Великосветское убийство

Берестова Елизавета

Мне было нечего возразить, да я и не стал. Просто наградил умную женщину поцелуем.

— Что ж, господин всезнайка, — произнесла она, освобождаясь от моих объятий, — теперь моя очередь.

Я заверил, что нахожусь в полнейшем её распоряжении.

— Чего бы мне такого спросить? — Суён прохаживалась вдоль рядов книг, изящным пальчиком касаясь то одного корешка, то другого, — ты любишь детективы?

Я ответил, что при моей работе интересу, а тем более — любви, к подобному виду чтения просто нет места. Как правило, расследования, написанные и придуманные дилетантами скучны, просты и не профессиональны.

—

Мне вот недавно попался один любопытный роман, — продолжала моя любовь, пропустив замечание мимо ушей, — там говорилось, что убийство можно совершить таким образом, что никому и в голову не придёт, что это — преступление. Так ли сие? Разве может такое быть на самом деле?

Я ощутил себя в родной стихии.

— Всё зависит от того, кто выбран жертвой, — покровительственно проговорил я, — например, можно подстеречь человека в тёмном переулке, ударить ножом и забрать его бумажник вместе с часами. Бытовое ограбление. Если украденные вещи не всплывут у барыг, а также заранее позаботиться об отсутствии свидетелей, то есть грамотно выбрать место, то преступление практически не раскрываемо.

— Да, пожалуй, — серьёзно согласилась Суён, — давай-ка усложним задачу: представим нашу жертву состоятельным человеком, который не имеет привычки в тёмное время суток бродить по сомнительным переулкам.

Я уже полностью включился в игру. Общение с этой умной женщиной само по себе было наслаждением, только интеллектуального плана.

— Если человек страдает хоть каким-то недугом, — я приподнял бровь, — убить его легче лёгкого.

— Как? Не представляю.

— Больные люди принимают лекарства, многие из которых в малых дозах остаются лекарствами, а в больших — превращаются в яды.

— Неужели? — Суён с сомнением поглядела мне в глаза, — я очень далека от медицины, и твоё утверждение вызывает у меня некоторые сомненья.

— Слыхала, что сердечные болезни нередко лечат вытяжками из растения наперстянка? Это такие розово-фиолетовые колокольчики, которые многие выращивают на клумбах в качестве украшения сада.

На лице моей возлюбленной было написано, что ей приходилось видеть нечто похожее.

— Так вот, дигиталис, что содержится в наперстянке, ускоряет стук сердца. Сие полезно, когда сердце ослаблено и не может справляться с потоком крови, что проходит через него, — продолжал свою лекцию я, — однако, коли доза лекарства превышена, сердечная мышца начинает производить сокращения с такой силой, что не выдерживает и разрывается, а сие, естественно, приводит к смерти. Особенно, если при этом жертва предавалась любовным утехам. Такая смерть может легко сойти за так называемую «сладкую смерть». Мы получаем ещё одно преступление, замаскированное под несчастный случай.

— Браво! Какой ты умный! — воскликнула Суён, радостно хлопая в ладоши.

У меня наготове имелся ещё один вариант с верховой ездой, но моя прелестница заявила, что ей прискучили разговоры о преступлениях и иных ужасах, и она позвала меня ужинать. А потом нас ждала ночь, до самых краёв наполненная страстью.

Вилохэда заинтересовала и следующая страница, повествующая о неожиданном успехе господина Сюро на профессиональном поприще.

— И всё-таки его в Делящую небо послали не зря, — заметил он, прочтя довольно-таки сухой отчёт, — на получении взятки попался сотрудник мисси по фамилии Сато. Взятка была изъята в пользу Кленовой короны, а сам виновник с позором отправлен домой.

— Хорошо, — усмехнулась Рика. — а то уж мне подумалось, что господин разведчик всю командировку предавался постельным утехам. Хоть какая-то польза королевству.

История с Сато взбудоражила наше маленькое сообщество, — писал убитый, — и привела, как

это ни странно, к паре неожиданных для меня последствий, — на полях был лихо нарисована удивлённая рожица с вылетающими из головы вопросами, — часть сотрудников миссии принялась демонстративно сторониться меня, а двое из них — господа, удостоившиеся в моих глазах прозвания Карася и Сороки, вообще расхрабрились и дали мне понять, что расценивают разоблачение Сато, как своеобразное предательство древесно-рождённых, оказавшихся на чужбине. Я сначала хотел, не особо стесняясь в выражениях, послать их подальше, но потом не смог отказать себе в удовольствии и разъяснил (не без издевательств, естественно), свою позицию и позицию Артанского королевства относительно получения вознаграждений от заинтересованных лиц, являющихся иностранными гражданами. Другая же часть моих древесно-рождённых соотечественников на чужбине, напротив, не стеснялась изъявлять ко мне избыточное почтение, чем немало раздражали меня и породили подозрения, что у них рыльце тоже, что называется, в пушку. Надо будет повнимательнее приглядеть за ними.

Вечером заходил Харада. Мы выпили, он показался мне то ли встревоженным, то ли подавленным. Я, естественно, спросил его, в чём дело, постаравшись придать своей озабоченности шуточный характер. Барт отвечал, что его расстроила сама ситуация с Сато, которого он почитал человеком рассудительным и знающим профессионалом. Затем он перевёл разговор на барона Фаня и спросил моего мнения о нём, чем поставил в неловкое положение. Я поглядел ему в глаза, но взгляд Барта, совершенно открытый и бесхитростный, просто не позволял уличить его в подвохе. Поэтому я спокойно охарактеризовал супруга своей любовницы как интересного собеседника, но человека саркастичного и сохранившего полнейшую ясность ума в свои почтенные лета. Мой друг налил нам ещё по стаканчику, выпил, а потом, вроде бы в шутку, поинтересовался, не попадал ли барон в круг моих интересов. Барон Фань, ясное дело, в круг моих интересов попадал: сначала в качестве предполагаемого крупного инвестора проекта Хрустального моста, а затем как муж женщины, с которой я делю ложе. Второе Хараде знать было совершенно незачем, а по поводу первого я ответствовал, что репутация господина Фаня неплоха, и ничего особо скандального по его адресу мне с наскока накопать не получилось. Естественно, сие не исключает наличие неких неблаговидных поступков в прошлом, но в делийском обществе о нём отзываются с неизменным почтением и уважением. Мой ответ как будто успокоил Барта, и далее мы провели прекрасный вечер за дружеской беседой и светскими сплетнями, они так скрашивают жизнь на чужбине.

Глава 10

ЭТО ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ ЛЮБОВЬ…

Где-то в половине двенадцатого я мягко, но решительно, выставил своего хмельного товарища вон. Он шуточно упирался, заявляя, что догадывается, почему я стал чаще поглядывать на часы, и желает лицезреть счастливицу, удостоившуюся моего внимания. Мне пришлось приврать про одну известную проститутку, чьими услуги скрашиваются мои холостяцкие ночи в Саньдинге. Харада захохотал, потом скроил серьёзную мину, погрозил пальцем и посоветовал быть начеку, ибо всем известно мастерство жриц любви вызнавать чужие секреты. Уже в дверях он сделал неловкую попытку присоединиться к нашему веселью, но был решительно выдворен в коридор, а его смех продолжал слышаться до тех пор, пока за ним не затворилась дверь его номера.

Я прибрался и принялся ждать. Однако этой ночью моя возлюбленная не пришла. Я был огорчён, но не волновался, поскольку мы не ссорились, да и обещания непременно посетить меня сегодня дано не было. Утешив себя здравой мыслью, что после такого количества выпитого из меня вышел бы аховый любовник, я улёгся в кровать и заснул почти мгновенно.

— Не понимаю, — сказал коррехидор, перелистывая пожелтевшие страницы тонкой и хрусткой рисовой бумаги, — что такого увидела здесь госпожа Харада, отчего пошла и застрелила бывшую любовницу своего брата? Ну, имел место полный страсти роман десять лет назад, мужик потерял голову. Бывает. Томоко слишком рациональна и умна, чтобы посчитать давнишнее постельное приключение Сюро достаточным поводом для убийства.