"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— А я рану помогала перевязывать, и совсем не испугалась, — заявила Тео.
— Что за рану? — мать нахмурилась.
— Сначала месье Виллем и месье Пьер поссорились, — объяснила девочка, — из-за меня, и адмирал ударил его шпагой. А потом я сказала, чтобы они помирились, и они послушались — гордо добавила она, и, помолчав, спросила: «А когда люди женятся — они живут вместе?».
— Большей частью да, — улыбнулась Марта.
— Вот, я сказала месье Пьеру, что ему надо жениться — тогда у него дома будет чисто и уютно, потому что жена будет за ним ухаживать, — девочка зевнула, и поерзав на коленях у матери, сказала: «Ой, как спать-то хочется!»
Теодор стряхнул рукавом пыль с большого листа бумаги, всмотрелся в него, и присвистнул:
«Эге, месье, какие у вас тут подвалы огромные! Можно туда сходить?»
Виллем отложил какую-то рукопись и вздохнул: «Там половина сводов уже обвалилась, Теодор, но давай я тебя туда проведу — хотя предупреждаю, кроме крыс, там ничего нет».
— Я крыс не боюсь, — небрежно сказал мальчик. «Я вообще ничего не боюсь».
— И очень плохо, — отозвался адмирал. «Ничего не боятся только дураки».
— А умные люди? — мальчик задумался. «А, я понял. Боятся, но справляются с этим. Я на самом деле, — он вздохнул, и отвернулся, глядя на свечу, — тоже боюсь. А вы, — он помолчал, — когда за Тео ездили, боялись?»
— Боялся, конечно, — ответил Виллем. «Но настоящий мужчина — он всегда выполняет свои обещания. А я обещал твоей матери, что привезу Тео живой и здоровой. Значит, я должен был умереть, но сделать это — вот и все. А ты чего боишься? — мягко спросил адмирал.
Теодор все не поворачивался.
— Я боюсь, что у нас никогда не будет отца, — вдруг сказал он. «А я бы так хотел, чтобы был.
Но я справляюсь, да, как вы говорите. Просто иногда, — мальчик вдруг дернул плечом, — тяжело».
Виллем положил руку на голову мальчика и, помолчав, сказал: «Бывает, Теодор, даже самые сильные люди нуждаются в поддержке. И тогда не стыдно ее попросить. Но если ты видишь, что человеку трудно — надо самому предложить ему помощь».
— Как вы нам на дороге? — поднял глаза ребенок.
— Ну, — Виллем ласково рассмеялся, — о таком вообще говорить нечего, Теодор. Мужчина, рыцарь — он всегда должен заботиться о тех, кто в беде. Пошли, — посмотрел он на мальчика, — ты уже спать хочешь, наверное.
— А вы знаете сказки? — поинтересовался Теодор и покраснел. «Ну, такие, где рыцари и драконы. Я не маленький, конечно… — он совсем залился краской.
— Не маленький, — серьезно согласился мужчина. «Но я сам такие истории люблю, мне их дед рассказывал, вот здесь же, в этом кресле. Хочешь послушать?».
Теодор кивнул и подвинулся ближе.
— Да ты залезай ко мне на колени, — сказал адмирал. «Пол тут каменный, холодный, простудишься — мне твоя матушка голову с плеч снесет».
— Она может, — кивнул мальчик и, удобно устроившись в кресле, вздохнул: «Хорошо как!
Только две сказки, ладно?».
— Две так две, — улыбнулся Виллем.
— Теодор задремал уже, — сказал адмирал, входя в зал. «Я его отнес к сестре».
— Спасибо, — сказала Марта. «Ночь, какая морозная», — она поежилась, стоя у бойницы, — звезд на небе много. Хорошо, что вы до заката вернулись».
— Хотите? — Виллем налил себе вина и протянул ей бокал.
Она приняла, и, помолчав, сказала: «Я не знаю, как мне вас благодарить, месье де ла Марк».
— Никак не надо, мадам, — он выпил и подошел к соседней бойнице. «Это мой долг, вот и все.
И, правда, зябко, идите к детям, у них там тепло».
— Вы нам отдали свою кровать, — вдруг проговорила женщина. «А вы сами, где спите?».
— Тут, — Виллем показал на кресло.
— Мне надо вас поцеловать, — решительно заявила Марта, подойдя к нему. Он вдохнул запах жасмина, и ответил, глядя на освещенные луной склоны:
— Мадам, я не хочу, чтобы вы меня целовали из чувства благодарности.
— Я не из него, — неловко сказала Марта.
— Неправда, — ответил Виллем, не поворачиваясь.
— Ты вот что, — очень спокойно произнесла женщина, — ты, что сейчас со мной делаешь? Ты хотел, чтобы я тебя полюбила? Я полюбила, Виллем. Так зачем ты меня отталкиваешь?
— Я ошибся, — адмирал, наконец, посмотрел на нее, и Марта увидела, как его глаза чуть поблескивают — будто от слез.
— Хорошо, — спокойно сказала женщина. «Тогда завтра утром мы уедем. Я заплачу, — она усмехнулась, — охране, месье де ла Марк, так что можете не беспокоиться — до Дельфта мы и сами доберемся. Спасибо за гостеприимство, — добавила она.
— Я тебе говорил, — еще спокойней ответил Виллем, — что не должен был в тебя влюбляться.
И еще раз повторяю — не должен был.
— Да кто ты такой, — вдруг закричала Марта, — чтобы решать — должен или не должен? Любовь нам Господь посылает, она есть дар великий, а ты своими руками его выбрасываешь, Виллем?
— Я не могу любить, не имею права, — измученно сказал де ла Марк.
— Я полгода провожу в море, меня могут убить — каждое мгновение, меня изгнали из родной страны, — как я могу кого-то еще за собой тащить во все это? — он обвел рукой зал. «Тем более тебя, — он помолчал, и подумал, что стоит невероятного труда не подойти к ней, — тебя и детей?».
Она шагнула к нему первой. В свете камина ее волосы были — будто старый металл копий и щитов.
— Вот что, — Марта подняла голову, — дорогой мой адмирал. Если уж я люблю мужчину — а тебя я люблю, — то я иду за ним до конца. До края земли.
— И не одна иду, нет, потому что мои дети — это часть меня. Так что хочешь — веди нас за собой, а не хочешь — давай прощаться, Виллем. Я все сказала, — она сжала губы, и адмирал, наклонившись, поцеловал ее прямо в эту упрямую, жесткую улыбку.