"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Священник взял перо: "Дорогой дон Хосе, не соблаговолите ли вы зайти ко мне во Дворец Инквизиции, завтра, после обеда. Хотелось бы посоветоваться насчет моего желудка. Заранее благодарен вам, с благословением, отец Бернардо".
Он запечатал письмо и вызвал офицера из приемной: "Тут завтра ко мне дон Хосе Мендес придет, врач. Вы, на всякий случай, принесите с утра из канцелярии губернатора его документы, я их просмотрю на досуге. Спасибо вам, голубчик".
Отец Бернардо зевнул, перекрестив рот. Сладко потянувшись, он улыбнулся: "Стаканчик лимонада на сон грядущий — и в постель".
Иосиф отложил конверт и хмуро велел: "Молчи, слушай и запоминай".
Аарон, было, открыл рот. Мужчина так посмотрел на него, что юноша сразу, же покраснел. "Во что я его втянул? — зло подумал Иосиф. "Ему двадцать четыре года, сидел бы у себя в джунглях, на ягуаров бы охотился. Нет, раз взял на себя ответственность за него — так неси ее до конца".
— До конца, — повторил Иосиф. Он взглянул на солнечные лучи, что играли в рыжей, короткой шерсти собаки. На колокольне собора часы пробили полдень.
— Я тебе даю два письма, — наконец, сказал Иосиф. "Для мистера Питера Кроу и его светлости герцога Экзетера. Они мои родственники, дальние. Приедешь в Лондон — они о тебе позаботятся, отправят дальше, в Иерусалим. Я их еще попросил узнать — что с моей сестрой".
Аарон опустил темноволосую голову: "Я никуда не поеду, пока ты оттуда не вернешься. Так нельзя, так не поступают, — он опустил руку на Тору и добавил: "Не стой над кровью брата твоего".
Иосиф поднялся. Ударившись головой о висевшую над столом полку для посуды, он выругался сквозь зубы. "Хорошо, — вздохнул мужчина. "Жди меня до вечерни, если я не приду — бери книги, Ратонеро и отправляйся в порт, в таверну дона Фернандо. Что ему надо сказать?"
— Aujourd'hui, le mauvais temps — с готовностью отозвался Аарон. "Способный он все-таки, — подумал Иосиф, — иврит отлично выучил, пока мы тут сидели, даже по-английски начал разговаривать".
— Не смей тут околачиваться, — сердито велел Иосиф, надевая сюртук. "Дон Фернандо сообщит, кому надо, и тебя заберут".
— Кто? — Аарон поднял на него темные, красивые глаза.
— Кто-нибудь, — Иосиф подхватил саквояж: "А может, и вправду — у него желудок разболелся, кто же его знает, этого отца Бернардо. Ты только не лезь на рожон, понял? — он наклонился и обнял юношу.
— Не буду, — вздохнул тот. Выйдя на порог домика, он помахал Иосифу рукой. Тот уходил по набережной — высокий, широкоплечий, темные волосы трепал ветер. Аарон, присев, сказал Ратонеро:
— Понимаешь, нельзя нам его бросать. Нет такой заповеди — бросать друга в беде.
Пес потерся о руку Аарона. Юноша добавил: "Иначе, что же я за человек буду? Иосиф для меня сделал больше, чем все другие люди. Вот так, дорогой мой".
Ратонеро повертелся на месте. Устроившись на теплых камнях порога, он едва слышно гавкнул. "Подождем, — решительно сказал Аарон, вынеся наружу заготовки для игрушек и нож. Он улыбнулся, проведя пальцем по мягкому дереву. Низко опустив голову, юноша стал вырезать корабль, распустивший паруса.
Он до сих пор не мог поверить, что там, за морем — есть Святая Земля.
Аарон закончил кораблик, и, отложил его в сторону: "Сейчас вырежу то, чего ни я, ни Иосиф никогда в жизни не видели. Иерусалим, святой город".
Юноша взял кусочек розового дерева. Примерившись, он стал вырезать стены с башнями. "Просите мира Иерусалиму, — шепнул он, поставив игрушку на смуглую ладонь. "Ну что, — Аарон потрепал Ратонеро по голове, — пойдем, рынок еще не разъехался. Думаю, удастся что-нибудь продать".
Он сложил готовые игрушки в мешок, и, сопровождаемый собакой, легким шагом пошел мимо порта к собору — туда, где на площади, между телег, шумела толпа, где бродили индейцы с вязаными одеялами и шапками, и на возах россыпью лежала фиолетовая, красная, лиловая картошка.
Аарон устроился на своем привычном месте, у входа на рынок. Он тут же услышал голоса мальчишек: "Кораблики! Кораблики принесли".
— И кораблики, и пушки и даже куклы есть, — весело заметил Аарон, раскладывая на мешке игрушки. "Покупайте, пока я не уехал".
— Очень красивые игрушки, — раздался сверху мягкий голос. "У вас большой талант, дон…, -высокий, изящный, с седыми висками, монах, посмотрел на него. Юноша покраснел: "Я индеец".
— Брат Джованни, — монах протянул сильную, крепкую руку. "Я инженер. У вас очень хороший глаз, я в этом разбираюсь".
— Я вырос в джунглях, — просто ответил тот. "Там всегда надо быть внимательным". Аарон вдруг замер, и тряхнул темноволосой головой: "Возьмите, брат Джованни. Это подарок".
Монах все смотрел на кусочек города, вырезанный из розового дерева. Потом он утвердительно сказал: "Иерусалим".
Аарон кивнул. Джованни, улыбнулся: "Спасибо вам. Я скоро в Боготу отправляюсь, и в Лиму — возьму с собой, — он погладил стены и башни. "Мне очень, давно не делали подарков, — добавил Джованни, вспомнив тусклый блеск золотой булавки с циркулем и наугольником. "Где же я ее взял? — подумал он и поморщился: "Не помню. Как хорошо рядом с этим человеком. Спокойно".
— Если вы захотите меня найти, — вдруг сказал Джованни, — я исповедую в соборе ближайшую неделю. После обеда, вторая кабинка справа. Ну, мало ли зачем, — он пожал плечами и неловко улыбнулся.
Аарон посмотрел вслед коричневой, простой рясе. Подняв пустой мешок, пересчитав медь, юноша вздохнул: "Хоть немного легче ему стало. Жалко его, видно, несладко живется".
Он свистнул Ратонеро: "Пойдем домой, там уже Иосиф скоро вернется".
В кабинете отца Бернардо пахло пылью и желудочными каплями. "Это те, что я ему выписывал, — понял Иосиф, принюхавшись.
— Так что там с вашим желудком, святой отец? — спросил он, устраиваясь в кресле. "Я же вам говорил — с вашей болезнью нельзя ничего острого, пусть вам готовят пищу на пару и обязательно — регулярно ее принимать".