Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры
Шрифт:
– Я так и понял, – Феанор пожевал губу, подбирая слова. – А вот с тобой что произошло? Когда настоятельница тебе нож в сердце…
– Так вот ты про что! Это даже объяснять не надо, слишком просто. Я, понимаешь ли, человек-феникс. Возрождаться мне надо, иногда. А нож, он помогает.
– Не слушай этого краснобая, – Скорбь даже не оглянулась. – У Олега редкий дар – способность путешествовать по струнам времени. Протяженность ограничена тремя днями. То есть, он может вернуться на день-два в прошлое и прожить его до настоящего момента по-другому.
– Как это? – Феанор удивленно уставился на женщину.
– Каждый из нас идет своим путем. Я вижу путь от начала мира на сотни лет вперед. Кто-то помнит минувший путь от самого начала
– Да-а-а, – мужчина улыбнулся. – Например, попали как-то в меня стрелой. Я на несколько секунд назад ушел и увернулся. А лучник глазами хлопает – ну, как ты сейчас – как это я успел его заметить? Руку за стрелами тянет – а их нет! Я на минуту вперед забежал – и стрелы все вытащил. Лучник опять поворачивается – а у лука тетива пережженная.
– Только вместо того, чтобы свой дар на пользу миру использовать, он им забавляется, как малое дитя! – Скорбь устало вздохнула. – С крестьянами шутки шутит. Охотников и рыбаков пугает. Среди князей местных смуту сеет.
– А нечего в мой лес ходить, деревья рубить да траву топтать!
Феанор удивленно наблюдал за их незлобной перебранкой. Скорбь из строгой холодной настоятельницы превратилась в живую чувствующую женщину.
«Это пройдет, когда мы приблизимся к обители».
Царевич потрепал коня по шее и погрузился в свои думы. Внутренний голос нашептывал странные мысли, в которых юному послушнику только предстояло разобраться.
Глава 15. Карта раздора
Караван Лавьена приблизился ко рву. Шириной в половину стадии провал настолько глубок, что дно теряется в клубящемся тумане – будто дым идет из преисподней, сердце останавливается от ужаса, а по спине льется холодный пот. Охранник ударил в гонг. Раздался мелодичный звон и объемные, обитые сталью плиты легко – будто были из небесного эфира – поплыли к краю рва, образуя мост. Замок на том краю южной стороной примыкал к отвесным неприступным скалам, за которыми, по легендам вздымало свои могучие волны смертельное море. Воды его имеют цвет крови, а существа, обитающие в глубинах, огромны и страшны. От владений царства замок отделяла пропасть. Сейчас через неё змеился узкий – запряженная четвёрка едва проскачет – зависший в воздухе серпантин. Днём «мост» был опущен, но поднимались смутные слухи о соглядатаях и диверсантах – пришлось возобновить не применявшиеся уже сотню лет досмотры, а на ночь запирать врата и убирать мост.
Да что там слухи. Это лишь явная, но небольшая рябь на поверхности. Внутри остался негласный конфликт со жрецами Манохи и странное убийство на выборе царевны в Осдерне. Феанор вернулся из Обители целым и невредимым, только осунулся, стал молчаливее, да исчез тот детский блеск в глазах. Оно и к лучшему. Путешествующего пешком молодого юношу в неспокойное время легко могли ограбить, или убить. А сейчас хоть осторожнее станет. Мудрость ведь в осторожности. И в хитрости.
Царевич провел караван через досмотр, разослал обозы по назначению: с провиантом – на кухню, со сталью – на кузню, с тканями – к Ильдефонсу. Полученное за торговлю и собранное с уделов поручил пересчитать и сложить в казну. Молодой бледный казначей Ригини угловато поклонился и увел «золотой» обоз в недра цитадели.
Из парилки Лавьен направился в свои покои. В оконце тускло светили звезды, и хотя царевич сутки не смыкал очей, сейчас ощущал бодрость. Повелев принести жареной дичи, царевич удобно растекся в широком мягком кресле. Он вернулся пару недель назад, только добрался до замка, увидел родных – но как все они изменились! Лавьен усмехнулся. Царские дети. Повзрослел он за эти три месяца поездок с Цуллануром. Кроме Манохи, они успели посетить Бангхилл и даже на пару дней заехали в Иоппию. Торговля, политика, религия. И все пытаются
Юноша проснулся, когда солнце уже встало в зенит. Во дворах безраздельно царствовала молодая осень. Листья еще и не думали желтеть, но теплота обманчива, в любой день землю приморозит, выпадет снег, подуют северные угрюмые ветра. Крестьяне вовсю убирали спелый урожай, заготавливали сено, походные торговцы с учетверенными силами распродавали свои «богатства», дабы вернуться на родину до холодов. Так что Лавьен погряз в делах, как лук в одежках.
Позавтракав её теплым мясом (предусмотрительный служка, увидев спящего господина, все же оставил поднос на столике), царевич спустился в общий зал. Серые колонны скрывали крохотный, устеленный подушками, альков, в котором приятно во время балов и пиров вести с глазу на глаз беседы с гостями, братьями, мудрецами. Лавьен завернул в боковой коридор, прошел цветистую анфиладу и оказался в небольшой комнате советов. Одни только стены уже были произведением искусства. В спиральных подсвечниках светились люмины – волшебные огоньки, озаряющие помещение ровным теплым светом. Привлекали гобелены, изображающие царей, пророческие картины и божеств. Само покрытие необычно – не просто беленый камень, а особая подборка тоненьких, плотно приложенных друг к другу пластинок разнообразных пород. Тут и кедр, и сосна, и дуб, и ясень, и пихта, и бук, и грецкий орех, и венге, и амарант. Мастер, подобравший эту композицию, поистине велик – тонкий ненавязчивый аромат действовал целебно – снимал боль, раздражение, повышал внимание. Думалось здесь легко. Он прибыл первым и, пока никого не было, рассматривал стол. Обычная, без изысков, палисандровая столешница, гладкая и прохладная. Это дерево видело многое на своем веку. Здесь решались судьбы людей, городов, стран.
– Лавьен сегодня пришел вовремя! Это добрый знак.
В дверях появилась фигура старшего брата. Андор выглядел уставшим, лицо немного похудело, под глазами появились круги. С виду крепкий и большой, а внутри будто точит какой-то подлый червь. За ним в комнату вошли Ионнель и Феанор. Старший подошел к столу, достал перевязанный свиток, постарался придать голосу бодрость:
– Братья, сестра! Вот карта земель Веллоэнса. Отныне на нас лежит ответственность за нашу страну. Мы должны решить, какие действия мы предпримем, чтобы мудро управлять царством.
– Андор, давай же, раскладывай!
Ионнель не терпелось посмотреть на этот широкий зеленоватый пергамент, прошитый золотой нитью. В детстве Отец показывал им карту земель. Раз в десять лет искусные художники и мудрецы вносили изменения, перетирая рисунки и нанося новые. Всё остальное время карта хранилась в покоях Царя и только он мог к ней прикасаться.
– Наша земля великолепна!
Старший с восхищением рассматривал изображенные пути, заставы и поселения. На пергаменте знаками отражена примерная численность каждого городка, обозначены броды и проходы через леса и болота, отмечены хранилища припасов и оружия на случай набегов.
– Северная часть – богатейшие края, самые плодородные земли!
Лавьен рассматривал другие значки. Вот пятигранник – символ драгоценных камней. Серый с золотой линией прямоугольник обозначает драгоценные металлы, руду, железо. Колос – поля, плодородные земли.
Сестра, захваченная великолепной картой, будто в трансе указывала на западную часть, граничащую с землями Свеберов.
– О, Боже! Как давно я не была на Теплых Озерах! Проезжала мимо, но в голове был лишь этот конкурс в Осдерне! А Зелёные Холмы! Вы помните, как прекрасен тот край?