Великокняжеский вояж
Шрифт:
— Может быть, для нарушения существовала объективная причина? — Маша нахмурилась.
— Никакой объективной причины нет, — я покачал головой. — Ну какая может быть объективная причина в том, чтобы не искать замену древесному углю, когда такая замена известна? Нужно только как следует копнуть. Но копать почему-то не захотели. Почему? У меня только один вариант ответа, производители древесного угля дали на лапу тем, кто должен был копать, чтобы их не лишили заработка. Ведь, когда каменный, тьфу ты, горючий уголь будет найден в пережигании такого количества деревьев пропадет надобность, и это хорошо, древесина нам еще пригодится. Корабли надо строить, бумагу делать, много для чего дерево нужно, чтобы жечь его в угли, когда есть другое решение. Что мне делать, Маша?
— Ты найдешь выход. Я верю, что ты все сделаешь правильно, — она произнесла это очень серьезно, так, что я сразу понял, она именно так и думает. М-да, никогда не думал в этом ключе, но, похоже, что только ради этого стоило жениться, чтобы рядом находился кто-то, кто всегда будет говорить: «Я в тебя верю, ты все делаешь правильно»
Весь дальнейший путь прошел в молчании, но не напряженном, а вполне уютном, создающим умиротворение. Так что к тому моменту, как мы подъехали к Новгороду, мое настроение было вполне благожелательное, тем более, что я примерно догадывался, что нас будет ждать при въезде в город и морально готовился не ржать, во всяком случае, не слишком громко.
Нас встречали. Слава Богу до каравая с солонкой посредине не додумались, но, полагаю, только потому, что им не хватило времени.
Встречали нас лучшие представители Великого Новгорода: Адодуров и братья Строгоновы. И все бы ничего, если бы не одно маленькое «но». Ни Адодуров, ни Строгоновы в Новгороде не проживали, и в последний раз навещали родной город лет этак дцать назад. Представляю, с какой скоростью они неслись на перекладных, чтобы обогнать меня и успеть из Петербурга прибыть в город раньше, причем настолько, чтобы успеть приготовиться к торжественной встрече. И ладно бы Строгоновы, бароны недавноиспеченные действительно были заняты делами и довольно редко появлялись при дворе, так что с натяжкой можно было сказать, что они действительно находились в Новгороде, когда я туда приперся. Но как кто-то мог представить себе, что я приму за местного жителя личного секретаря Разумовского? Ладно, я махнул на эти нелепицы рукой и позволил «лучшим людям» старинного города толкать приветственные речи, а затем, после того как были отданы распоряжения устраивать всех приехавших со мной людей, меня самого, Машку и мой внутренний круг, куда входили Румянцев, Криббе, Лопухин, Штелин, Олсуфьев, Федотов, Турок и непонятно каким образом затесавшийся к нам Ванька Шувалов, потащили показывать достопримечательности. Город был древним, и достопримечательностей было много, но я почти все это видел еще там в прошлой жизни, поэтому пропускал речь Адодурова мимо ушей, сконцентрировавшись на изучении жизни города, потому что к достопримечательностям мы не телепортировались, а ехали по довольно узким улицам.
Возле Рюрикова Городища я остановился, и вся наша кавалькады вынуждена была последовать моему примеру. В моем времени от этого памятника дней минувших практически ничего не осталось, но сейчас не все постройки были разрушены, вот только памятником они не считались. Просто развалины, которые по какой-то причине не решались трогать.
— Говорят, что он где-то здесь похоронен, — негромко произнес я. И вроде бы не упоминал имени, но меня все прекрасно поняли. — Интересно, какой он был?
— Рюрик был великим человеком, — осторожно произнес Адодуров.
— Нет, я не спрашиваю про это, — я повернулся к нему. — То, что он был великим — это не обсуждается. Я хочу знать, каким он был человеком? Любил ли своих жен, детей? Были ли у него друзья? Каким именно богам он поклонялся? Вы ведь не будете оспаривать, что Рюрик был язычником? — Адодуров покачал головой.
— О нем очень мало известно. Даже «Повести временных лет» не дают полных ответов, — он отвечал, а вокруг нас стояла тишина. Все навострив уши слушали наш разговор.
— Да, о нем практически ничего не известно. Такое ощущение, что его и не было никогда. Что новгородцы вместе с Олегом его придумали, — Адодуров уставился на меня. — Новгородцы же очень любят что-то придумывать, правда? Чаще всего преследуя свои собственные цели.
—
— Что вы здесь делаете, Василий Евдокимович? Почему оставили свой пост у Алексея Григорьевича? Для чего все это представление?
— Ваше высочество, Петр Федорович...
— Николай Григорьевич, поведайте мне неразумному, почему во всем Новгороде, в Великом городе, древнем городе нет ни одной мало-мальской мануфактуры? Ладно, я могу это понять, скорее всего, это ужасно невыгодно, но Новгород славился своими складами, где они? Я ехал сюда, чтобы увидеть великий город, подаривший Руси множество великих князей, и что я увидел? А ведь, согласно рапортам, все в Новгороде хорошо, даже гимназия имеется. Покажите мне ее? Или она как Рюрик всего лишь одна из городских легенд?
— Ваше высочество, Петр Федорович... — начал было Адодуров, но я перебил его.
— Помолчите, я сейчас не с вами разговариваю. Николай Григорьевич, я не буду разбираться, почему даже Тайная канцелярия, которая обязана была установить здесь свой отдел, как во всяком губернском городе, не соизволила выполнить мое поручение, казалось бы, такое простое. Насчет этого у меня есть с кого спросить. Я спрашиваю у вас, что происходит?
— Ваше высочество... — начал было Строганов, но замолчал. Я смотрел на него в упор, не мигая.
— Я предложил государыне, и она приняла мое начинание о том, что будут организованы специальные складские магазины, в которых будет храниться неприкосновенный казенный запас зерна на случай неурожая и голода. Таких магазинов будет достаточно, чтобы в случае чего не оставить народ без хлеба и семян на следующую посевную. И ваша задача будет заключаться в том, чтобы восстановить знаменитые склады и приспособить их под эти магазины. Надеюсь, вам не надо говорить, что восстановление будет проводиться за ваш счет? За глупость надо платить, а за ложь так вдвойне, — Строганов открыл было рот, но тут же закрыл его. — Гимназия. На нее были выделены деньги еще Анной Иоановной. Где деньги?
— Не знаю, — чуть хриплым голосом ответил Строганов. — Они до нас так и не дошли.
— Понятно, — действительно понятно, что тут может быть непонятного. Василий Евдокимович, деньги на строительство гимназии, а также нескольких школ и училищ будут выделены, как только я вернусь из путешествия. Думаю, что вы прекрасно справитесь с устройством учебных заведений в своем родном городе. Раз уж промышленность здесь невыгодно развивать, будем делать из Новгорода научную Мекку. Что-то типа русской Сорбонны, почему нет? Во всяком случае, попытаемся. И да, город надо в порядок приводить. Чтобы он соответствовал своей истории. Да, чуть не забыл, здесь будет расположен гарнизон. Думаю, Великий Новгород идеально подойдет под место постоянной дислокации Ингерманландской дивизии. И отсюда ее будет легче перекинуть в другие места, где она больше всего понадобиться. Ну а теперь, давайте уже пройдем туда, куда вы хотите меня и Марию Алексеевну поселить. Княгиня устала с дороги, да и всем нам не мешало бы отдохнуть.
С этими словами я развернул коня, чтобы ехать к месту нашего ночлега.
— Ваше высочество, — Адодуров остановил меня, тихо спросив. — А как же мое место возле Алексея Григорьевича?
— Алексей Григорьевич не помрет без вас, уверяю, — я хмыкнул. — А вот более грамотного, образованного и, что уж тут, ответственного человека мне будет сложно найти для тех задач, которые я озвучил. Единственное требование: обучение должно вестись на русском языке, это осуществимо?
— Эм, — Адодуров задумался. — Я не уверен, но, нужно пробовать, сейчас сложно что-то сказать. Да, ваше высочество, я видел проект господина Ломоносова по начальному всеобщему обучению грамоте. Весьма толковый проект, надо сказать. Вы не будете возражать, если я его попробую применить здесь в Новгородской губернии?