Великое единство
Шрифт:
битве на Курской дуге летом 1943 года. Мы заранее готовились к этому и постарались
к началу сражения еще более усилить штурмовую авиацию. В том году почти треть
всех выпущенных заводами самолетов составили Ил-2. А в разгар [151] летних боев на
фронт поступало каждый месяц по 1000 с лишним «илов».
К началу 1944 года доля штурмовиков составляла уже около 30 процентов от общего
числа боевых самолетов, имевшихся в действующих воздушных армиях. Они-то и
уменьшили
были теми же бомбардировщиками, только одномоторными, и потому их не только
можно, но и должно учитывать вместе с обычными бомбардировщиками тактического
назначения. С учетом же штурмовиков ударная мощь наших ВВС была очень
большой».
2
Первый эшелон со штурмовиками производства завода № 18 в Заполярье прибыл в середине 1942 года.
Его сопровождала заводская бригада во главе со старшим инженером А. З. Хорошиным. Командование
воинской части обеспечило заводчанам самую теплую встречу, какая только была возможна в этих краях.
Их поместили в гостинице «Непробиваемой», выдолбленной в каменной горе. Там же помещались и
штаб, и столовая, и другие службы.
При хорошей организации и активной помощи технического состава воинской части сборка самолетов
под руководством заводских специалистов была быстро закончена. «Илы» получил 17-й гвардейский
штурмовой авиаполк, где тут же с участием заводчан организовали изучение материальной части и
особенностей эксплуатации новых для этого полка самолетов. К освоению Ил-2 в 17-й шап была
подключена и группа летчиков и техсостава братского 828-го штурмового авиаполка из той же дивизии.
Поэтому, когда в январе 1943 года в Заполярье прибыл второй эшелон с «илами», предназначенный для
828-го шап, то в этом полку Ил-2 встретили уже как старых знакомых.
Сборку самолетов под руководством заводской бригады, во главе которой снова был А. З. Хорошин, производили на железнодорожной станции Летняя. Самые опытные летчики полка тут же производили
облет машин, и дело быстро продвигалось.
Понятно, что январь — февраль — месяцы далеко не лучшие для освоения новых самолетов в Заполярье.
Но полк старался, и к началу марта, когда 828-й шап получил боевое задание ударить по вражескому
аэродрому около железнодорожной станции Алакуртти, в полку уже имелась группа достаточно
подготовленных летчиков-штурмовиков.
На аэродроме Алакуртти гитлеровцы организовали крупную авиабазу, где размещалось значительное
количество их бомбардировщиков. [152] Аэродром усиленно охранялся зенитной артиллерией и
истребительной авиацией.
Наши бомбардировщики изредка совершали рейды на Алакуртти, но, видимо, эффективность этих
налетов была недостаточной — авиабаза противника продолжала функционировать...
Восьмерку «летающих танков» из 828-го шап на штурмовку авиабазы повел командир эскадрильи
старший лейтенант Н. Кукушкин. В состав группы входили лучшие летчики трех эскадрилий: старшие
лейтенанты Н. Коротков и В. Кривошеев, лейтенант Н. Боровков и младшие лейтенанты К. Котляревский, П. Усачев, И. Павличенко и З. Левицкий.
Морозным был предрассветный час мартовского утра, когда весь полк провожал группу в очень трудный
боевой вылет. Каждый старался подбодрить своих товарищей, проявить заботу о друзьях. Улетели, сопровождаемые всего тремя истребителями 609-го иап — двумя английскими «Харрикейнами» и одним
нашим ЛаГГ-3.
Зажатый между сопками аэродром Алакуртти с длинными рядами «юнкерсов», «хейнкелей» и
«мессершмиттов» с высоты двухсот метров представлял отличную цель. На нее и обрушила свой
смертоносный груз восьмерка «илов» Кукушкина.
На самолетных стоянках забушевало море огня — горели подготовленные к боевым вылетам вражеские
самолеты. Рвались бомбы, подвешенные под «юнкерсами», разнося их в клочья и подрывая соседние
машины. Черный дым закрыл взорванное бензохранилище...
Но и штурмовиков встретил шквал огня многочисленных зенитных батарей противника...
— Сто шестьдесят восемь боевых вылетов на самолете Ил-2 совершил я за время войны, — вспоминает
Николай Васильевич Боровков. — Штурмовка же аэродрома Алакуртти запомнилась мне как самая
опасная, но и наиболее результативная операция. По оценкам, позднее подтвержденным показаниями
пленных, нами было уничтожено более сорока вражеских самолетов, взорван склад горючего, сожжены
многие аэродромные постройки. Но и мы потеряли четырех лучших летчиков нашего полка: Н.
Кукушкина, В. Кривошеева, З. Левицкого и Н. Короткова...
Отбиваясь от своры «мессеров», с боем отходили к линии фронта оставшиеся четыре штурмовика, прикрываемые одним истребителем. Дымил подбитый самолет Кости Котляревского. Едва воздушный
стрелок Евгений Мухин доложил, что у него кончились патроны, как «мессер» длинной очередью сразил
его...
Не дотянув до линии фронта, Котляревский вынужден был посадить свой подбитый штурмовик на
заснеженное болото. Мухин был мертв. Проваливаясь в глубокий снег между болотными [153] кочками, временами теряя сознание от боли в ранах на руках и голове, Котляревский пополз. Только на восьмой
день его подобрали наши разведчики...
С трудом вел свой штурмовик и Николай Боровков — мотор давал перебои. И как только его «ил» на