Великий труженик
Шрифт:
— А где же проповедник? — спросили они.— Эй, вставайте! Это же вам надо было добраться сюда. В чем дело? Вы что, потеряли сознание?
Люди подошли к борту и заглянули внутрь: Джон лежал на дне, а железный лом, запутавшись в его шнурках, придавил его и не давал ему возможности подняться.
— Это милость Божья, что мы благополучно достигли берега; если бы не это, я обязательно пошел бы ко дну,— спокойно сказал Джон, выбравшись наконец-то на берег.
– Но, друзья мои, люди, собравшиеся в Гримсби, не будут разочарованы сегодняшней проповедью.
Он прошелся по берегу, подзывая свою испуганную мокрую лошадь.
Кроме плохой погоды, грабителей и наводнений, были и другие трудности, усложнявшие путь храброго проповедника. Одна из них заключалась в том, что у него не было настоящего собственного дома. В Бристоле, на литейном заводе, у него было несколько комнат и библиотека. Такие же временные жилища были в Лондоне и в городе Ньюкастле. Но во время пребывания в других местах, где Уэсли не имел собственного пристанища, ему приходилось в этом вопросе зависеть от расположения его друзей. Там, где он уже был раньше и где его хорошо знали, найти для него временное жилище не составляло проблемы. Однако иногда, когда Джону приходилось проезжать по незнакомой местности, прием, оказанный ему, нельзя было назвать радушным. В Корнуолле его поначалу вообще отказались принять.
Джон с трудом пробирался по корнуолльским дорогам. За ним следовал верхом йоркширский проповедник Джон Нельсон. Им сказали, что это были самые худшие дороги в Англии. На самом же деле в северной и в западной части страны вообще не было никаких дорог, и на заболоченных местах очень редко попадались указатели, по которым можно было хоть как-то ориентироваться.
– Уже три дня мы не спали в нормальной постели, сэр,- сказал Нельсон, когда они остановились, уставшие и голодные, чтобы осмотреться вокруг. Их лошади, тоже уже изнуренные, склонили свои головы.
– Похоже, у нас нет на это никакой надежды, брат Нельсон,- сказал Джон, указав вперед. Справа вдалеке они увидели океан, простиравшийся до самого горизонта. Перед ними лежала безлюдная заболоченная местность.— Не видно ли где-нибудь дома?
Нельсон приложил руку к глазам.
– Нигде не видно даже дыма,- он указал на солнце, почти касавшееся океана.
– Скоро совсем стемнеет. Нам ни за что не найти дороги в темноте.
– Тогда вряд ли нам удастся сегодня добраться до какой-то гостиницы, брат Нельсон.
– Даже если бы мы и добрались до гостиницы, мы мало что нашли бы там. В гостинице никогда нет еды для путешественников. Я думаю, большинство людей умнее нас: они никогда не забредают в Корнуолл. Что же нам теперь делать?
Джон спустился со своей лошади:
— Прежде всего, брат, мы поедим.
Он направился к каким-то кустам, росшим в нескольких ярдах от дороги.
— Поедим? — удивился Нельсон, спустившись со своей лошади,- Что же мы будем есть, сэр?
Джон уже осматривал кусты.
— Ежевику,— ответил он,- это единственное, что есть съедобного в Корнуолле. Итак, воспользуемся тем, что у нас есть. Здесь хватит для нас обоих. В крупных ягодах много сока, и они также утолят вашу жажду.
— Ежевика! — устало произнес Нельсон,- Радушный прием для людей, пришедших проповедовать о Божьей доброте, не так ли?
— Времена изменятся, брат Нельсон. Совсем скоро нас будут хорошо принимать в Корнуолле. Вы видели, с каким желанием люди слушают нас. Возможно, сейчас рабочие с оловянных рудников - грубияны и большинство жителей прибрежных деревень занимаются контрабандой, но со временем они изменятся и станут хорошо нас принимать. А пока нам надо устроиться на ночлег, как прошлым вечером, в первой попавшейся нам хижине пастухов.
Нельсон неуклюже передвигался от одного куста к другому.
— На одной стороне туловища моя кожа почти стерлась из-за того, что пришлось спать на земле.
— Ничего, у вас же осталась другая сторона, и у меня тоже,- Джон отправил в рот еще 2-3 ягоды.— Но я должен признать, что из всех мест, где мне довелось побывать, здесь легче всего можно приобрести аппетит и труднее всего достать какую-то еду.
Джон оказался прав, говоря о будущем. Времена действительно изменились и не только в Корнуолле, а повсюду. Вскоре Уэсли радушно принимали везде, куда бы он ни пришел: в гостиницах, в небольших домишках или в огромных деревенских особняках. Путешествовать верхом всегда было нелегким делом, хотя дороги и стали лучше к концу его жизни. Всех грабителей разогнали, и Джона никто больше не останавливал в пути, чтобы отобрать его кошелек.
Однажды Джон встретил человека, который очень поразил его. Это был почтенный с виду человек, без маски и пистолетов.
— Вы не узнаете меня, сэр? — спросил незнакомец.
— Нет, хотя у меня хорошая память на лица. Мы с вами встречались раньше?
— Встречались, хотя вы и не могли видеть хорошо моего лица. Я должен вам некоторую сумму денег, сэр. Раньше я был грабителем. Однажды я остановил вас и отобрал ваш кошелек.
— Я бы и не узнал вас, друг мой.
— Но я узнал вас, и я ценю то, что вы для меня сделали. Я хочу, чтобы вы знали: то, что вы мне сказали, — сбылось. Теперь я веду другой образ жизни, потому что благодаря вам Бог изменил меня.
Неутомимый всадник продолжал свой путь в тот день с сердцем, переполненным благодарностью.
НЕУТОМИМЫЙ ТРУЖЕНИК
Джон медленно спустился с лошади. Когда-то он делал это проворно, но теперь ему, уже пожилому человеку, приходилось быть более осторожным и внимательным. Слегка прихрамывая, но все еще быстро, он прошел от своей лошади к большому особняку. Его куртка была тщательно вычищена, хотя бриджи были забрызганы грязью после поездки верхом — он прибыл из Лондона. Остановившись на пороге, Джон снял свою черную треуголку, и его волосы засеребрились на солнце.
— Мисс Левенс ожидает моего прихода,- сказал он открывшему дверь лакею. Затем, взглянув на экипаж, стоявший у крыльца, добавил: - Похоже, что у нее уже есть посетители.
– Нет, мистер Уэсли,— ответил лакей,- мисс Левенс одна.
Когда Джон зашел в большую гостиную, мисс Левенс встала, чтобы поприветствовать его. Как и все методисты, она была скромно одета, на ней было длинное платье до самого пола.
— Как хорошо, что вы приехали, мистер Уэсли,— сказала она, протягивая ему руку.