"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Охота, - Марта прожевала сыр. «Ничего, справлюсь. Сама слышала - негры из церкви нашей хотят уйти. Хоть преподобный отец и за аболиционистов, а все равно, пока все белые к причастию не подошли, цветных не пускают. Мистер Варик сказал - будем деньги собирать и помещение снимать, сами справимся. Меня преподавать берут, по средам и воскресеньям».
– Тебе денег не хватит, - хмыкнула подруга.
Марта усмехнулась и сладко потянулась: «Я еще частные уроки взяла, дорогая моя. И в Свободную Африканскую Школу меня нанимают, как ее откроют в следующем году. Местное общество аболиционистов деньги дает. А тебе бы
тоже - грамоте научиться, а то даже имя свое написать не можешь. Все же с хорошим парнем гуляешь. Твой Джонни читать умеет, не чета, тебе»– Он свободным родился, как ты, - девушка покраснела, - вам легче. Слушай, - она зашептала что-то в ухо Марты.
– Я тебя свожу в одно место, - задумчиво сказала та, когда подруга замолчала. «Там женщина принимает, акушерка, она тебе все объяснит».
– Так платить надо, - погрустнела девушка.
– Не надо, - уверенно заявила Марта. Вскочив на ноги, свернув салфетку, она спросила: «А тебя, когда сюда привезли, - ты у кого жила сначала?»
– Неподалеку, - рассмеялась товарка. «Ферма, если от нашего постоялого двора вверх пойти, через рощу и направо. Хорошие люди, белые, муж с женой. Мистер Уэбб его зовут. Ой, - испугалась негритянка, закрыв рот рукой, - мне нельзя это рассказывать, это тайна!»
– Мне можно, - успокоила ее Марта. Стянув платье через голову, оставшись в одной короткой, холщовой сорочке, она велела: «Купаться!»
Марта открыла калитку и подтолкнула подругу: «Пошли, пошли! Это благотворительный кабинет, стесняться нечего. Сегодня, видишь, - она кивнула на крыльцо, - для цветных день».
Они встали в конец маленькой очереди. Марта вспомнила грустный голос Эстер: «Я, конечно, милая, считаю все это предрассудком. Все эти, - она вымыла руки и вытерла их салфеткой, - разделения, все эти галереи для негров..., Но, сама понимаешь, даже здесь, на севере - люди еще косные и отсталые. А я хочу лечить всех, без того, чтобы обращать внимание на цвет кожи. Вот и пришлось учредить дни для цветных, ты прости меня. Иначе белые ходить не будут».
Женщина присела к столу. Окунув перо в чернильницу , она стала заполнять первую страницу маленькой тетради. «Все у тебя в порядке, - рассеянно сказала Эстер, пока Марта одевалась. «Для матери письмо отдай мне. Дядя Меир его с государственным курьером пошлет, так быстрее. Написала ты ей?
– Эстер зорко взглянула на девушку.
Та покраснела и кивнула. «Прощения попросила. Мы поссорились, тетя Эстер, поэтому я из дома уехала. Но я неправа была. А возвращаться, - Марта надела туфли, - я тут обустроилась уже...»
Эстер закрыла тетрадь. «Хаим у нас грозится, что в шестнадцать лет разведчиком уедет, на территориях хочет служить. И ведь придется отпустить, хотя мы с ним договорились - пусть сначала в Вест-Пойнте, кадетом побудет. Насчет уроков французского не беспокойся, - женщина откинулась на спинку простого стула, - это я тебе устрою, с осени.
– А сколько стоить будет?
– деловито спросила Марта, присев напротив.
– Нисколько, - рассмеялась та. «Это подарок от нас. А что ты хочешь научиться раны обрабатывать - так приходи ко мне раз в неделю, вот и все, - она потрепала девушку по голове и усмехнулась.
– Все будет хорошо. И что у тебя там с матерью случилось - забудьте. Вы же родные люди, вам друг за друга держаться надо».
Марта подождала, пока подруга зайдет в кабинет. Присев на скамейку, открыв свой саквояж, она краем глаза посмотрела внутрь. Пистолет был завернут в салфетку. «Сейчас отправлю Грейс на постоялый двор, - подумала девушка, - и пойду к этим Уэббам. Квакеры, наверное, как дядя Стивен. Папа говорил, их на Подпольной Дороге много. А по дороге, в роще, постреляю».
Она блаженно закрыла глаза. Подставив лицо летнему солнцу, девушка улыбнулась: «Брат родится, или сестра. Мама с бабушкой хоть не одни будут. Но я домой не вернусь, уж слишком много дел там, на юге. Папа был бы рад, если бы узнал, я уверена».
– Уверена, - твердо повторила она. Марта застыла, глядя на высокое, летнее небо.
Низенькая, полная женщина в темном платье открыла дверь. Посмотрев на Марту, она вежливо, удивленно спросила: «Что вам угодно?»
Перед ней стояла высокая, стройная девушка, с кожей цвета каштанов, с уложенными вокруг головы черными косами, в холщовом переднике служанки. Девушка переложила в левую руку маленький саквояж, и поздоровалась: «Меня зовут Марта Фримен. Может быть, вы слышали о моем отце..., Его называли Сержант, - покраснев, добавила девушка. Марта вспомнила голос отца: «Я, тыковка, не могу тебе всего рассказывать, да и не нужно это. Просто знай - тут, на севере, много тех, кто помогает черным».
– Я бы хотела поговорить с вами..., - Марта замялась, - и с вашим мужем, миссис Уэбб.
Фермерша отступила, приглашая ее в дом. Женщина взяла ее за руку: «Нам очень, очень жаль, милая. Мы знали вашего отца. Проходите в гостиную, сейчас я позову мужа».
Марта присела на краешек стула. Беленые стены и деревянный пол были безукоризненно чистыми, на тканой скатерти, что покрывала стол, лежала Библия и «Дневник» Джорджа Фокса.
– Точно, квакеры, у них даже распятия нет, как у дяди Стивена, - подумала Марта, оглядываясь.
С порога повеяло запахом сена. Мужчина с полуседой бородой улыбнулся: «Простите, мисс Фримен. Корм коровам задавал. Чем могу служить?
– он поклонился.
Марта поднялась. Выпрямив спину, глядя на Уэббов, она ответила: «У вас пряталась девушка, моя подруга, Грейс, ее из Южной Каролины привезли. Я знаю, чем занимался мой отец. Его друг, капитан Стивен Кроу, с озера Эри - он тоже этим занимается. Он квакер, как и вы, - Марта набрала воздуха в грудь.
– Я знаю о Дороге, - она заметила, что Уэббы переглянулись. «Я отлично стреляю, езжу на лошади, хожу под парусом..., Говорю по-французски, - зачем-то добавила она. «Я хочу быть полезной, пожалуйста..., - Марта, наконец, замолчала. Она увидела, как Уэбб усмехается в бороду.
– Вы присядьте, - он отодвинул стул. «Присядьте, мисс Фримен, сейчас кофе выпьем. Молоко свежее совсем, хлеб с утра пекли, у нас джем домашний, ежевичный. Перекусим, а там и решим - что нам дальше с вами делать. Хорошо?
– он взглянул на жену, и та кивнула.
– Спасибо вам, - выдохнула Марта. Опустившись на стул, она улыбнулась.
Эпилог Париж, 13 июля 1793 года
Сена блестела в лучах утреннего солнца. Белокурая, в затасканном платьице, девчонка, что бежала через Новый Мост, остановилась: «Хорошо!».