствует доктор Годдард, Сэм? Когда он давал мне печатать эти материалы, голос у него был такой же слабый и унылый, как буквы, которые получаются с этой ленты.
Сэм так бы не выразился, но ведь он не изучал литературу в колледже. Он ответил, медленно подбирая слова:
— Я заметил это некоторое время назад, дорогая, и мне кажется, ему стало хуже. Я знаю, он встречался здесь с докторами, но что они ему сказали, неизвестно. Я вряд ли могу спросить его об этом, и он мне ничего не скажет. — Он поправил себя: — Беру слова назад. Он сказал такую вещь: «Мы ушли уже так далеко, что ни один человек сам по себе особого значения не имеет».