Великое единство
Шрифт:
нагрузки война с первых же часов принесла людям ощущение непрерывной тревоги: наши войска под
давлением численно превосходящего противника, героически сражаясь, отступали на восток.
С первых же дней войны завод начал наращивать темпы выпуска самолетов Ил-2. Напряженно и
продуктивно работали заводы-смежники, участвовавшие в строительстве ильюшинских штурмовиков.
Резко увеличенные Наркоматом плановые задания все предприятия, как правило, перевыполняли.
Июнь 1941-го
штурмовиков Ил-2, в два с лишним раза больше, чем в мае. Все машины были облетаны и сданы в
запасную авиабригаду для формирования штурмовых авиаполков.
Ранним утром 1 июля над страной раздался голос Левитана: «Говорит Москва. От Советского
информбюро... Вчера соединение нашей штурмовой авиации нанесло сокрушительный удар по
авиационной базе фашистских захватчиков на аэродроме города Бобруйска. Уничтожено и сильно
повреждено несколько десятков бомбардировщиков и истребителей противника...»
Радостью осветились лица заводчан, слушавших сводку Совинформбюро. Кое-где в толпе раздались
аплодисменты. Расходясь по рабочим местам, люди на ходу живо обсуждали услышанное:
— Эх, маловато еще на фронте наших машин, а то бы такие сообщения мы слушали почаще.
— Вчера на оперативке директор сказал, что в июне завод [30] выпустил штурмовиков в два раза больше, чем в мае. Вот здорово!
— Конечно, неплохо, но надо-то куда больше...
— А раз надо, дадим.
— Видишь, какой прыткий — «дадим, раз надо», словно мы одни эти «илы» строим... А знаешь ли ты, что у нас на складе дюраль кончается? Из чего машины делать будем?
— Ну и что? Раз кончается, значит, привезут и дюраля, и всего, что требуется!
— Привезут, конечно, если немцы те заводы не разбомбят. Война ведь идет, парень. Понимать надо...
На двенадцатый день войны, 3 июля, по радио выступил Председатель Государственного Комитета
Обороны И. В. Сталин. В своей речи он изложил основные положения директивы Совнаркома и
Центрального Комитета ВКП(б) от 29 июня 1941 года.
Вслед за этим последовал приказ народного комиссара авиапромышленности, предусматривавший
большой объем работ по укреплению и защите авиационных предприятий. В частности, главные
механики авиазаводов назначались начальниками аварийно-восстановительных служб своих заводов.
На заводе № 18 усилилась работа по организации объектовых команд самообороны. Гордостью
коллектива была команда зенитчиков, для которой на крышах заводских корпусов и на самой территории
предприятия оборудовали несколько десятков огневых позиций и установили на них авиационные
пулеметы и пушки.
Основной объем работ по обеспечению противовоздушной обороны завода выпал на долю службы
главного механика. Под руководством Л. Н. Ефремова и его помощников Б. М. Данилова, М. И.
Агальцева и других в цехах построили различные защитные устройства; для персонала, обслуживающего
электроподстанцию, компрессорную, насосную станции были оборудованы [31] специальные защитные
бронеколпаки. Теперь во время воздушных тревог работники этих энергетических центров завода могли
оставаться на своих рабочих местах.
На завод поступили сообщения о том, что противник забрасывает в советский тыл диверсантов.
Немедленно была создана общественная команда по охране объекта. Члены этой команды вечерами и по
ночам дежурили в «секретах», а затем шли на работу.
Кроме объектовых команд работники завода и члены их семей входили в одну из дружин местной
противовоздушной обороны, организованных в жилом поселке. Эти дружины следили за соблюдением
светомаскировки в квартирах и подъездах, несли вахту на крышах своих домов после объявления
воздушной тревоги, имея железные щипцы для сбрасывания на землю зажигательных бомб.
С первых же дней войны многие работники завода стали осаждать военный стол завода и военкомат с
просьбами отправить их на фронт. Ситуация при этом сложилась сложная. Заводу нельзя было терять
кадры, которые решали важную государственную задачу — строили боевые самолеты. Но и нельзя было
гасить естественный патриотический порыв людей.
Характерен в этом отношении следующий пример.
На открытом собрании партийной организации серийного конструкторского отдела (СКО) обсудили
вопрос о вступлении в народное ополчение. С огромным подъемом коммунисты и многие беспартийные
приняли решение стать в ряды защитников Родины.
Оформив решение собрания и получив от каждого добровольца заявление о вступлении в ополчение, секретарь партбюро СКО А. Н. Соболев пришел в партийный комитет завода. Парторг ЦК Н. И. Мосалов
внимательно выслушал своего бывшего сокурсника по Московскому авиационному институту и задал
ему всего один вопрос:
— Значит так, секретарь: все уйдем на фронт, а завод закроем?
Дело, с которым Соболев пришел в партком, накануне так горячо обсуждалось на собрании, что вопрос
Мосалова показался ему даже обидным и он стал возражать парторгу. Пока он говорил, Николай
Иванович вынул из сейфа толстую папку, развязал тесемки и, показывая на солидную стопку лежащих в