Великое единство

Козлов Павел Яковлевич

главной сборки, намереваясь пройти на аэродром, мощно шумевший десятками авиамоторов. На летное

поле часто садились и взлетали «илы». Оглушительно били пушки самолетов, проходившие отстрел в

тире. Во всем чувствовалось биение кипучей жизни огромного предприятия, которая здесь, на этом

участке заводской территории, воспринималась как настоящий бой. Да и по существу это было

сражение...

— Уважаемый Александр Александрович, — Ильюшин сделал паузу, как бы подбирая слова, — прошу

тебя не удивляться моей просьбе, хотя она, наверное, покажется тебе... ну, как бы это помягче сказать, ну

— несвоевременной, что ли, или даже невыполнимой...

Ильюшин остановился и посмотрел своим острым взглядом на директора. Тот спокойно ожидал

продолжения речи главного конструктора.

— Ты знаешь, — продолжал Ильюшин, — что наше ОКБ работает над новым штурмовиком. Были у нас

твои конструкторы и технологи, помогли кое в чем, спасибо им. Сейчас разработка машины вступила в

заключительную фазу, часть чертежей можно уже выдавать в производство для изготовления опытных

экземпляров самолета. Но куда выдавать, в какое производство — вот тот вопрос, который мне хотелось

обсудить с тобой.

— Ах, вот в чем дело, — облегченно вздохнул и улыбнулся Белянский, — ну что же, давай соберемся с

моими специалистами, посидим, обсудим, я не возражаю.

— Хорошо, — наступал Ильюшин, — но прежде чем собираться, нам с тобой необходимо решить

главное, принципиальный вопрос: ты возьмешься строить опытную машину у себя на заводе? Надо

прямо сказать, что дело это для вашего коллектива хлопотное, непривычное, потребует дополнительного

внимания и сил. Учти, что никто не разрешит тебе никаких задержек основного производства за счет

опытной машины. Она полностью пойдет в перегрузку и цехам и техническим отделам завода — это

надо себе представлять совершенно отчетливо.

— Да ты меня испугать, что ли, хочешь, Сергей Владимирович? [159] — шутя заметил Белянский. — Так

для нас, заводчан, главное в этом деле не то, о чем ты говорил. Главный вопрос — это пойдет твой новый

самолет в серию или нет. Если пойдет и нам его строить, то заводу есть резон делать опытную машину, брать на себя всю нелегкую обузу опытного производства. Это даст нам всем возможность с

упреждением познакомиться с новым объектом. Ну а если не пойдет в серию...

Белянский замолчал, очевидно, полагая, что и без слов понятно окончание его фразы.

— Не пойдет в серию, значит, нет резона вам браться за это дело, так? — закончил за него Ильюшин и

рассмеялся. — Ну, Александр Александрович, чувствуется, что живешь ты теперь по соседству со

старинным купеческим городом — все про расчет толкуешь... Но, — стал он серьезным, — ты же знаешь, что вопрос о принятии на вооружение и о серийном производстве нового самолета решается только после

летных испытаний его опытного образца. А как они пройдут, какие результаты будут получены — это

вопрос. Конечно, я и мои конструкторы твердо верим, что будет полный успех, но наша вера, я понимаю, для завода еще не стопроцентная гарантия. Риск, безусловно, есть, хотя мне он кажется не столь уж и

большим...

— Хорошо, Сергей Владимирович, считай, что я за твое предложение. Вечером соберем наших

специалистов, ты расскажешь о новой машине, там все и определим.

В тот же вечер техническое совещание руководителей основных заводских служб решило — опытный

экземпляр нового самолета-штурмовика Ильюшина построить в цехах завода как сверхплановое задание.

На заводе строилось два экземпляра нового штурмовика: один — летный экземпляр и второй — для

наземных прочностных испытаний. Но многие цехи оснащались с таким расчетом, чтобы быстро перейти

на серийное производство в случае принятия самолета на вооружение.

Строительство опытного «ила» на заводе № 18 было организовано на серийный лад. Задания на

изготовление деталей и агрегатов новой машины включались в планы цехов наравне с серийными

заданиями, контролировались службой начальника производства по отработанной схеме, и постройка

новых машин быстро двигалась вперед. При этом в цехах были созданы условия, максимально

благоприятствующие быстрейшей постройке опытных машин.

Новый штурмовик создавался не только на заводе № 18. У этой машины новым был бронекорпус с

двухместной кабиной экипажа. Для завода № 207, где директором был Виктор Иванович Засульский, этот

бронефюзеляж являлся в значительной мере [160] новым заданием. Его изготовление требовало

совершенно новой производственной оснастки и, прежде всего, нового комплекта штампов для

штамповки бронедеталей.

— Но вопреки нашим опасениям, — вспоминает тогдашний главный инженер завода № 207 Борис

Александрович Дубовиков, — эта задача была довольно быстро решена. Подключился восемнадцатый

завод, другие заводы, и общими усилиями в короткий срок комплект штампов для нас был изготовлен. А

мы, в свою очередь, не замедлили построить и передать восемнадцатому заводу первые новые

бронекорпуса.

Пожалуй, самую сложную задачу при создании нового штурмовика довелось решать мотористам. Ведь

они создавали новый авиамотор. А он, до того как занять место на опытном самолете, должен не только