"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Устроим тетю Аталию в столице, - вздохнул Джошуа, - дождемся Сары-Джейн и отправимся в Нью-Йорк.
Вдова дяди Дэвида несколько лет назад вышла замуж за чернокожего священника. Сара-Джейн заведовала школами для цветных в штате Теннеси. Она сообщила телеграммой, что приедет в Вашингтон и поможет Аталии во время траура.
Горовицы, вместе с детьми, отплывали на Святую Землю. Джошуа взял отпуск, на год, а Бет подписала контракт на новую книгу, продолжение своих давних очерков о востоке. Они собирались побывать и в Каире, и в Стамбуле.
Джон и дядя Джошуа вернулись в Сан-Франциско. Бет хлопотала над юношей,
– Я по Дэниелу кадиш прочту, на похоронах, и буду читать дальше. Авраам только через три года сможет это сделать. Ты не волнуйся, - он взглянул на женщину, - военное ведомство его будет бесплатно учить, в Вест-Пойнте. С бар-мицвой его я все улажу..., - Джошуа вспомнил, что Аталия даже не заплакала, когда пришла телеграмма из Монтаны. Мальчики рыдали, она их утешала. Авраам говорил, что станет военным, и отомстит за отца. Аталия обнимала их и думала только об одном:
– Господь его покарал, за папу, за все, что он с нами сделал. Спасибо, спасибо, я теперь свободна..., Может быть, - робко подумала женщина, - может быть, Макс приедет, найдет меня...
Ночами она просыпалась в своей широкой постели и улыбалась. Так хорошо ей было, когда Дэниел уезжал по службе.
– Он никогда больше не вернется, - Аталия, блаженно, закрывала глаза, - никогда больше мне не придется..., Я найму слуг, кухарку. Я в жизни больше к плите не подойду, не буду убирать..., -чиновник военного ведомства приехал из столицы штата, Сакраменто. Он встретился с вдовой генерала.
Аталии полагалась большая пенсия. Завещание Дэниела лежало у его адвокатов, в столице. Аталия знала, что покойный муж оставил все сыновьям, в равных долях. Ей отходило хорошее, пожизненное содержание, в том случае, если она не выйдет замуж. Аталия и не собиралась замуж. Она хотела отправить Авраама в военное училище и поехать с младшим сыном в Европу. Она шептала:
– Париж, Венеция, Баден-Баден. Я все это увижу, наконец-то..., Мне тридцать лет, я молодая, красивая женщина...
Аталия ни о чем не беспокоилась. Бет присматривала за мальчиками. Натан утешал Александра, они очень сдружились. Она сидела, принимая соболезнования, мечтая о жизни, что настанет после похорон мужа.
– Десять лет, - горько думала Аталия, - десять лет, как в тюрьме..., Бедный папа, жаль, что он не дожил..., - она утирала слезу, когда вспоминала об отце. Полковника Вильямсона похоронили в Мэриленде, на тюремном кладбище. Аталия не могла поехать на погребение. Муж был в городе, и ее бы никуда не отпустил.
– Я перенесу папину могилу, - пообещала себе женщина, - на епископальное кладбище, где Майкл лежит. Авраам будет в синагогу ходить, он отца помнит..., И Александр тоже, не забирать же его из школы..., Но я туда больше ногой не ступлю, - зло сказала себе Аталия, - никогда.
Траур закончился в четверг вечером. На исходе субботы они уезжали в особом вагоне в Сакраменто, а оттуда в Солт-Лейк-Сити. Джон стоял в гостиной Горовицей, глядя, как тетя Бет и тетя Аталия, вместе с девочками, зажигают свечи. Рав Горовиц увел мальчишек в синагогу: «Ты отдыхай, милый мой. Дорога впереди длинная».
У
– Моя мать была дочерью Израиля, только я ее не помню, кузен Джон.
Ее темные косы бились на ветру, трепетали огоньки, над прерией садилось солнце. Юноша увидел светло-голубые глаза Амады: «Господи, позаботься о ней, пожалуйста. Где бы она ни была».
Вашингтон
Портье в отеле Вилларда, на Пенсильвании-авеню, листая поданный ему паспорт, понял, что никогда еще не видел русских. Мистер Волков, новый постоялец, носил отменный, серого льна, летний костюм. На манжетах крахмальной рубашки посверкивали бриллианты запонок. Пахло от него сандалом. Саквояжи у нового постояльцы были от Гойяра. По-английски он говорил без акцента. Гость поднял бровь, когда портье похвалил его язык:
– Мы, русские, очень талантливая нация.
По бумагам мистер Волков был дворянином. Он проживал в Санкт-Петербурге, столице империи. Он объяснил, что путешествует, портье вспомнил прусские и французские штампы у него в документах. Мистер Волков собирался познакомиться с Америкой. Гость взял хороший, двухкомнатный номер. Он попросил принести холодной воды, лето в Вашингтоне было жарким и влажным, сварить кофе и послать мальчика за газетами.
Оставшись один, гость снял пиджак, и распахнул окно. Мистер Волков внимательно пролистал The Daily Evening Star. Внизу звенели омнибусы, кричали мальчишки, разносившие лимонад. Как Макс и предполагал, сведения, что он прочел в New York Evening Post, сойдя с пакетбота, оказались верными. Некролог, за подписью президента Гранта и министров, сообщал о безвременной кончине верного сына американского народа и талантливого военного. Церемония похорон должна была состояться сегодня, на Арлингтонском кладбище. Вел ее кузен погибшего генерала Горовица, раввин Горовиц, из Сан-Франциско.
– Он в отеле Вилларда не будет останавливаться, - смешливо пробормотал Макс, - здесь бекон на завтрак подают. Они, наверняка, у покойного Дэниела в особняке живут. Вместе с Аталией, - он потянулся и забросил руки за голову.
На кладбище Максу делать было нечего. О кузене Дэниеле он не скорбел. К тому же, судя по статье, на погребении собирался присутствовать президент Грант. Постороннего, с русским паспортом, к могиле бы не пустили.
– Тем более, - Волк курил папиросу, - приехала Бет..., Не надо родне знать, что я здесь. Аталия меня, разумеется, не выдаст.
Русский паспорт, настоящий, надежный, ему устроил пан Крук. Волк до сих пор называл родственника именно так. Федор Петрович сделал это в благодарность за сведения о жизни семьи. Получал их Волк у Юджинии.
Он аккуратно, несколько раз в год навещал Париж. Макс виделся со своими поверенными. Квартира и акции приносили отличный доход, его книги переиздавались. Невестке он говорил, что находится в городе по поручению таинственного, как Макс его называл, «комитета». Волк не хотел появляться на рю Мобийон. Дети, Пьер и Жанна, могли проболтаться о визитах дяди. Максу, с его занятиями, это было совсем ни к чему.