"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Полина коснулась все еще красивой, тонкой, с заметными морщинами руки старой женщины и кивнула. Она не говорила с мужем об Ирландии. Они говорили о новых книгах. Герцог просил: «У меня нет времени читать. Рассказывайте мне краткое содержание, милые». Полина обсуждала с мужем процессы, для которых готовила документы, работу в убежище для женщин с детьми. Эми, с тех пор, как вернулась в Лондон, тоже стала помогать герцогине. К ним приезжали гости, дети разыгрывали шарады и домашние спектакли. Полина видела, что морщины на лбу мужа исчезают. Он начинал улыбаться и даже смеяться.
Он и здесь, в
Джейн что-то тихо говорила брату. Полина подумала:
– Может быть, попросить Джона найти Макса? Юджиния ничего не знает. В Париже он не появлялся..., Может быть, Макса нет в живых..., - Полина поправила капор:
– Не надо. Джон занят, не надо его беспокоить. Макс не ребенок. Захочет, сам объявится.
Ландо остановилось у входа на кладбище, оцепленного агентами Пинкертона. Полина позвала детей: «Пойдемте, милые. Потом траурный обед, у тети Аталии».
Она подала руку сыну и шепнула:
– Неделю побудем здесь, из-за папиных встреч, и поедем домой. Рука твоя хорошо двигается, к Рождеству ничего заметно не будет.
Джон кивнул. Он и отцу ничего не сказал, ни о кузине Амаде, ни об ее отце, ни о том утре, когда он видел оскальпированных, умирающих людей. Дядю Дэниела хоронили в закрытом гробу, так было положено у евреев. Джон, с облегчением, понял:
– Очень хорошо. Я бы не смог, не смог на него смотреть..., - дядя Джошуа встречал их у кованых ворот. Рядом стояла тетя Аталия, с мальчиками. Женщина была в глубоком трауре. Голубые глаза рассеянно смотрели куда-то вдаль, она держала за руки детей. Подъехал президентский кортеж. Они пошли здороваться с мистером Грантом и его свитой.
После похорон погода испортилась. В Вашингтоне полили затяжные, летние дожди. Аталия, после траура, собиралась поехать с мальчиками в Ньюпорт, на океан. Горовицы, и семья его светлости, отправились в Нью-Йорк. Аталия, с помощью Сары-Джейн, должна была подобрать прислугу для особняка. Военный министр, пригласил ее и детей на чай. Он потрепал Авраама по светловолосой голове:
– Будущий генерал Горовиц. Через три года ждем тебя в Вест-Пойнте, милый. Надеюсь побывать на твоем выпуске.
Авраам вытянулся и щелкнул каблуками детских ботинок. После гибели отца мальчик повесил в детской его фотографическую карточку. Дэниел снялся в новой, генеральской форме, после присвоения звания. Авраам взял старый молитвенник отца, изданный в Амстердаме, забрал из библиотеки тканое, индейское одеяло и томагавк, что Дэниел привез с территорий. Авраам серьезно сказал матери:
– Когда стану лейтенантом, попрошусь на запад. Буду сражаться с индейцами, и отомщу за смерть папы.
Аталия вздохнула. Она почувствовала, что младший сын дергает ее за руку:
– Я останусь с тобой, мамочка, всегда, - тихо шепнул Александр, - никуда не уеду..., - ребенок посмотрел на мать голубыми, серьезными глазами.
– Ты мой хороший мальчик, - Аталия присела и обняла его, - Авраам пойдет учиться, а мы с тобой навестим Европу, тебе понравится.
На столе орехового дерева горели свечи. Аталия все еще была в трауре, и не могла ходить в гости. Раввин синагоги забрал мальчиков на службу и привел Александра обратно. Авраам попросил разрешения переночевать в доме раввина. Он
Аталия уложила малыша и села писать объявления о найме слуг в газеты.
– Я десять лет не писала в субботу, - поняла она, - только когда Дэниел уезжал. Господи, какое счастье, - она до сих пор не могла поверить, что овдовела. За ставнями библиотеки шумел дождь, в комнате пахло виргинским табаком покойного мужа. Особняк Вулфов сдавался. После замужества и переезда в Теннеси Сара-Джейн отправила семейные вещи в Лондон, Марте.
– Наверное, Марты сын здесь будет жить, - Аталия перечитала объявление, - если в Америку вернется. Он сейчас в Южной Африке, на приисках работает, - она вздрогнула, услышав стук бронзового молотка.
– От раввина, что ли..., - Аталия вскочила, - может быть, у Авраама жар..., Погода резко поменялась, нетрудно простудиться, - она накинула шаль и только в передней поняла, что голова у нее непокрыта. Дэниел всегда настаивал, чтобы она даже дома носила шляпу, или капор, как пристало замужней, благочестивой женщине.
Аталия набросила на голову тонкий кашемир, и робко спросила: «Кто там?»
– Капитан де Лу, - услышала она почти забытый голос, - я вернулся к вам, мисс Вильямсон. Я обещал принести цветы..., - Аталия, путаясь в засовах, открывала дверь. По гранитному крыльцу хлестал дождь. Он стоял с букетом белых роз, высокий, красивый, в насквозь промокшем костюме.
– Мисс Аталия, - услышала она, - не знаю, помните ли вы меня..., - Аталия ахнула. Макс опустился на одно колено и протянул ей букет, прижавшись губами к руке. Она похорошела, весело подумал Макс, поднимаясь, обнимая ее, теперь не девочка, а женщина. Он целовал Аталию, слыша ее неразборчивый шепот. Лепестки белых роз разлетелись по темному граниту ступеней. Они оказались в передней, Макс потребовал:
– Как тогда, любовь моя, прямо здесь. Прости, прости, что я тебе не писал…, Меня преследовала полиция, меня приговорили к смертной казни..., - Аталия ничего не понимала. Она подняла траурные юбки, чувствуя, как рвется белье, мотая белокурой головой.
Александр всегда просыпался рано. Отец, когда был в столице, всегда будил мальчиков, делал с ними зарядку, и следил, чтобы они молились.
– Папы больше нет, - грустно подумал ребенок, - и Авраам у раввина заночевал. Натан в Святую Землю уехал. Только через год увидимся.
Он пробормотал короткую молитву, которую знал наизусть и выглянул в коридор. Мальчик хотел пойти, полежать с мамой. Он всегда так делал, когда мама спала одна, но сейчас дверь ее комнаты была заперта.
Он наклонил голову. Снизу, с кухни, доносился запах кофе.
– Мама встала, - обрадовался Авраам, - вафель можно будет съесть. Но ведь шабат, - он, недоуменно, остановился, - нельзя плиту разжигать. А если это воры?
– мальчик испугался, но все равно, как был, в длинной ночной рубашке, пошел вниз.
Высокий, белокурый, красивый мужчина, папиных лет, стоял над горящей плитой, покуривая, следя за медным кофейником. На нем был бархатный халат Дэниела. Кофейник засвистел, мужчина налил себе кофе, в папину чашку, как заметил Александр. Он обернулся. Глаза у него были голубые, как летнее небо, большие, красивые. Он весело улыбался.