Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»
Шрифт:
Сведения, добытые в результате перлюстрации, зачастую проверялись при помощи наружного наблюдения. Агенты наружного наблюдения на французский манер назывались филерами. При приеме филеров на службу предпочтение отдавалось бывшим военнослужащим, имевшим отличные рекомендации, разведчикам, состоявшим в охотничьих командах и имевшим награды за отличную стрельбу. Филер должен был быть «крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, с такой внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемым» [238] . В филеры не принимали лиц польской и еврейской национальности.
238
Былое. 1909. Вып. 9 – 10. С. 166 – 170.
В начале XX в. при Московском охранном отделении был создан Летучий отряд филеров. Впоследствии отряд был переведен в Петербург и получил название Центрального. Филерский отряд возглавлял Евстратий Медников, который начинал еще со слежки за членами «Народной воли». В «Записках жандарма» Спиридовича ему были посвящены следующие строки: «Медников был простой малограмотный человек, старообрядец… Природный ум, сметка, хитрость, трудоспособность и настойчивость выдвинули его. Он понял филерство как подряд на работу, прошел его горбом и скоро сделался подрядчиком, инструктором и контролером. Он создал в этом деле свою школу – Медниковскую, или как говорили тогда – «Евстраткину школу» [239] .
239
Спиридович А.И.Записки жандарма. С. 52.
Интересно, что Медников считал себя причастным к выдвижению Столыпина. В 1905 г. он обсуждал саратовского губернатора Столыпина с журналистом И.Ф. Манасевичем-Мануловым, довольно темной личностью, имевшей, однако, обширные связи и знакомства. Якобы они пришли к выводу, что такой энергичный деятель, каким был Столыпин, должен служить в Петербурге. Манасевич-Мануйлов пустил в ход свои связи, и имя Столыпина стало известным в верхах. Через несколько лет, когда Столыпин уже был главой правительства, Медников писал Манасевичу-Мануйлову: «Мы с Вами спасли Россию. Будь другой министр, какой хочешь, все равно бы перетрусил и сдался бы давным-давно… по-моему, он до Бисмарка дойдет скоро» [240] . Конечно, Медников безмерно преувеличивает свои скромные заслуги, но, по-видимому, даже невысокого ранга полицейские служители замечали разницу между Столыпиным и другими сановниками.
240
Цит. по: Федоров Б.Г.Петр Столыпин: «Я верю в Россию». С. 141.
Медников учил филеров ходить незаметно, тихо и не оставаться на одном месте в течение продолжительного времени. Наблюдаемым давали клички, которые должны были характеризовать внешность наблюдаемого или выражать собою впечатление, которое производило данное лицо. Так, будущий глава Временного правительства А.Ф. Керенский проходил в дневниках наружного наблюдения под кличкой Скорый. Но чаще всего филеры употребляли указания на профессиональную принадлежность наблюдаемого. Банкир П.П. Рябушинский фигурировал в филерских наблюдениях как Кошелек, бывший премьер-министр Витте уважительно именовался Хозяин, поэт Сергей Есенин, работавший в молодые годы в типографии Сытина, получил от филеров кличку Набор. Когда филер уезжал за наблюдаемым в другой город, он сообщал о результатах наблюдения условными телеграммами, якобы от имени коммивояжера. Например, слова «товар сдан московским приказчикам» означали «наблюдаемый передан московским филерам», «товар упакован» – наблюдаемый задержан, «товар подмочен» – наблюдаемый скрылся.
Жандармский офицер фон Коттен, занимавший должность начальника сначала Московского, а потом Петербургского охранного отделений, разработал подробную классификацию внешности человека. Для своих филеров он подготовил специальные таблицы, облегчавшие описание внешности наблюдаемого. Такие же пособия помогали классифицировать форменную одежду. «У меня, – вспоминал Коттен, – были изготовлены особые картонные таблицы, на которых были прикреплены отличительные части каждой формы, а именно: значки на фуражках, петлицы, наплечные знаки, пуговицы, а далее на той же таблице были написаны цвета околышей, цвета воротников, брюк и кантов» [241] . Филеров снабжали карманного размера книжечками с фотографиями и краткими данными о лицах, находившихся в розыске. Филеры имели эти книжечки при себе, используя их как справочный материал. Некоторые филеры вырабатывали у себя удивительные навыки: «Внешность наблюдаемого сохранялась в памяти у способного агента в течение многих лет, несмотря на массу лиц, которые проходили перед его глазами» [242] . Такие агенты не терялись в самых сложных ситуациях. Если во время ареста на улице революционер начинал звать на помощь, филеры могли в свою очередь обратиться к прохожим за содействием, объяснив, что они – санитары, которые увозят в больницу душевнобольного, страдающего манией преследования.
241
Школа филеров // Былое. 1917. № 3 (25). С. 46.
242
Заварзин П.П.Работа тайной полиции. Париж, 1924. С. 35.
В феврале 1907 г. при непосредственном участии Трусевича была разработана Инструкция по организации наружного наблюдения, утвержденная Столыпиным. В инструкции подчеркивалось, что «все сведения по наружному наблюдению за каждым отдельным лицом записываются филерами ежедневно в вечерние рапортички. В дальнейшем сведения по наблюдениям за лицами, принадлежащими к одной и той же организации, переписываются и соединяются в дневники наблюдения за определенный период времени (форма Б). При этом, прежде внесения в дневник, сведения выверяются соответственно позднейшими данными и делаются установки лиц и домов, которые в день наблюдения не были выяснены» [243] . Для быстрого ориентирования в домах, проходящих по наблюдению, в охранных отделениях должны были составить листковый алфавит сведений о домах, так называемую «дугу домов», на которую нанизывались листки трех цветов. Красные листки содержали сведения о членах революционных партий, проживающих в данном доме. Зеленые являлись сводкой наружного наблюдения по этому дому. Белые представляли собой выписку из домовых книг.
243
Цит. по: Перегудова З.И.Указ .соч. С. 405.
Особенно строгим было наружное наблюдение в Петербурге и Москве.В столице под постоянным наблюдением находились 118 гостиниц и 406 меблированных комнат. Работу с ними вели гостиничные агенты путем наружного наблюдения, проверки домовых книг. Кроме того, велось наблюдение за населением частных квартир и лицами, временно поселявшимися в них. На всех вокзалах учреждалось непрерывное дежурство полицейских надзирателей и филеров. Надзиратели не только должны были знать в лицо многих революционных деятелей, но и иметь «навыки распознавать революционера на основании специальных особенностей последнего». Лицам, ведущим наблюдение, напоминали, что необходимо обращать внимание буквально на все: какие газеты читает наблюдаемый, приметы его одежды, «мозолистые» или «выхоленные» у него руки. Указывалось, что наблюдать надо везде: в буфетах, парикмахерских, туалетах.
Среди непосвященных бытовало мнение, что вся Россия наводнена десятками тысяч сыщиков. На самом деле филеров было значительно меньше. Центральный филерский отряд состоял примерно из 30 человек, а в губернских городах насчитывалось от 12 до 25 агентов наружного наблюдения. Таким образом, по всей империи было не более тысячи филеров.
Самую ценную информацию давали агенты не наружного, а внутреннего наблюдения. Именно они составляли своеобразную полицейскую интеллигенцию. Агенты внутреннего наблюдения классифицировались как 1) штучники, 2) вспомогательные агенты, 3) секретные сотрудники, состоящие членами «преступных сообществ». Под «штучниками» подразумевались лица, случайно узнавшие какие-либо сведения и сообщившие о них полиции за разовую плату. Специалисты разыскного дела подчеркивали, что при правильной постановке дела «штучников» не должно быть. Однако на практике полиция вынуждена была часто пользоваться услугами случайных осведомителей. Вспомогательные агенты заслуживали большего доверия. Они систематически информировали полицию и получали регулярные денежные награды за важные сообщения. Но вспомогательные агенты не состояли в подпольных революционных организациях, добывая сведения из вторых и третьих рук. Элиту агентуры составляли секретные агенты, непосредственно входившие в состав революционных организаций и освещавшие их деятельность изнутри.
Секретная агентура вербовалась различными путями. Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения, утвержденная Столыпиным в феврале 1907 г., указывала, что вербовка может осуществляться среди лиц, арестованных в связи с каким-либо революционным делом: «Ознакомившись с такими лицами и наметив тех из них, которых можно склонить на свою сторону (слабохарактерные, недостаточно убежденные революционеры, считающие себя обиженными в организации, склонные к легкой наживе и т.п.), лицо, ведающее розыском, склоняет их путем убеждения в свою сторону и тем обращает их из революционеров в лиц, преданных полиции» [244] .
244
Агафонов В.К.Заграничная охранка. Пг., 1918. С. 196.
В Инструкции указывалось, что «секретные сотрудники должны состоять членами одной из революционных организаций (о которых они дают сведения) или, по крайней мере, тесно соприкасаться с серьезными деятелями таковых, так как только тогда сведения их будут ценны». Инструкция рекомендовала подсаживать в камеры полицейских агентов, которые должны были «обрабатывать» заключенных. Нередкими были сделки, когда жандармы обещали освобождение за согласие сотрудничать. Зачастую жандармским офицерам не приходилось тратить много сил на «разработку» потенциальных осведомителей. Многие по доброй воле предлагали свои услуги. Жандармы цинично говорили, что на этом рынке предложения всегда превышали спрос. Спиридович, ранее служивший начальником Киевского охранного отделения, делился воспоминаниями о том, как он вербовал сотрудников среди эсеров, анархистов и членов Бунда. «Один такой сознательный бундист явился раз ко мне, притащил кипу прокламаций и рассказал в конце концов, что он более двух месяцев разносил по районам литературу, что ему обещали купить галоши, но не купили. Пусть же знают теперь. Обозленность его на обман с галошами была так велика, что я прежде всего подарил ему именно резиновые галоши. И проваливал же он потом своих сотоварищей, проваливал с каким-то остервенением. Вот что наделали галоши» [245] .
245
Спиридович А.И.Записки жандарма. С. 208.