"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Вы наш родственник, - страстно сказала Амада, глядя в холодные, серые глаза. Он был высоким, выше шести футов, широкоплечим, светлые, влажные от воды волосы он зачесал назад. На больших, ухоженных руках она заметила мелкие ссадины.
– Вы наш родственник, - повторила девушка, - генерал Горовиц, я прошу вас, отпустите моего отца. Мы вернемся обратно в горы…, - он потер гладко выбритый подбородок:
– Мисс Маккензи, ваш отец добровольно остался в лагере. Он мой гость. Вы тоже побудете здесь, пока армия не двинется обратно на восток. Это для вашей безопасности, - Дэниел улыбнулся, -
Она, неуверенно, оглянулась: «Я бы хотела увидеть отца, мистер Горовиц».
– Увидите, - пообещал ей Дэниел.
– Он сейчас отдыхает, он старый человек.
Дэниел подошел совсем близко к Амаде: «Вы тоже идите отдыхать. Вам будет предоставлена отдельная палатка, разумеется. Мы все устроим».
Он улыбался тонкими губами. Амада вдохнула запах чего-то теплого, пряного, и неуверенно подумала:
– Может быть, и правда, папа здесь решил остаться, ненадолго. Неистовый Конь привык не доверять белым. Мистер Горовиц хочет разделить с нами трапезу, мы его гости…, - она кивнула изящной головой: «Спасибо».
– Вас проводят, - Дэниел выглянул из палатки. Найдя глазами Кастера, генерал поманил его к себе. Полковник выслушал приказ и тихо усмехнулся: «Будет сделано».
– Пусть за ней следят, - шепотом распорядился Дэниел, - после учений, на закате, разделаемся с этим Меневой, на ее глазах, и двинемся на запад.
Он обернулся. Девчонка стояла, теребя в руках суму:
– Она молода, - поздравил себя Дэниел, - будет покорной…, Тем более, после того, как ее отец сдохнет. Все хотят жить, и мисс Маккензи тоже, - он закрыл полог и вежливо заметил: «Вас отведут в шатер, принесут вам завтрак, воды…, Пожалуйста, - Дэниел протянул руку за ее сумой, - чувствуйте себя как дома».
– Я сама, - помотала головой Амада, - сама, спасибо.
Кастер пришел за ней с конвоем из трех солдат. Дэниел проводил глазами ее прямую спину. Продолжая улыбаться, генерал отправился завтракать.
Ее не выпустили из палатки. Шатер охраняло несколько солдат. В полдень ей принесли оловянную миску с бизоньим рагу, и черствый, кукурузный хлеб. Амада сидела, устроив суму на коленях, бездумно листая Библию. Она смотрела на незнакомые буквы, на пожелтевшую бумагу, гладила старый, потертый переплет черной кожи. Книга была маленькой, в ее ладонь. На внутренней стороне переплета оставались строки, написанные рукой ее матери. У нее был четкий, уверенный почерк.
– Папа говорил, что они случайно встретились, в горах, - Амада вздохнула, - мама заблудилась и сломала щиколотку, а папа ее спас. Они полюбили друг друга, потом родилась я, а мама умерла, -Амада огляделась и поцеловала ровные строки:
– Мамочка, как бы я хотела тебя увидеть…, - девушка положила щеку на книгу и замерла. Издалека она услышала настойчивый, незнакомый голос: «Беги, Авиталь».
– Авиталь, - Амада встрепенулась, - какое имя красивое. Откуда это?
– девушка прислушалась, но из прерии доносились, только выстрелы и гром артиллерии. Полк был
– Беги, - настойчиво повторила незнакомая женщина, - прямо сейчас.
– Я не могу бросить папу, - вздохнула Амада, - генерал Горовиц обещал нас отпустить, вечером, после обеда.
Она не удивилась голосу.
Амада выросла с шаманами и мудрыми женщинами. Она знала, что сказанное в заснеженных лесах на севере, могут услышать люди в пустыне. Она видела людей, говоривших с духами, и оборачивающихся птицами. Ее только беспокоило имя Авиталь. Девушка раньше никогда его не слышала. Амада пошарила в суме и достала замшевый мешочек с табаком. Она затягивалась, а потом хлопнула себя по высокому лбу:
– Это из Библии. Так звали жену царя Давида. Может быть, - Амада помолчала, - мать мне дала, это имя?
– над ее головой что-то загремело, холщовое полотнище палатки забилось. Амада поняла:
– Сейчас дождь пойдет. Они, наверное, раньше с учений вернутся. Но кто со мной говорил?
– она услышала стук капель. Началась бурная, короткая летняя гроза. Через холст девушка увидела мертвенно-белый, холодный блеск молнии.
– Все будет хорошо, - твердо сказала она себе, - генерал Горовиц наш родственник. Он не будет обманывать. Но где, же папа?
– Амада попыталась, спросить об этом у солдат, охранявших ее. Начальник караула рассмеялся:
– Здесь ваш батюшка, мисс, в лагере. Я его вчера в палатку отводил. Не волнуйтесь, как сказал господин генерал, скоро вы его увидите…, - Амада сидела, положив книгу обратно в суму, немного вздрагивая. Молнии были совсем близко. Гроза, кажется, не собиралась уходить.
– Пообедаем и уедем, - твердо сказала себе Амада, - ничего, что дождь. Мой конь умный, он далеко не уйдет, будет меня ждать. И папина лошадь тоже. Жалко, что кузена Джона под арест отправили, и все из-за меня.
– Беги, - вернулся голос женщины: «Беги, не останавливайся, Авиталь. Прямо сейчас».
– Я не брошу папу, - девушка подняла изящную голову: «Кто вы?». Палатка гнулась под напором ветра, она услышала какие-то голоса у входа, до нее донесся тихий, исчезающий шепот: «Если ты останешься, тебя ждут испытания, Авиталь. Но я буду рядом, всегда. Помни это».
– Испытания, - Амада поднялась. В палатку, откинув полог, шагнул генерал Горовиц. Он был в полевой, мокрой, песочного цвета форме, высокие сапоги измазала грязь. Брызги грязи виднелись и на лице. Он вытер щеки рукавом кителя:
– Прошу прощения, мисс Маккензи, я вас бросил. Такое поведение не красит меня, как хозяина, но я готов исправить свою ошибку. Надеюсь, вы понимаете, - Дэниел развел руками, - служебные обязанности. Пойдемте, - предложил генерал, - мистер Менева нас ждет.
Индеец, действительно, их ждал. Дэниел зашел к нему перед учениями, с утра. Старик что-то стонал, лежа на земле. Дэниел увидел, как мертвенно побледнело его лицо, заметил кровь, стекавшую на утоптанную землю из разбитого рта. Спрашивать его о проклятии Типпекану было бесполезно. Старик, кажется, ничего не понимал, и совершенно точно не мог ничего ответить. Дэниел успел вызвать врача. Офицер наклонился и ощупал Меневу, брезгливо пошевелив носком сапога седую голову: