Великий перелом
Шрифт:
Томалсс задумался, можно ли вообще завершить завоевание Тосев-3? Даже если оно будет завершено, можно ли цивилизовать тосевитов, как это раньше произошло с жителями Работева и Халесса? Его окрылила убежденность молодого самца в мощь Расы и правоту их дела.
К северу от рынка улицы были узкими и хаотично расположенными. Томалсс удивлялся, как это Салтта находит здесь дорогу. Приятное тепло в этом районе было не таким сильным: Большие Уроды, для которых оно не было приятным, строили верхние этажи своих домов и магазинов так близко
Вокруг одного здания стояли на страже вооруженные самцы Расы. Томалсс был рад видеть их: чувство тревоги постоянно сопровождаю его на этих улицах. Большие Уроды такие непредсказуемые — это было самым добрым из слов, которое пришло ему в голову.
Внутри здания находилась тосевитская самка. Она держала недавно появившегося детеныша возле железы в верхней части своего торса, а он всасывал питательную жидкость, которую она выделяла для этой цели. Это явление возмущало Томалсса, напоминая ему паразитизм. Ему пришлось задействовать отстраненность ученого, чтобы хладнокровно наблюдать за процессом.
Салтта пояснил:
— Самке будет хорошо компенсирована уступка детеныша нам, благородный господин. Это должно предотвратить трудности, проистекающие из парных связей, которые, похоже, проявляются между поколениями тосевитов.
— Хорошо, — сказал Томалсс.
Теперь он спокойно добьется успеха в своей экспериментальной программе — а если нытики вроде Тессрека не беспокоились о ней, тем хуже. Он перешел на китайский и заговорил с самкой Больших Уродов:
— С вашим детенышем ничего плохого не случится. Его будут хорошо кормить, хорошо ухаживать за ним. Все, что ему потребуется, он получит. Вы понимаете? Вы согласны?
Речь его стала более беглой, он даже помнил, что вопросительных покашливаний использовать не надо.
— Я понимаю, — тихо сказала самка. — Я согласна.
Но когда она передала детеныша Томалссу, из углов ее небольших неподвижных глаз закапала вода. Томалсс воспринял это как признак неискренности. Отбросил его как несущественный. Компенсация — вот лекарство, которое залечит эту рану.
Детеныш задергался в руках Томалсса из стороны в сторону и издал раздраженный визг. Самка отвернулась.
— Хорошо сделано, — сказал Томалсс Салтте. — Заберем детеныша в наше местное отделение. Затем я перевезу его в свою лабораторию и начну исследования. Мне могли воспрепятствовать один раз, но второй раз я этого не допущу.
Для полной уверенности их с Салттой на пути к базе Расы, расположенной на маленьком островке Перламутровой реки, сопровождали четверо охранников. Отсюда вертолет доставит его и детеныша к пусковой площадке космического челнока — и он вернется на звездный корабль.
Салтта вел всех обратно в точности той же дорогой, по которой они шли к дому самки Больших Уродов. Едва они добрались до рыночной площади, где продавались странные животные, путь им загородила влекомая животными телега почти такой же ширины, как переулок, по которому они шли.
— Назад! — закричал Салтта по-китайски Большому Уроду, управлявшему телегой.
— Не могу! — закричал в ответ Большой Урод. — Слишком узко, чтобы развернуться. Идите до угла, поверните за него и так обойдете меня.
То, что сказал тосевит, было очевидной истиной: развернуться он не мог. Томалсс повернул один свой глаз назад, чтобы определить, далеко ли придется идти. Было недалеко.
— Придется пойти назад, — уступил он.
Как только они повернули, из здания напротив раздались выстрелы. Большие Уроды подняли крик. Охранники, окровавленные, повалились на землю. Один из них успел выпустить ответную очередь, но затем его прошило еще несколько пуль, и он перестал двигаться.
Из здания выскочило несколько тосевитов в потрепанных одеждах. В руках они все еще держали легкое автоматическое оружие, с помощью которого уничтожили охрану. Некоторые направили оружие на Томалсса, другие — на Салтту.
— Вы пойдете с нами прямо сейчас или умрете! — закричал один из них.
— Мы пойдем, — сказал Томалсс, не давая Салтте возможности не согласиться с ним.
Один из Больших Уродов выхватил тосевитского детеныша из рук Томалсса, другой увел ученого в то самое здание, из которого выбежали нападающие. Оно имело задний выход на другую узкую улочку Кантона. Томалсса вели, подталкивая, по столь многим улицам и так быстро, что вскоре он потерял представление о том, где он находится.
Вскоре Большие Уроды разделились на две группы, одна увела его, другая — Салтту. Они разошлись. Томалсс остался среди тосевитов один.
— Что вы будете делать со мной? — спросил он, от страха с трудом выговаривая слова.
Один из захватчиков изогнул губы так, как это делают тосевиты, когда забавляются. Поскольку Томалсс изучат Больших Уродов, то опознал улыбку как неприятную — сложившаяся ситуация не предполагала приятных улыбок.
— Мы освободили ребенка, которого вы похитили, а теперь мы собираемся передать вас Лю Хань, — ответил парень. Этого Томалсс и боялся больше всего на свете.
Игнаций показал на пулемет «шторха».
— Он для вас бесполезен.
— Конечно же, — взорвалась Людмила Горбунова, раздраженная тем, что польский партизанский командир ни о чем не говорит напрямую. — Поскольку я лечу в самолете одна, то стрелять из него не смогу, разве что руки у меня вытянутся, как щупальца осьминога. Этот пулемет для наблюдателя, а не для пилота.
— Я не это имел в виду, — ответил ставший партизанским командиром учитель фортепиано. — Даже если бы с вами был наблюдатель, из него стрелять было бы невозможно. Мы вынули из него патроны некоторое время назад. У нас очень мало патронов калибра 7,92, и это очень жаль, потому что у нас очень много германского оружия.