Великолепная Софи
Шрифт:
– Ради Бога, Софи, только не в Парке! – резко бросил Чарльз.
Она одарила его кокетливой улыбкой и пустила Саламанку гарцевать.
– Умоляю вас, осторожнее! – вскричала мисс Рекстон. – Это очень опасно! Чарльз, останови ее! Иначе сейчас мы станем центром всеобщего внимания, и отнюдь не доброжелательного!
– Вы же не будете возражать, если я сниму с него нервное возбуждение? – крикнула Софи. – Он так и хочет сорваться в галоп!
С этими словами она развернула Саламанку и пустила его вскачь по обочине дороги, где катили экипажи.
– Но! – завопил мистер Рекстон и понесся вдогонку за Софи.
– И что прикажешь с ней делать, мой дорогой Чарльз? – осведомилась
– Да, – согласился он, не сводя взгляда с уменьшающейся фигурки вдалеке. – Но, клянусь Богом, она умеет ездить верхом!
– Разумеется, если ты намерен поощрять ее в столь безумных выходках, то говорить более не о чем.
– Не намерен, – коротко ответил он.
Она была явно разочарована и холодно отметила:
– Должна признаться, я не одобряю ее стиль: она напоминает мне цирковых наездниц из «Амфитеатра Эстли» [35] . Поедем?
Они тронулись с места легким галопом и вскоре увидели возвращавшуюся Софи, которую по-прежнему преследовал мистер Рекстон. Софи натянула поводья, развернула Саламанку и поехала рядом с кузеном. Щеки у девушки раскраснелись, и она воскликнула:
35
Первый европейский цирк, основанный в 1777 году. – Примеч. ред.
– Я получила огромное удовольствие! Я не ездила на Саламанке больше недели. Но скажите, разве я поступила дурно? На меня глядели столько угрюмых личностей, причем с таким видом, словно не могли поверить своим глазам!
– В Парке нельзя носиться с такой головокружительной скоростью! – ответил Чарльз. – Мне следовало предостеречь вас.
– Неужели? Этого я и боялась. Но теперь вы можете не волноваться! Я буду вести себя примерно, а если кто-нибудь заговорит с вами об этом, то скажите, что я просто бедная маленькая кузина из Португалии, которая так дурно воспитана, что с этим ничего не поделаешь. – Она наклонилась к шее Саламанки, чтобы заговорить с мисс Рекстон. – Молю о помощи, мисс Рекстон! Вы же наездница. Согласитесь, это невыносимо – ехать шагом, когда вам так и хочется скакать галопом!
– Это очень утомительно, – согласилась мисс Рекстон.
В этот момент к ним присоединился Альфред с криком:
– Ей-богу, мисс Стэнтон-Лейси, вы всех здесь затмите! А ты ей и в подметки не годишься, Евгения!
– Мы не можем ехать вчетвером в ряд, – сказала мисс Рекстон, пропустив его слова мимо ушей. – Чарльз, поезжай сзади вместе с Альфредом! Я не могу разговаривать с мисс Стэнтон-Лейси через твою голову.
Он повиновался, и мисс Рекстон, пришпорив свою кобылу, поравнялась с Саламанкой и заявила с присущим ей тактом, которым так гордилась:
– Я уверена, что наши лондонские обычаи кажутся вам странными.
– Вовсе нет. Они ничем не отличаются от парижских, венских и даже лиссабонских! – ответила Софи.
– Я никогда не бывала в этих городах, но полагаю – нет, я убеждена, – что Лондон намного их превосходит, – заявила мисс Рекстон.
Спокойная уверенность, с которой она произнесла эти слова, настолько поразила Софи, что она не выдержала и рассмеялась.
– Ох, прошу прощения! – вытирая слезы, сказала она. – Как это смешно и нелепо!
– Вполне возможно, у вас действительно сложилось такое впечатление, – невозмутимо согласилась мисс Рекстон. – Мне представляется, что на континенте женщинам
– Вы меня пугаете, – сказала Софи. – Полагаете, я могу подвергнуться остракизму?
Мисс Рекстон улыбнулась.
– Едва ли, поскольку ваш дебют состоится под покровительством леди Омберсли! Она, без сомнения, расскажет, как следует себя вести, если состояние здоровья позволит ей сопровождать вас. К несчастью, обстоятельства помешали мне занять положение, которое позволило бы избавить ее от подобных обязанностей.
– Простите меня! – перебила ее Софи, рассеянно внимавшая наставлениям мисс Рекстон. – Кажется, мне машет леди Ливен, так что с моей стороны будет крайне невежливо не заметить ее!
С этими словами она пришпорила Саламанку и направилась к тому месту, где на обочине остановилась четырехместная коляска. Наклонившись, она пожала вялую руку, протянутую ей в знак приветствия.
– Софи! – воскликнула графиня. – Сэр Гораций уверял меня, что я непременно встречу вас здесь. Вы мчались галопом ventre a terre [36] ; никогда больше так не делайте! Ах, миссис Баррел, позвольте представить вам мисс Стэнтон-Лейси!
Леди, сидевшая рядом с супругой посла, кивнула и позволила своим губам сложиться в едва заметную улыбку, которая стала чуть шире, когда дама заметила мисс Рекстон, подъехавшую к коляске вслед за Софи, и миссис Баррел даже наклонила голову, что было признаком величайшего снисхождения.
36
Очень быстро, во весь опор (фр.).
Графиня приветствовала мисс Рекстон кивком, но продолжала говорить, обращаясь только к Софи.
– Вы остановились у леди Омберсли. Я немного знакома с ней и непременно загляну в гости. Пожалуй, на один вечер она уступит вас мне. Вы еще не видели княжну Эстерхази или леди Джерси [37] ? Я скажу им, что встретила вас, и они наверняка захотят узнать, как поживает сэр Гораций. Но что же я сама ему обещала? Ах да, разумеется! «Олмакс»! Я пришлю вам приглашение, моя дорогая Софи, но больше не скачите галопом в Гайд-парке. – Она подала знак кучеру трогать, на прощание одарила Софи и ее спутников легкой улыбкой и отвернулась, продолжив прерванную беседу с миссис Драммонд Баррел.
37
Леди Джерси – Сара София Фейн (1785–1867), старшая дочь графа Уэстморленда, ставшая леди Джерси после того, как вышла замуж за виконта Джорджа Чайльда Вильерса, графа Джерси. Салон леди Сары Джерси в 1810–1840-х годах был одним из самых модных в столице Великобритании. По словам Байрона, очаровательная хозяйка салона, законодательница мод Лондона, была «самым настоящим тираном, который когда-либо правил модными шутами и заставлял их трясти своими шутовскими колпаками с колокольчиками».