"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Вот здесь, — показал Теодор Виллему, — здесь другая кладка.
— Правильно, — удивился адмирал, — а ты откуда знаешь?
Они стояли на стене замка, и Теодор ухмыльнулся: «Так видно же. Как тут красиво, — вдруг добавил он искренне. «Словно в Тоскане. А другая кладка — голубые глаза взглянули на Виллема, — это потому что замок атаковали?
— И много раз, — ответил де ла Марк. «А потом отстраивали заново».
— А вы умеете? Ну, атаковать? — спросил Теодор.
— Умею, — Виллем вдруг рассмеялся. «Я, дорогой мой, порты захватывал и крепости брал — такие, как эта».
— Я хочу быть воином, — мальчишка помрачнел. «Но и строить тоже хочу. Не знаю, что буду делать, когда вырасту. А можно, — он помолчал, — я сделаю рисунок замка? Я умею».
— Можно, конечно, — Виллем потрепал его по рыжим кудрям. «А ты бы шапку надел, Теодор — тут все же высоко, ветер вон какой холодный».
— Месье, — сказал мальчик, послушно вытаскивая шапку из-за пазухи, — а что будет с моей сестрой?
— С твоей сестрой, — ответил адмирал, положив ему руку на плечо, — все будет в порядке.
— Я вам верю, — серьезно проговорил Теодор и замолчал. Они так и стояли, глядя на запад, где уже начинало заходить солнце, — мужчина и мальчик.
— Вы знаете, мадам, — Виллем наклонился и подбросил дров в камин, — как звали моего прапрадеда?
— Нет, — она сбросила сапожки и, подобрав под себя ноги, укутала их меховым одеялом.
— Его звали «Арденнский вепрь», — мужчина посмотрел на Марту темными, как каштаны глазами. «Мы с вами сейчас как раз в этих горах, в Арденнах», — он обвел рукой вокруг себя.
«А «Вепрем» он стал, потому, что всегда добивался своего, — де ла Марк помолчал, — как и я».
— И чего вы сейчас хотите добиться? — устало сказала Марта.
— Чего? — Виллем прошелся по залу и вдруг прервался, посмотрев в бойницу. «Идите-ка сюда, мадам".
Она, прихрамывая, встала рядом.
Над заснеженными склонами, играл чудный, — брусничный, сиреневый, золотой закат. «Какой яркий», — тихо проговорила женщина.
— Так вот, мадам, — он чуть встряхнул русыми, вьющимися волосами, — я же вам говорил — я рыцарь. По рождению и по воспитанию. Моя семья живет здесь уже пять веков. А рыцари, — он улыбнулся, — должны защищать людей. Поэтому я добьюсь того, что дочь к вам вернется — живой и невредимой.
— Однако…, - он помолчал, — есть еще кое-что. Я сейчас еду за вашей девочкой, и хотел вам сказать это на прощанье.
— Что? — ее зеленые глаза казались сейчас совсем прозрачными — как морская вода.
— Я плохой рыцарь, — улыбнулся де ла Марк краем губ. «Я не должен был в вас влюбляться, раз вы под моей защитой, а вместо этого, — он прервался и взглянул ей в лицо — влюбился».
— Даже слушать вас не хочу! — вдруг закричала Марта. «Пока моя дочь в опасности, пока я не знаю, что с ней, я и думать ни о чем другом не собираюсь!»
— Вы очень красивы, когда гневаетесь, — спокойно заметил Виллем. «И вообще — очень красивы. Так вот, мадам, я клянусь привезти вашу дочь сюда. Не будь я де ла Марк».
— А если не привезете? — устало спросила Марта.
Виллем рассмеялся. «Обещаю. Потому что я очень хочу, чтобы моя любовь к вам, мадам, была бы вами разделена».
Гент
Дверь затрещала и соскочила с петель.
— Если ты дернешься, Хуан, — сказал стоящий на пороге мужчина, — я тебе голову прострелю.
Хоть ты и одолжил, у меня пистолет для своей маленькой прогулки по лесам, я нашел еще один. А ну поднимайся, быстро, — Корнель повел дулом в сторону стены.
Дон Хуан послушно встал.
Тео, сжавшись в комок, прикрылась подушкой.
— Меня зовут месье Пьер, — сказал красивый, невысокий мужчина, оглядывая комнату. Увидев разбросанные по столу карты и кубки с вином, он поднял бровь.
— Иди сюда, — он протянул руку девочке. Та помотала головой и разрыдалась.
Петя разозлился, и, взяв девчонку в охапку, не обращая внимания на ее слезы, вынес из комнаты.
— Так, — он открыл дверь своих покоев, — сиди тут. Я тебя закрою на ключ, — вот он, — Петя повертел им перед носом у девочки, — а ключ положу в карман. Вернусь, и поедем к твоей матушке».
— А если не вернетесь? — икнула она, и вытерла лицо рукавом.
— Не было еще такого, чтобы я не возвращался, — усмехнулся Петя. «Где твоя матушка, кстати?»
— Не знаю, — девчонка опять заплакала. «Мы ехали в Антверпен и меня похитили, на дороге».
— Час от часу не легче, — пробормотал Воронцов. «Вот тебе, — он порылся в ящике стола, — иглы и нитки. Платье свое зашей, я тебе ночью другой одежды не достану. Умеешь?
— Ага, — хлюпнула девочка.
— Прекрасно, — обрадовался Петя. «Заодно вот, — он махнул рукой в сторону шкафа, — где там дырки на одежде, или манжета отпоролась — тоже зашей. И вообще приберись тут, ладно?».
— Хорошо, — девчонка смахнула с лица слезы и, оживившись, спросила: «А метла есть у вас, месье?»
— В передней стоит. И не вздумай прыгать в окно — сварливо сказал Петя, — мне тебя матушке твоей надо привезти здоровой и невредимой».
— А мы скоро к ней поедем? — спросила она, вдевая нитку в иглу.
— Как только я выясню, где она — пообещал Петя.
Увидев его на пороге, дон Хуан вскочил из-за стола, опрокинув бокал.
— Пьер, клянусь, я не знал, что ей десять лет!
— Сколько? — побледнев, спросил Петя, и подумал: «Господи, как хорошо, что я засиделся над расчетами и остался тут. Как хорошо, что я услышал из-за его двери шум и решил проверить — что происходит».
— А ну пошли, — приказал он Хуану.
— Куда? — спросил полководец.
— Увидишь, — грубо сказал Петя, и повел дулом пистолета. «Пошли, а то я тебе мозги вышибу, ты меня знаешь, у меня рука не дрогнет».