«Великий Вавилон»
Шрифт:
— Ты, безусловно, будешь очень богат, — пробормотал Евгений, и мысли его устремились к прославленному богатству Теодора Раксоля. — Но подумал ли ты о том, — спросил он, и глаза его снова засветились безумным блеском, — подумал ли ты о том, что я не женат и могу умереть в любой момент и тогда трон перейдет к тебе, к тебе, Ариберт?
— Трон никогда не перейдет ко мне, Евгений, — мягко сказал Ариберт, — потому что ты будешь жить. Ты совершенно выздоровел, и тебе больше нечего бояться.
— Я боюсь следующих семи дней, — проговорил Евгений.
— Следующих семи дней?
— Не знаю, но я боюсь их. Если я их переживу…
— Мистер Симпсон Леви, ваше высочество, — громко возвестил Ганс.
Глава XX
Мистер Симпсон Леви желает принцу Евгению доброго утра
Принц Евгений вздрогнул.
— Я приму его, — сказал он и жестом дал понять Гансу, что мистер Симпсон Леви может войти.
— Подожди минуту, прошу тебя, — остановил его Ариберт, ласково положив руку на плечо племянника и устремив на старого Ганса взгляд, который мгновенно выпроводил прекрасно вышколенного слугу за дверь.
— Что это значит? — сердито спросил принц Евгений. — К чему эта внезапная серьезность? Не забывай, что я условился с мистером Леви и не должен заставлять его ждать. Ведь кто-то сказал, что аккуратность — вежливость королей.
— Евгений, — начал Ариберт, — я бы хотел, чтобы ты был настолько же серьезен, как и я. Разве мы не можем доверять друг другу? Я хочу тебе помочь, я уже помог тебе. Ты — мой коронованный повелитель, но, с другой стороны, я имею честь быть одних лет с тобой, я был товарищем твоего детства. Доверься мне. Я думал, что с давних лет пользовался твоим доверием, но позже узнал, что ты имел от меня тайны даже тогда. А теперь, со времени твоей болезни, ты стал еще более скрытным.
— К чему ты клонишь, Ариберт? — проговорил Евгений скорее враждебным, чем дружелюбным тоном. — Что ты хочешь сказать?
— Прежде всего то, что ты потерпишь неудачу с почтенным мистером Симпсоном Леви.
— Неужели? — проронил Евгений. — Откуда ты знаешь, какие у меня с ним дела?
— Довольно будет сказать, что я знаю это, и все. Ты никогда не получишь от него миллиона фунтов.
У принца Евгения перехватило дух, но он подавил волнение.
— Кто это сказал? О каком миллионе идет речь? — Глаза его беспокойно забегали по комнате. — Ах, понимаю! — Он притворно засмеялся. — Это я наболтал в бреду. Ты не должен принимать это всерьез, Ариберт. Когда человек в горячке, то у него появляются дикие и химеричные мысли.
— Ты ничего не говорил в бреду, — возразил Ариберт. — По крайней мере ничего не говорил о себе. Я узнал об этом предполагавшемся займе раньше, чем увидел тебя в Остенде.
— Кто же сказал тебе? — спросил Евгений гневно.
— Значит, ты сознаешься, что пытаешься устроить заем?
— Вовсе не сознаюсь. Кто сказал тебе?
— Теодор Раксоль, миллионер. Эти богачи не имеют тайн друг от друга, они образуют кружок более тесный, чем какое бы то ни было наше общество, Евгений, и гораздо более сильный. Они разговаривают и между словами правят миром. Эти миллионеры и есть настоящие монархи.
— Будь они прокляты! — вырвалось у Евгения.
— Да,
— А что, если у меня действительно миллион долга? — сказал принц Евгений с напускной храбростью.
— Ничего, дорогой мой, ничего. Только это довольно большая сумма, чтобы промотать ее за десять лет, не правда ли? Как тебе это удалось?
— Не спрашивай меня, Ариберт. Я был безумцем. Но клянусь тебе, что женщина, которую ты называешь дамой в красной шляпе, была последним из моих безумств. Я собираюсь вступить в брак и стать благоразумным принцем.
— Значит, помолвка с принцессой Анной — уже свершившийся факт?
— В сущности, да. Как только я условлюсь с Леви, все будет хорошо. Ариберт, я бы не согласился променять Анну даже на императорский трон. Она чистая, хорошая девушка, и я люблю ее так, как только человек может любить ангела.
— И все-таки ты хочешь обмануть ее относительно твоих долгов, Евгений?
— Не ее, но ее упрямых родителей и, быть может, императора. До них дошли слухи, и я должен прекратить всякие разговоры, представив им расписку в уплате долгов.
— Я рад, что ты был откровенен со мной, Евгений, — произнес принц Ариберт, — но я скажу тебе прямо: ты никогда не женишься на принцессе Анне.
— Почему? — Тон Евгения снова стал надменным.
— Потому, что ее родители этого не допустят. Потому, что ты не будешь иметь возможности представить им расписку в уплате долгов. Потому, что этот Симпсон Леви никогда не одолжит тебе миллион.
— Объяснись, пожалуйста!
— Это я и намереваюсь сделать. Тебя заманили — это гадкое слово, но я вынужден употребить его, — тебя заманили в Остенде.
— Правда.
— Ты знаешь почему?
— Полагаю потому, что эта подлая старая женщина в красной шляпе и ее сообщники хотели выманить у меня денег. К счастью, благодаря тебе им это не удалось.
— Вовсе нет, им совсем не нужны были твои деньги. Они хорошо знали, что у тебя их нет. Им известно, что ты беспечный школьник среди европейских принцев, без всякого сознания какой-либо ответственности или чувства долга перед своей страной. Сказать тебе, зачем они тебя заманили?
— Раз уж ты принялся отчитывать меня, дорогой дядюшка…
— Они заманили тебя для того, чтобы не пускать тебя в Англию еще несколько дней, просто чтобы вынудить тебя нарушить твое условие с Симпсоном Леви. И, мне кажется, они преуспели в этом. Допустим, что ты не получишь денег от Леви, — найдется ли в Европе другой капиталист, который одолжил бы их тебе при тех фантастических гарантиях, которые ты можешь предложить?